Перебежчик - Бернард Корнуэлл

Под амбразурами вырыли ямы, которые заполнили бутовым камнем, привезенным из Форта Монро в тяжелых фургонах. Инженеры положили смесь камня, песка и цемента и выровняли ее, чтобы соорудить твердую, как камень, площадку, но до того, как цемент застыл, в него погрузили изогнутый металлический стержень.

Он был сделан в форме полукруга, открытая часть торчала в сторону врага. Внутри амбразуры в орудийной площадке был вставлен металлический столб, так чтобы изогнутый стержень огибал торчащий столб по окружности.

Теперь столб и изогнутый стержень были готовы к установке лафета. Его основание представляло собой просто пару чугунных балок, приподнимавшихся к передней части.

Под задней частью двух балок находилась пара металлических колес, которые входили в изогнутый стержень, а спереди - гнездо, скользившее по намазанной жиром вершине столба, так что теперь лафет мог откатываться по столбу, как на шарнире.

На балках располагался непосредственно лафет, который после выстрела скользил вдоль балок. Трение нескольких тонн металла, обрушивающегося вдоль балок, было достаточным, чтобы поглотить массивную отдачу. Наконец, на батареях установили и сами огромные орудия.

Самые большие орудия были слишком тяжелы для вымощенных бревнами дорог, их пришлось везти из Форта Монро на плоскодонных баржах, вошедших в заливчики полуострова во время весеннего половодья.

Орудия перенесли с барж на телеги, состоящие практически из одних колес и настолько вытянутые, чтобы длинные дула орудий могли разместиться между осями.

Эти странные удлиненные повозки подъехали к батареям, и могучие пушки аккуратно опустили с помощью лебедок в гнезда подготовленных лафетов.

Всё нужно было сделать ночью, но мятежники всё равно обнаружили, что что-то происходит, и посылали снаряд за снарядом, свистящие над топью, задерживая работу янки.

Самые большие орудия были настоящими монстрами тринадцати футов длиной и весом более восьми тонн. Они стреляли восьмидюймовыми снарядами, весящими двести фунтов.

Еще дюжина орудий стреляла стофунтовыми снарядами, и даже эти более мелкие пушки были крупнее, чем те, что скрывались за амбразурами мятежников.

Но Макклелан всё еще не был удовлетворен и заявил, что бомбардировка не начнется, пока он не привезет самые большие мортиры Севера, крупнейшая из которых весила десять тонн.

Мортиры имели короткие стволы с широким дулом, стоящие на широком деревянном основании, как гигантские котелки, и могли стрелять снарядами весом в двести двадцать фунтов по высокой полукруглой траектории, в результате чего кувыркающиеся в воздухе снаряды вонзались в ряды конфедератов почти вертикально.

Большие орудия на подвижных лафетах предназначались для разрушения укреплений мятежников прямой наводкой, а бомбы мортир разрывались за осыпавшимися стенами, чтобы бастионы врага наполнила смерть.

Макклелан планировал вести бомбардировку двенадцать ужасных часов, и лишь когда большие пушки закончат свою чудовищную работу, пехоту северян отправят на покрытое свежей травой поле, разделяющее ряды противников.

Все орудия установили по местам. Каждая батарея была снабжена подземными помещениями, обрамленными камнем, и день за днем эти склады заполнялись боеприпасами, привезенными шестью сотнями повозок с кораблей из Форта Монро.

Другие инженеры сооружали окоп, размещенный перед пятнадцатью батареями и параллельно им, который должен был послужить опорной точкой для атаки пехоты.

Во время проведения этих работ не обошлось без потерь. Стреляли снайперы мятежников, снаряды из мортир периодически падали на тех, кто проводил земляные работы, огонь из пушек рвал в клочья тонкий щит из ивовых прутьев, прикрывающий рабочих от глаз врага, но дюйм за дюймом, ярд за ярдом осадная линия федералистов приобретала форму.

Для канониров вырыли защищающие от вражеских бомб укрытия, чтобы они смогли пережить ответный огонь со стороны батарей конфедератов, направления были точно отмерены, и тяжелые орудия размещены с математической точностью.

Если бы все пушки выстрелили одновременно, а именно в этом заключался план Макклелана, то этот залп послал бы в ряды мятежников более трех тонн разрывных снарядов.

- Мы собираемся поддерживать эту огневую мощь в течение двенадцати часов, джентльмены, - сообщил Макклелан наполненным энтузиазма иностранным наблюдателям за день до начала бомбардировки. Генерал рассчитывал начинить ряды мятежников более чем двумя тысячами тонн огненного металла и в конце этой пришедшей с небес резни выжившие защитники Конфедерации будут еле держаться на ногах и оглушены - легкая нажива для пехоты северян.

