Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение - Олег Айрапетов

Следует отметить, что у части членов правительства действительно возникли сомнения, которые позже были сформулированы следующим образом министром земледелия А. Н. Наумовым: «Помимо критики материальной стороны дела, думается мне, был и другой мотив, мотив чисто политического характера, то есть предположения были, что на место наше желают непременно стать эти организации, то есть Всероссийский Земский и Городской союз и Военно-промышленный комитет, которые за длительный период войны настолько сковались, что решили нас, то есть правительственную власть, сместить»11. Эти опасения появились не на пустом месте. Ведь военно-промышленные комитеты создавались даже там, где не было не только военной, но и вообще любой промышленности, так, например, в гор. Андижан Ферганской области, гор. Курган Тобольской губернии, гор. Петропавловске Акмолинской губернии, в Дагестане. Бесполезность этих учреждений для нужд обороны признавалась даже их организаторами12.

В Сибири действовало 32 военно-промышленных комитета, часть из которых (в основном на крупных узловых станциях Транссиба) действительно могла выполнять военные заказы – прежде всего, производство попон, кошмы, мясных консервов и т. п. На организации производства скверно сказывалось то, что и Земгор, и ЦВПК иногда раздавали разные заказы одним и тем же подрядчикам, что делало невозможным их выполнение13. Совершенно очевидно, что комитеты могли играть, во всяком случае эффективно, только одну роль – консолидации сочувствующих замыслам А. И. Гучкова сил. Последняя была тем более необходима, так как активность ЦВПК возрастала по мере невыполнения заказов. Чуть лучше, чем у ВПК, обстояло дело и у Земгора – из полученных этой организацией заказов Военного министерства на сумму 193 млн руб. им было выполнено 34,5 %14.

Земцы справлялись относительно удачно с заказами на обмундирование. Хуже было с поставкой оружия и боеприпасов. Даже с распределением таких заказов были сложности – к сентябрю 1915 г. Земгор сумел распределить только треть полученных еще в июле этого года военных заказов. К середине лета 1916 г. союз выполнил только 45 % первой очереди заказов15. Вряд ли все это могло настраивать в пользу союзов. Скептические настроения относительно их возможностей не были секретом, и либеральная пресса начала борьбу за общественные организации. «Сказочка про белого бычка продолжается, – восклицала редакторская передовица «Русских ведомостей» от 1 (14) июля 1916 г. – Сначала – интервью с газетными корреспондентами, потом – статьи рептильной печати, далее – “докладные” записки, – теперь снова излияния перед корреспондентами газет. А тема одна и та же, или, точнее, две темы: “безотчетность” Земского и Городского союзов и “неблагонамеренность” их»16. Весьма характерно, что об объемах выполнения заказов деятели земцев предпочитали умалчивать, предпочитая выражения вроде следующей милюковской откровенности: «К концу 1916 г. число земских учреждений, разбросанных по России и на фронте, составляло до 8000, и работали в них сотни тысяч людей. Понятно, что с таким размахом правительству нельзя было не считаться (курсив мой. – А. О.)»17.

Следует отметить, что цитируемая выше статья «Русских ведомостей» – «Сказка про белого бычка» – утверждала, что союзы предоставили свои бухгалтерские отчеты с 1 (14) августа 1914 г. по 1 (14) июня 1915 г.18 Это не помешало князю Г Е. Львову выступить на страницах той же газеты уже на следующий день с пространными рассуждениями о том, как несправделиво требовать отчета только от Земского и Городского союзов, не предлагая отчитаться, например, обществу Красного Креста и т. п. Более того, князь объяснил, почему такого рода отчетность в принципе не может быть подана: «.. документальные отчеты по расходам русско-турецкой войны 1877–1878 гг. были закончены лишь спустя 40 лет. Полный отчет о расходовании сумм во время русско-японской кампании 1904–1905 гг. также далеко еще не закончен»19. Одновременно в интервью, размещенном в «Речи», Львов утверждал следующее: «Разговоры о непредоставлении отчетов – игра слов. Подробного бухгалтерского отчета в разгар работы составить не может ни одна организация, отчетность же у нас составлена так, что в любой момент мы можем отчитаться в каждой израсходованной копейке; это известно всем, и если говорят все же о непредоставлении отчетов, то, очевидно, руководятся известным правилом – клевещи, что-нибудь останется»20.

