Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этим мечом гичё, ежли верить их легендам, сумели отбить все атаки шанрэней Хуандигоу и создали своё королевство Гичёгукто[5], и даже ослабленное эпидемиями оно сумело устоять и вновь стать сильным и процветающим. И так было до тех пор, покуда император Бэйсинчжэ не пожелал завоевать земли гичё. И, хотя ему удавалось отбить приграничные территории, всюду, где появлялся король Хвансок, синские войска проигрывали битвы. От этого война так затянулась, что император скончался раньше, чем ему удалось достичь хоть сколько-нибудь значимых успехов, и его сменил сын, император Цзюньчжу Сянмин.
Император Мудрости был прозван так неспроста: он сразу смекнул, что дело в правителе, и организовал несколько неудачных покушений на Хвансока. Когда же все они провалились, он сыскал лучшего лазутчика в своей империи и отправил его в Юнпиэсан[6]. Довольно скоро тот разузнал, что весь секрет в магии легендарного меча, и что ни выкрасть, ни каким-либо иным подобным образом захватить его не получится. Однако ж можно сделать так, что воспользоваться им ни гичё, ни шанрэни больше не сумеют. Император дал на это своё согласие, и его преданный слуга принялся за дело.
О том, что было дальше, истории разнятся. Одни говорят, будто Ма Аньгуо, как звали того поверенного императора, обманом вынудил короля Хвансока нарушить своё обещание, другие — что он соблазнил или обманул дочь правителя Гичёгукто, и та принесла ему меч, третьи — что каким-то иным способом он завладел мечом. Сами гичё чаще рассказывали либо второе, либо третье.
Как бы то ни было, завладев мечом, Ма Аньгуо не уберег его от осквернения, ведь когда пришли шанрэньские войска, он помогал им, предав тем самым доверившихся ему гичё, и тогда Нефритовый Клык Цинлуна потерял свою силу.
На шестом году своего правления владыка Цзюньчжу Сянмин захватил Юнпиэсан, столицу Гичёгукто, и тем самым прекратил независимое существование королевства, хотя очаги сопротивления сохранялись ещё долгие годы, и сам император пал жертвой крупного восстания. Но радость победы длилась недолго и омрачалась потерей ценной реликвии.
Вот тогда-то к Ма Аньгуо обратились местные монахи цзиньдао из горного храма Хвайтеу Джеоль[7] и сказали, что могут очистить меч от скверны, хотя это и займет целую сотню лет. В обмен они просили всего лишь сохранить жизни некоторых людей и оставить нетронутой их обитель, где и сберегут меч до востребования. Ма Аньгуо передал их слова императору, и тот нехотя согласился.
Потом же император Цзюньчжу Сянмин погиб, а его место занял император Шань Лаоху, которому меч бы несомненно пригодился, но он погиб, попав в засаду кочевников, раньше, чем истек срок очищения, и, верно, отчасти поэтому о мече позабыли. И, по меткому замечанию сяня Тана, не вспомнили даже, когда восстания охватили остров Хишиму. Так минуло сто семьдесят лет и вот теперь…
«Неужто сянь Тан предложил привезти Нефритовый Клык в столицу?» — догадался я. Мастер Ванцзу мрачно кивнул и продолжил.
В то утро в первом месяце нового года, напомнив всем о реликвии, сянь Тан спросил, не угодно ли будет государю отправить кого-то в обитель с тем, чтоб меч доставили в столицу, и император тут же отдал приказ так и сделать, поручив это дело лично цзими гувэню, сяню Сивэй, и велев управиться так быстро, как это возможно.
Так вскоре после того, как завершился Новогодний фестиваль, сянь Сивэй в сопровождении самых надежных помощников и воинов отправился в провинцию Гичёгуо. По настоянию цзими гувэня отправился вместе с ним и сянь Тан. И вот в то утро, двадцать первого дня второго месяца, их процессия вернулась в столицу с дурными новостями, которые, разумеется, дошли и до государя, хоть господин цзими гувэнь и задержался на подступах к Цзиньгунди так, чтоб не попасть пред очи владыки сразу же.
А всё дело было в том, что в дороге то и дело происходили заминки, и минуло так много времени, что сянь Сивэй принял опрометчивое решение — от Донсюэ не добираться до моста, а переправиться через Лэн лодками в пригорьях, чтобы укоротить себе путь. По его словам, сянь Тан отговаривал его от этой затеи, как мог, но тот не прислушался. И, хотя река Лэн в этом месте довольно узка, берега её там круты, а воды стремительны. К тому же, словно беду кто накликал, в день переправы поднялся сильный ветер, отчего почти на самой середине речного потока несколько лодок перевернулись, и среди них та, в которой с мечом плыл цзими гувэнь. Сам сянь Сивэй уцелел, хоть промок и оттого простудился, но вот драгоценная реликвия пошла ко дну, и как ни пытались выловить её — ничего не удалось.
Император рвал и метал, и кто ведает, к чему привёл бы его гнев, кабы, кланяясь до самой земли, сянь Тан не уверил его в том, что всё ещё можно исправить, и что он и тут возьмется помочь своему владыке и отечеству. Государь чуть поостыл и велел ему сделать всё, что в его силах, после чего отпустил обоих. И вот сянь Тан позвал мастера Ванцзу и велел было ему отправиться на поиски феи реки Лэн и уговорить её осушить русло хотя бы на час, но тот мрачно ответил, что едва ль ему это под силу, ведь…
Я невольно покраснел, а потом побледнел от того, что вдруг понял, к чему всё это время вёл мой старший товарищ. Тот со вздохом взглянул на меня и подтвердил мои мысли:
«А ведь любому сведущему магу ведомо, что молитвы «Речная Дева» Лэн принимает лишь от тех, кто чист телом и душою, не запятнал себя никаким постыдном делом и…не познал плотской любви. Посему, мой друг, кроме тебя, мне доверить это дело некому».
–
Тем же днём я уведомил наставника, собрал необходимые вещи и, по настоянию начальника, взяв с собой своего помощника, Байху Сяодина, отправился в путь. Вместе с тем сянь Тан отправил всех остальных под началом мастера Ванцзу и слуги цзими гувэнь к тому месту, где упал в воду меч. Мне же велели добиться осушения реки любыми средствами и на как можно больший срок.
Путь верхом занял всего несколько часов, и незадолго до заката мы