- Мы дадим этим повстанцам полную дозу лекарства, джентльмены, - бахвалился Макклелан, - а потом посмотрим, что они смогут этому противопоставить. Вот увидите, мы разобьем их уже к завтрашнему вечеру!

Той ночью, словно бы зная, какая им уготована судьба при наступлении утра, орудия мятежников открыли огонь по рядам северян.

Снаряд за снарядом со свистом рассекал льющийся во мгле дождь, прочерчивая в ночи пылающие красные линии. Большая часть снарядов разорвалась в пропитанной водой грязи, не причинив никакого вреда, но несколько попали в цель.

Послышался рёв группы стреноженных мулов, пострадала палатка в рядах Двадцатого массачусетского полка, а двое ее обитателей были убиты - первые солдаты батальона, погибшие в сражении со времен катастрофического боевого крещения на Бэллс-Блафф. А снаряды мятежников всё хлестали ночь, пока столь же внезапно, как эта бомбардировка началась, орудия замолчали, предоставив ночь гавкающим псам, ржущим лошадям и крикам пересмешника.

Небо на рассвете следующего дня было ясным. На севере осталась небольшая облачность, и местные фермеры клялись, что скоро пойдет дождь, но только что взошедшее солнце ярко сияло. От десяти тысяч костров в палаточных лагерях пехоты северян поднимался дым. Солдаты чувствовали воодушевление, предвкушая легкую победу.

Канониры сломают оборону врага, а потом пехота прокатится по разделяющему их полю и выковыряет выживших из дымящихся останков камней. Эту атаку занесут в учебники, как доказательство, что американский генерал и американская армия за двенадцать часов могут достигнуть того, чего европейцы неумело добивались в Крыму многие недели.

Макклелан наблюдал за осадой Крыма и был намерен преподать в этот день французским и британским офицерам спокойный, но очевидный урок. В глубине новеньких укрытий канониры янки закончили последние приготовления.

Большие пушки зарядили, фрикционные запалы вставили на место, офицеры-артиллеристы осмотрели цели в подзорные трубы.

Больше сотни тяжелых орудий ждали сигнала, чтобы обрушить свою чудовищную мощь на линию обороны конфедератов. В этот момент был вложен целый месяц тяжелого труда, и многим северянам, замершим на своих бастионах, казалось, что и мир затаил дыхание.

На реке Йорк канонерки подошли к берегу, в готовности добавить огонь своих пушек к опустошающему огню армейской бомбардировки. Небольшой ветерок поднял корабельные знамена и отогнал дым их паровых машин через реку, к востоку.

В полумиле за орудиями янки, скрытый за сосновым бором, каким-то образом избежавшим топоров дорожных строителей, приобретал очертания странный желтый объект.

Люди пытались вылить серную кислоту из оплетенных бутылей в чаны, наполовину заполненные железной стружкой, а еще больше народу трудилось у гигантских помп, накачивая водород из этих чанов по прорезиненным полотняным шлангам в огромный желтый шар, медленно раздувающийся над деревьями, принимая форму луковицы.

Шар начали накачивать в темноте, так чтобы он был готов сразу после рассвета, и на заре огромному шару понадобилась команда из тридцати человек, чтобы удерживать его на земле.

Два человека взобрались в прикрепленную к воздушному шару корзину из ивовых прутьев. Одним из них был профессор Лоу, знаменитый аэронавт и воздухоплаватель, благодаря знаниям которого и было сделано это средство передвижения, а другим - генерал Хайнтцельман, собиравшийся подняться в воздух, чтобы наметанным военным глазом осмотреть причиненные пушками разрушения.

Хайнтцельман с нетерпением ожидал этой возможности. Он посмотрит пушки в действии, а потом телеграфирует Макклелану, увидев, как дрогнули ряды мятежников и в панике бегут на запад.

Профессор Лоу проверил телеграфное оборудование, а потом крикнул команде, чтобы отпустили шар. Медленно, как величавая желтая луна, восходящая над лесом, шар начал подниматься.

Полторы тысячи футов кабеля связывали воздушный шар с массивной лебедкой, которая медленно раскручивалась по мере того, как аэронавты поднимались всё выше и выше, к просвету в небе. Обычно вид такого шара вызвал бы шквалистый огонь дальнобойных орудий со стороны мятежников, но в это утро стояла полная тишина.