Разумеется, все обвинения общественных организаций отметались как необоснованные. В одной газете глава Земского союза восклицал: «Вряд ли патриотично в переживаемое страною время незаслуженно обвинять организации, которые, не покладая рук, работают на пользу нашей армии. Странное впечатление производят, с одной стороны – полное признание пользы союзов военными властями на фронте и поступающие ежедневно от войсковых частей благодарности, а с другой – постоянные попытки в тылу затормозить работу союзов (вспомним, например, запрещение съездов и собраний) и попытки теперь набросить тень на их деятельность заведомо необоснованными обвинениями и недостойными намеками»21. На страницах другой газеты он убеждал: «Под обвинением, что союз преследует революционные цели. Может быть, компетентное лицо стоит близко к агентурным кругам, пользуется их темными инспирациями, не имеющими для нас цены, нам же ничего не известно»22.

Очевидные разногласия в стане защитников общественных организаций никого не смущали, как никого не смущала и явная неправда относительно эффективности работы этих организаций. «Речь» убеждала своих читателей, что, чем ближе к линии фронта, тем громче раздаются голоса в поддержку работы союзов23. Последнее никоим образом неудивительно, потому что правительство Штюрмера все же решило создать комиссию для ревизии Земского и Городского союзов, а также других общественных организаций. Ее председателем был назначен представитель государственного контроля С. А. Гадзяцкий. Комиссия должна была начать работу в августе, а закончить в сентябре или октябре 1916 г. В ее состав вошли по два представителя от Государственного контроля, Министерства финансов, Внутренних дел, Военного, Земского и Городского союзов24. Проверка могла поставить под угрозу незапятнанность образа общественной организации. Как всегда в подобных вопросах, политическая целесообразность была гораздо более важной для либералов, чем решение насущных проблем фронта.

Вскоре они доказали это, ходатайствовав на заседании ОСО по обороне от 4 (17) августа 1916 г., которое проходило под председательством военного министра, о повышении аванса Земскому и Городскому союзам с 50 % до 75 %25. В ОСО Шуваев постоянно работал в контакте с общественными деятелями и сначала не был настроен прерывать его26. После прений было принято решение пойти навстречу пожеланиям общественных организаций, однако при условии, что «в каждом отдельном случае союзами будет возбуждаться конкретное ходатайство»27. С одной стороны, это, безусловно, было верным решением, так как в условиях той войны, которую вела Россия, даже скромные цифры были чрезвычайно важны для фронта. Но с другой стороны, материальная польза, приносимая вооруженным силам империи либеральными организациями, была несопоставима с моральным вредом как следствием их деятельности. Я вовсе не хочу утверждать, что разложение было внесено в армию извне либералами, однако они старательно пытались это сделать и уж, во всяком случае, пестовали подобные настроения по мере их возникновения.

«В самой армии, – отмечал весьма информированный иностранный наблюдатель, – недостаток снаряжения, естественно, создавал чувство растущего недовольства и недоверия. Вначале это чувство было направлено против союзников; затем оно обернулось против царя и его слуг, наконец, царский режим и союзники стали предметом глубокого и справедливого возмущения»28. С весны 1916 г. оппозиция вновь приступила к составлению списков «коалиционного правительства», которое должно было спасти страну, придя 6 (19) апреля к варианту, наиболее близкому к будущему составу Временного правительства: Г Е. Львов – премьер-министр, П. Н. Милюков – министр иностранных дел, А. И. Гучков – военный министр. Кроме ведущих земцев, октябристов и кадетов, в правительстве должны были участвовать и народные социалисты (вице-президент Вольного экономического общества Л. И. Лутугин – министр труда).

Представители общественности не забывали про рабочий вопрос. Сразу же после окончания работы съезда ВПК Гучков обратился к Рабочей группе при ЦВПК с призывом к «социальному миру», на который последовала довольно резкая отповедь – даже «гвоздевцы» не готовы были к диалогу с буржуазией29. Руководство военно-промышленных комитетов пыталось повлиять и на главу правительства. 9 (22) апреля Штюрмер принял делегацию ЦВПК во главе с Коноваловым и Гвоздевым. На встрече присутствовал также товарищ министра внутренних дел А. В. Степанов, «дававший разъяснения по затрагиваемым вопросам». Коновалов сообщил о том, что бывшим главой МВД Хвостовым членам Рабочей группы были разрешены встречи со своими выборщиками, но при непременном соблюдении правил 4 (17) марта 1916 г. о контроле над собраниями – то есть в присутствии представителей полиции. Ввиду того, что это условие делает встречи невозможными, а рабочие настроены «вполне лояльно», он просил о разрешении встреч без такого контроля.