Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

— Я бы пришел тремя днями ранее, но мне надо было стряхнуть Упивающегося Смертью, который за мной следил, — произнес Люпин. — Так значит, вы направились сюда прямо после свадьбы?

— Нет, — ответил Гарри, — только после того, как наткнулись на пару Упивающихся Смертью в кафе на Тотенхем Корт Роуд.

Люпин пролил бόльшую часть своего Масляного эля себе на грудь.

— Что?

Они рассказали, что произошло; когда они закончили, Люпин был потрясен.

— Но как они нашли вас так быстро? Выследить того, кто Аппарирует, невозможно, разве что вцепиться в него, прежде чем он исчезнет!

— Но и на то, что они просто прогуливались в тот момент по Тотенхем Корт Роуд, тоже не очень–то похоже, верно? — сказал Гарри.

— Мы тут подумали, — осторожно поинтересовалась Гермиона, — а не может ли на Гарри по–прежнему быть Метка?

— Исключено, — ответил Люпин. Рон приобрел самодовольный вид, Гарри ощутил колоссальное облегчение. — Помимо всего прочего, они наверняка знали бы, что Гарри здесь, если бы на нем до сих пор была Метка, согласись? Но я не понимаю, как они смогли выследить вас до Тотенхем Корт Роуд, и это меня беспокоит, очень беспокоит.

Он действительно выглядел озабоченным, но, на взгляд Гарри, этот вопрос вполне терпел.

— Расскажите, что произошло после того, как мы ушли, мы вообще ничего не слышали с того момента, как папа Рона передал, что его семья в безопасности.

— Что ж, Кингсли нас спас, — произнес Люпин. — Благодаря его предупреждению большинство гостей успели Дезаппарировать прежде, чем они появились.

— Это были Упивающиеся Смертью или люди из Министерства? — перебила Гермиона.

— И те, и другие; впрочем, по своим целям и намерениям они сейчас совершенно одинаковы, — ответил Люпин. — Их было около дюжины, но они не знали, что ты тоже там был, Гарри. До Артура дошел слух, что они пытались выпытать твое местонахождение у Скримджера, прежде чем убили его; если это правда, то он тебя не выдал.

Гарри взглянул на Рона и Гермиону; на их лицах отразилась смесь потрясения и благодарности, которые ощущал он сам. Скримджер ему никогда особо не нравился, но если то, что сказал Люпин, было правдой, последнее действие в жизни этого человека было направлено на защиту Гарри.

— Упивающиеся Смертью обыскали Берлогу сверху донизу, — продолжил Люпин. — Они нашли упыря, но не решились подойти к нему близко — и тогда они допросили тех из нас, кто оставался там подолгу. Они пытались вытянуть информацию о тебе, Гарри, но, разумеется, никто, кроме членов Ордена, не знал, что ты там был.

Одновременно с их приходом на свадьбу другие Упивающиеся Смертью вламывались во все дома, связанные с Орденом. Все живы, — поспешно добавил он, предваряя вопрос, — но они не церемонились. Они сожгли дом Дедалуса Диггля, но, как тебе известно, его там не было. Они применили проклятье Круциатус на семье Тонкс, также пытаясь выяснить, куда ты отправился после того, как побывал у них. С ними все нормально — шок, несомненно, но в остальном они в порядке.

— Упивающиеся Смертью пробились через все эти защитные чары? — спросил Гарри, вспомнив, насколько эффективны были эти чары в ту ночь, когда он разбился в саду родителей Тонкс.

— Тебе следует осознать, Гарри, что теперь на стороне Упивающихся Смертью вся мощь Министерства, — ответил Люпин. — У них есть права накладывать самые жестокие заклинания, не опасаясь, что их узнают или арестуют. Им удалось преодолеть все защитные заклинания, которые мы против них поставили, ну а войдя внутрь, они совершенно не скрывали, что им было там нужно.

— А хоть какой–то формальный повод, позволяющий им пытать людей, чтобы узнать местонахождение Гарри, они удосужились придумать? — злым голосом осведомилась Гермиона.

— Вообще–то… — Люпин, поколебавшись немного, извлек сложенный номер «Дейли Профет».

— Вот, — Люпин бросил газету через стол к Гарри. — Все равно ты рано или поздно узнаешь. Вот их повод для того, чтобы разыскивать тебя.

Гарри разгладил газету. Всю первую полосу занимала гигантская фотография его собственной персоны. Над фотографией он прочел заголовок:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА ПО ПОВОДУ СМЕРТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА

Рон и Гермиона испустили негодующие крики, но Гарри не произнес ни слова. Он оттолкнул газету в сторону; он не желал читать дальше, он знал, что там написано. Никто, кроме тех, кто был на вершине башни, когда погиб Дамблдор, не знал, кто на самом деле его убил, и, как Рита Скитер уже сообщила всему волшебному миру, Гарри действительно видели бегущим с места происшествия сразу после того, как Дамблдор упал.

— Мне жаль, Гарри, — произнес Люпин.

— Стало быть, Упивающиеся Смертью контролируют и «Дейли Профет» тоже? — яростно спросила Гермиона.

Люпин кивнул.

— Но люди, я надеюсь, понимают, что происходит?

— Переворот прошел очень гладко и практически бесшумно, — ответил Люпин. — Официальная версия убийства Скримджера — что он ушел в отставку; его заменил Пиус Тикнесс, находящийся под проклятьем Империус.

— Почему Волдеморт не провозгласил Министром Магии себя? — спросил Рон.

Люпин рассмеялся.

— Ему этого не нужно, Рон. Фактически он и есть Министр, но зачем ему сидеть за столом в Министерстве? Его кукла, Тикнесс, занимается рутинными делами, ну а Волдеморт может спокойно раздвигать границы своей власти за пределами Министерства.

Естественно, немало людей сообразили, что произошло: за последние несколько дней политика Министерства очень резко изменилась, и многие перешептываются, что за этим стоит Волдеморт. Однако в этом и проблема: они перешептываются. Они не осмеливаются открыться друг другу, поскольку не знают, кому доверять; они боятся говорить громко — на тот случай, если их подозрения верны и их семьи находятся под прицелом. Да, Волдеморт играет очень умно. Если бы он открылся, это могло бы привести к прямому восстанию; а сейчас повсюду замешательство, неопределенность и страх.

— И это резкое изменение политики Министерства, — произнес Гарри, — включает в себя предостережение волшебного мира против меня вместо Волдеморта?

— Это, несомненно, часть новой политики, — кивнул Люпин, — и это очень умный ход. Теперь, когда Дамблдор мертв, ты — Мальчик, Который Выжил — наверняка должен был бы стать символом и центром сопротивления Волдеморту. Но предложив версию, что ты приложил руку к гибели их старого героя, Волдеморт не только назначил цену за твою голову, но и посеял сомнение и страх во многих, кто стал бы тебя защищать.