Перебежчик - Бернард Корнуэлл

До войны Старбак ни разу даже не задумывался о правительстве Соединенных Штатов.

- Да нет, в общем-то, - ответил он.

- Верите ли вы, что на кон поставлены жизненно важные конституционные законы?

- Нет.

- Тогда почему вы сражаетесь?

И снова Старбак пожал плечами. Не то чтобы он не мог ответить, скорее, сомневался в адекватности этого ответа. Он начал службу в армии Юга, чтобы подчеркнуть свою независимость от власти отца, но со временем простой бунт превратился в нечто большее. Изгой нашел свой дом. И для Старбака этого было достаточно.

- Я дрался достаточно, - с ноткой враждебности ответил он, - чтобы не отвечать, почему дерусь.

- И вы собираетесь продолжать? На стороне Юга? - выразил скептицизм Ги Белль. - Даже после всего того, что натворил Гиллеспи?

- Я буду сражаться за роту легкой пехоты Легиона Фалконера.

- Возможно, что вам это не удастся. Возможно, слишком поздно, - Ги Белль затянулся сигарой. Покинувшие ее кончик хлопья пепла приземлились на сюртук.

- Возможно, война закончена, Старбак. Но если я скажу вам, что есть еще шанс вышвырнуть этих ублюдков с нашей земли, вы поможете?

Старбак настороженно кивнул.

Ги Белль выпустил клубок дыма.

- Завтра газеты опубликуют новость о том, что обвинения с вас сняты и вы выпущены на свободу. Вам понадобится распечатанная статья, чтобы брат поверил вам.

- Брат? - недоуменно переспросил Старбак.

- Подумайте, Старбак, - Ги Белль опустился в высокое кресло у очага. Широкая спинка кресла отбросила тени на его лицо.

- Нам известно о шпионе. Очень грамотном шпионе, который связывается с вашим братом. Он отсылал сведения через Уэбстера, но из-за болезни последнего их поток значительно сократился. Поэтому северяне прислали двух идиотов по имени Льюис и Скалли с заданием всё исправить. Льюис и Скалли нынче коротают время в тюрьме, Уэбстера исправила сама смерть, а северяне наверняка ломают головы, как же, Христа ради, им снова связаться со шпионом. И тут ни с того, ни с сего к ним заявляетесь вы с сообщением от их шпиона. Точнее, с подложным сообщением от их шпиона, которое я все еще сочиняю. Вы скажете брату, что Юг вас разочаровал, что тюремное заключение развеяло, как прах, все романтические картины, которые вы себе нарисовали, о поддержке мятежа. Скажете ему, что в Ричмонде вы весьма громко выражали свое разочарование, поэтому какой-то неизвестный оставил вам письмо в надежде, что вы передадите послание своему брату.

Затем вы добровольно вызоветесь вернуться в Ричмонд и стать их связным в будущем. Вы убедите брата, что новоприобретенная любовь к Северу подтолкнула вас занять место Уэбстера. Я считаю, что брат вам поверит и сообщит, как связаться с их шпионом. Вы же, в свою очередь, сообщите об этом мне, если ваши заверения в преданности Конфедерации, а не родному Северу, искренни. Таким образом, мы поставим капкан, мистер Старбак, и насладимся зрелищем того, как еще один идиот отправит на смерть еще одного шпиона.

Старбак представил себе повешенного Адама - голова, свешенная набок, распухший язык меж зубов, стекающая с раскачивающихся ботинок моча.

- Предположим, брат мне не поверит? - произнес Старбак.

- Вы все равно доставите им ложную информацию, которая послужит нам на пользу. А вы сможете ускользнуть обратно в свое время. Соответственно, предать нас вы тоже можете, сообщив начальству вашего брата, что мы представляем собой побитые войска, способные лишь на мелкие фокусы в надежде уцелеть. Признаюсь, мистер Старбак, северяне настолько превосходят нас числом, что, вероятно, нам все равно не выжить. Но мысль об игре до самой последней карты меня утешает, - Ги Белль замолчал, затягиваясь сигарой, чей кончик ярко алел в тени высокого кресла.

- Если нам суждено проиграть, - мягко добавил он, - по крайней мере, устроим ублюдкам такую драку, что она еще долго будет им в кошмарах сниться.

- Как мне перейти линию фронта?

- Людей, которые переводят путешественников через линию фронта, называют проводниками. Я дам вам одного из лучших. Всё, что надо сделать вам - передать брату послание, написанное мной. Почерк копирует стиль, использованный в захваченном у Уэбстера письме. Только в этом письме будет сплошная ложь. Предоставим им сказки о воображаемых полках, о кавалерии, взращенной на зубах дракона [20], бесчисленной артиллерии. Мы убедим Макклелана, что он столкнется с ордой, с тысячью сомкнутых рядов, жаждущими мести. Короче говоря, мы представим обманку. Станете ли вы для меня обманщиком, мистер Старбак? - глаза Ги Белля, ожидающего ответа Ната, сверкнули в тени кресла.

