Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри

воспользовалась. Оливер прав. Если мы останемся здесь еще на одну ночь, нам конец. Кто бы ни убил Каллума, она будет считать нас всех ответственными за это. У Каски не было ключей, я уже проверила. Мэв, ты не видела, есть в другом крыле выход?

Мэв яростно грызла заусенец, и Лорна подумала, что она может откусить себе палец.

— Нет. Не знаю. Было темно. Там есть окна, но они заколочены. Возможно, есть и другие комнаты, в которые мы можем попасть. Я не обыскивала весь зал. Там было жутковато.

— Тогда, — Оливер взял бокал из рук Элли и поставил на барную стойку, — тогда не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Пора убираться отсюда. — Он последовал к двери.

— Просто оставим его здесь? — спросила Лорна, кивнув на труп.

— Хочешь составить ему компанию — милости прошу. Пойдем, Элли. Давай, Мэв, показывай дорогу.

Лорна бросила еще один взгляд на Джеймса Каски и последовала за ними. В дверях, когда другие уже не могли ее слышать, Мэв потянула ее за рукав:

— Лорна…

Но Лорна отмахнулась и продолжала идти не оглядываясь.

Элли

Конечно, все началось вполне невинно. Они обменялись взглядами на презентации продукции Avon, которую Элли проводила в доме Бетани Стоун. Среди присутствующих он был единственным мужчиной, и его роль заключалась в том, чтобы присматривать за детьми, пока Элли рассказывала о косметике, а Бетани и другие женщины, слушая ее, охали и ахали по поводу бесплатных образцов. Однако дети беспрерывно кричали в саду за домом, мешая сосредоточиться. Конечно же, ни одна из женщин не указала на недочеты в ее презентации, но Элли прекрасно знала, что они заметили. Как только она соберет наборы и уедет, скорее всего в этот раз ничего не продав, ее скованность станет темой номер один в разговорах этих чертовых кумушек, а сама Элли вернется домой и будет проводить время в четырех стенах, притворяясь, что получает удовольствие от роли жены, в то время как Дэвид работает по четырнадцать часов в сутки.

Она оставила Бетани и ее подруг вдыхать и сравнивать ароматы из коллекции следующей весны и ушла в кухню налить себе воды. На улице дети — семь или восемь — устроили драку: пинали и дергали друг друга за волосы. Футбольный мяч одиноко лежал у забора, а он стоял и смотрел на них с тем же утомлением, которое и она сейчас ощущала. Увидев ее, он улыбнулся и пожал плечами.

Женщины в гостиной разразились смехом. Элли поморщилась, и он это заметил. Желая подыграть ему, она улыбнулась и пожала плечами. К ее изумлению, он засмеялся. Признаться, Элли не могла вспомнить, когда в последний раз сумела рассмешить Дэвида, а тут вдруг почувствовала, что усталость ее покидает. Она вернулась в гостиную и сумела провернуть свою самую большую продажу в этом году. Бетани, получившая комиссионные за проведение презентации в ее доме, была очень довольна. Она уговорила Элли остаться, после того как ее приятельницы удалились вместе со своими невоспитанными отпрысками.

Мужчина, который, как она предполагала раньше, сопровождал одну из дам, не ушел. Заваривая чай, Бетани познакомила их:

— Элли, дорогая, это мой брат Гордон.

Высокий и мускулистый, с густыми темными волосами и ровными белыми зубами, как у голливудской кинозвезды. Ничего общего с Дэвидом.

Гордон написал ей через два дня, высмотрев ее телефон у Бетани: предложил встретиться, чтобы где-нибудь выпить.

Как хорошая девочка, Элли ответила, что польщена, но сообщила, что замужем.

Он написал: «Я знаю».

На самом деле это должно было послужить предупреждением, но Элли так и не научилась прислушиваться к предупреждениям.

Секс последовал быстро. Первый раз в спешке на заднем сиденье ее машины. Затем у него на квартире, в отеле и даже дома у Бетани, когда та с семьей уезжала на Майорку, на том самом столике, где Элли аккуратно расставляла косметические образцы.

Все быстро началось, но так же быстро пошло прахом. Как часто бывало в ее жизни, Элли наскучило. Она думала, что сможет быстро избавиться от Гордона, но сообщения продолжали приходить. Элли не отвечала. Тогда последовали телефонные звонки. И в конце концов Гордон появился на пороге ее дома. Дэвид прогнал его метлой. Было похоже на водевиль: не сумев убедить Дэвида в том, что красивый молодой человек — это какой-то религиозный фанатик, вербующий в ряды своей секты, Элли призналась во всем и пообещала порвать с ним. А заодно — что никогда больше не сделает ничего подобного. В свою очередь Дэвид пообещал быть лучшим мужем, более внимательным и еще более любящим.

Свое обещание он выполнил, но через несколько месяцев родилась Джилли, и Гордон вернулся в жизнь Элли. Всякий раз, когда Дэвид уклонялся от своих супружеских обязательств, Гордон был тут как тут, чтобы развлечь ее. Иногда это ограничивалось одним днем, и этот «один день» кочевал из года в год. Иногда длилось неделю. Месяц. Всякий раз Элли сама разрывала отношения и уже ничего не говорила Дэвиду.

За четырнадцать лет Гордон стал для нее привычным, как старый саквояж. Чем-то вроде вещи, обладающей сентиментальной ценностью. Такая вещь почти ничего не стоит, но зато удобна, потому что за долгие годы стала второй кожей. Образно выражаясь, Элли любила время от времени доставать Гордона из шкафа, чтобы вспомнить, каков он на ощупь. С годами лицо Гордона избороздили морщины, в волосах появилась седина, и он перестал быть привлекательным для других. А она уже не могла обойтись без него. Она играла с ним, как играла в детстве со своими игрушками, никому не позволяя прикасаться к ним. Это — ее.

Они сидели в оживленном кафе «Коста» на Кингс-роуд, где на них никто не смотрел, потому что все были заняты собой и своими делами. Мамаши с колясками, молодежь, уткнувшаяся в смартфоны, всё как везде.

— Нет, Гордон.

— Но мы…

— Нет, я не думаю, что это уместно, чтобы мы встречались с другими людьми. Если ты помнишь, я замужем. — Она наклонилась и прошептала: — Ты хотел меня — я у тебя есть. Что еще?

— Я хочу стабильности, хочу постоянства. Отношений, которые я могу показывать открыто, а не прятаться в тени.

— Пожалуйста, говори потише, люди могут обратить на нас внимание. Послушай, Гордон, я понимаю, что ты расстроен. Сделай глубокий вдох и принеси нам еще кофе. И мое любимое пирожное, «Миллионер». А когда ты вернешься, мы продолжим обсуждать это как взрослые люди.

Ее улыбка была сухой, как щелчок пальцев.