- Когда мне нужно ехать? - спросил Старбак.

- Сегодня вечером, - Ги Белль наградил Старбака широкой улыбкой. - А до того можете наслаждаться всеми прелестями этого дома.

- Сегодня вечером! - Старбак всё-таки представлял, что у него будет несколько дней, чтобы подготовиться.

- Сегодня вечером, - настаивал Ги Белль. - Чтобы безопасно перевести вас через линию фронта понадобится два-три дня, так что чем быстрее отправитесь, тем лучше.

- Но сначала мне кое-что нужно, - заявил Старбак.

- От меня? - в тоне Ги Белля слышалась угроза, как у человека, привыкшего заключать сделки. - Гиллеспи? В этом дело? Вы хотите отомстить этому жалкому созданию?

- Я отомщу ему сам и в свое время, - ответил Старбак.

- Нет, мне нужно навестить кой-кого в городе.

- Кого? - поинтересовался Ги Белль.

Старбак вяло улыбнулся.

- Женщин.

Ги Белль скривился.

- Вам не нравится Марта? - он раздраженно махнул вглубь дома, где, очевидно, жили рабыни. Старбак ничего не ответил, и Ги Белль бросил на него сердитый взгляд. - А если я разрешу вам нанести эти визиты, вы доставите мое послание вашему брату?

- Да, сэр.

- Тогда можете повидаться вечером со своими шлюшками, - язвительно произнес Ги Белль, - а потом отправитесь на восток. Согласны?

- Согласен, - подтвердил Старбак, хотя, по правде говоря, собирался разыграть более сложную партию, в которой не намеревался отправить своего друга болтаться на конце веревки предрассветной виселицы.

- Согласен, - снова солгал он. И стал дожидаться темноты.

Войскам северян потребовалось четыре недели, чтобы подготовить всё необходимое для осады и разрушения земляных укреплений у Йорктауна. Генерал-майор Макклелан был инженером по профессии и рьяным сторонником осады по призванию и планировал использовать эту осаду для демонстрации непреклонной мощи своей страны.

Весь мир наблюдал за этой кампанией, внимание газет Европы и Америки было приковано к его армии, а военные наблюдатели всех великих держав сопровождали его штаб.

У Йорктауна, где Соединенные Штаты впервые получили свободу, весь мир станет свидетелем расцвета военного искусства на континенте, увидит беспощадную и яростную осаду, которую подготовил новый Наполеон.

Сначала пришлось замостить бревнами дороги от Форта Монро до Йорктауна, чтобы огромный обоз армии, состоящий из множества повозок, смог добраться до места осады напротив оборонительных сооружений Йорктауна.

Сотни лесорубов валили и обрабатывали тысячи деревьев. Возницы тащили бревна из лесов и укладывали их на дорогу в продольном направлении, в предательскую грязь.

Второй слой бревен клали поперек первого, таким образом устраивая уже само дорожное полотно. В некоторых местах новые бревенчатые дороги по-прежнему тонули в липкой красной грязи, и требовались дополнительные слои бревен, пока в конце концов орудия и боеприпасы смогли протащить вперед.

Сформировали пятнадцать артиллерийских батарей. Первые работы проделали ночью, когда рабочим не угрожали вражеские снайперы. У каждой из пятнадцати батарей сделали земляные валы шести футов в высоту, а потом накрыли их крутые склоны циновками, чтобы земля не смывалась непрекращающимся дождем.

Стены у каждой батареи были пятнадцати футов шириной - достаточно, чтобы остановить и приглушить разрыв вражеского снаряда. Перед каждой батареей находился ров, из которого и была выкопана земля для массивных стен, а перед каждым рвом инженеры сделали завал из веток.

При любой попытке мятежников атаковать батарею им сначала придется пробивать путь через завал из веток высотой по грудь с торчащими шипами, потом переправиться по болотистому грунту запруженного водой рва, а затем взобраться по скользкой поверхности стен, на которых были выставлены мешки с песком в качестве парапета, и всё это время атакующие будут находиться под постоянным обстрелом орудий батареи и пушек соседних батарей с юга и севера.

Как только стены, рвы и завалы из веток были закончены, батареи стали пригодны для размещения орудий. Маленькие двенадцатифунтовые и четырехдюймовые нарезные пушки нужно было просто установить на обрамленной бревнами наклонной площадке, где они могли бы откатываться после каждого выстрела, но более крупные орудия, которые превратят оборону противника в кровавые руины, нуждались в более аккуратном обращении.