Неожиданный удар - Ханна Коуэн

ладоши, широко улыбаясь Куперу, и тут он теряет равновесие и падает назад. Он издает тихий крик боли, когда его зад приземляется на лед, но в следующую секунду начинает смеяться.

Сидя на льду, он поднимает глаза на Скарлетт и озорно улыбается.

– Поможешь мне? – спрашивает он, невинно хлопая глазами.

Она, не задумываясь, протягивает ему руку.

– Хочешь попробовать еще раз? Может, теперь получится поменьше кружиться?

Едва она произносит это, как Купер хватает ее за руку и тянет, роняя на лед рядом с собой. Скарлетт с писком падает, но через ее удивление пробивается громкий смех.

Когда она садится, Купер кладет голову ей на плечо.

– Конечно, СП. Может, мы сделаем это в другой раз. Вообще-то, ты довольно клевая.

– Что значит «довольно клевая»? – спрашивает она.

В ответ он дерзко ухмыляется, отталкивается ото льда и, выбрав новую шайбу, готовится к следующему удару.

Скарлетт встречается со мной взглядом, и искры в нем заставляют мое сердце биться сильнее. Я показываю ей поднятые вверх большие пальцы, и она одними губами произносит три слова, которые мне хочется слышать от нее всю оставшуюся жизнь.

«Я тебя люблю».

Глава 32. Скарлетт

Я поправляю рукава свитера «Ванкувер Варриорс» и тереблю горловину толстовки под ней, делая что угодно, лишь бы занять руки.

Я нервничаю – на самом деле я в ужасе. Идет седьмой матч финальной серии Кубка Стэнли, и обе команды забили по одному голу.

Мне, конечно, хотелось бы увидеть, как Лео поднимает над головой этот огромный серебристый кубок и целует его, но маленькой девочке внутри, которая всю жизнь боготворила «Ванкувер Варриорс», нужно, чтобы они выиграли. Мне необходимо, чтобы они выиграли, пока я здесь, смотрю, скандирую и выкрикиваю проклятья судьям.

Прошло целых пять минут после того, как мы прибыли на стадион «Роджерс», и до меня дошло. Дошло, что я впервые на игре такого масштаба, в которой не играю сама. Не ощущаю удушающего давления, утомления и адреналина, которые с каждой тикающей секундой пульсируют в тебе одним беспорядочным коктейлем.

Каждый хоккеист мечтает об этом моменте – фантазирует о нем, надеясь, что однажды именно его коньки будут рассекать этот лед. Именно его клюшка забьет финальную, победную шайбу.

Когда я была очень юной, то мечтала оказаться здесь, но в мире хоккея для женщин все иначе, и такова жизнь. Вместо этого мне выпало играть на более крупной сцене, и на кону тогда стояло не меньше.

Олимпийские игры стали всем, на что я надеялась. Маленькая девочка внутри рыдала, когда мы дошли до той арены в Пхенчхане[16]. Внезапно мне показалось, что все это стоило того. Каждый счет, оплаченный с опозданием, потому что первым делом мама обеспечивала хоккей, каждая растянутая мышца и ноющая боль, которая длилась неделями, и все годы, проведенные в коньках на ногах и перчатках на руках.

Все. Это. Стоило. Того.

Олимпийские игры были моим плей-офф Кубка Стэнли. Золотая медаль, оттягивающая шею, была моим Кубком Стэнли. И эти воспоминания будут жить во мне до конца жизни.

Надеюсь, девушка, которая сидит рядом со мной в таком же свитере и с зеленой краской на щеках, окажется там следующей. И, может быть, я стану той, кто поможет ей попасть туда.

– Это сдуреть можно. Даже не знаю, как вас благодарить, – говорит Уиллоу Адаму.

Она с благоговением следит за стремительными перемещениями игроков с наших мест, всего через три ряда ото льда.

Тайлер Бейтман наваливается телом на борт, когда замечает нас по пути на скамью, и Уиллоу так громко ахает, что я прикрываю улыбку ладонью. Сидящий рядом с Адамом Купер даже не пытается скрыть свой смех.

– Полезно иметь друзей в высшем свете, – широко улыбается Адам.

Он держит свою большую ладонь на моем бедре с начала третьего периода, и я подозреваю, что он просто так же нервничает, как и я. Он отрывисто постукивает ногой, а волосы взъерошены из-за того, что он постоянно зарывается в них пальцами. Выглядит он растрепой.

Возмутительно красивым растрепой.

– Все хорошо? – приглушенно спрашиваю я.

Адам поворачивает голову и смотрит на меня в легкой панике. Я моргаю от удивления и накрываю его ладонь своей.

– Оукли никогда не выигрывал Кубок Стэнли с этой командой, – тихо говорит он. «Ванкувер Варриорс» перестали выигрывать задолго до того, как он к ним присоединился. Это оно, милый. Это должно случиться в этом году. Тайлер получит этот момент.

– Это оно, – повторяю я. – И мы станем свидетелями.

Время на табло подходит к последней минуте, когда у «Вудменов» фиксируют проброс, отправляя их назад, на левый пятачок у собственных ворот.

Под моей кожей искрится адреналин. Пульс несется вскачь.

– Это и правда может произойти, – выдыхает Уиллоу, беря меня за руку и изо всех сил сжимая ее.

Я сжимаю ее ладонь в ответ и устраиваю наши руки на подлокотнике между нами.

Должно быть, мы все выглядим как кучка неуравновешенных суперболельщиков, и это потому, что мы такие и есть. У всех троих хоккей в крови, но каждый любит его по-своему.

Для Адама это дружеская любовь. Знакомое лицо в переполненной комнате. Комфорт.

Для Уиллоу это страстная любовь, пламя, ревущее в груди. Именно это пламя питает ее, и без него она холодная, онемевшая.

А для меня хоккей – некая версия школьного возлюбленного. Первая любовь, разбившая мне сердце. Но и научившая всему, что мне надо знать о себе. Такая любовь, которая переросла в то, что я всегда буду помнить.

Это воспоминания. Это самые высокие взлеты и самые глубокие падения.

Я никогда не перестану любить хоккей. И буду использовать свой опыт, чтобы обучать других и просто наслаждаться спортом, в который влюбилась, когда была слишком юна, чтобы понимать, во что ввязываюсь.

У некоторых людей не получается и за всю жизнь отыскать такую страсть, как моя, и я не планирую, чтобы это прошло впустую.

Последняя минута игры сливается в один миг. Толпа оглушает, обе ладони, сжимающие мои руки, становятся скользкими от нервного пота.

Лео выносит шайбу из своей зоны, но Тайлер мгновенно оказывается там, останавливает ее и быстро отдает сильный пас новичку с фамилией Маршалл на свитере.

Когда шайба ударяется о его клюшку, он замирает на краткий миг, которого хватает, чтобы заметили только самые внимательные, и бросается к вратарю.

Я задерживаю дыхание, когда он пересекает синюю линию и обходит защитника «Вудменов», выставившего клюшку, чтобы отобрать шайбу. Я до боли сжимаю руку Адама, но не отпускаю. Кажется, просто не могу.

Новичок вертит головой во все стороны и вдруг видит перед собой защитников. Они хотят остановить его любой ценой, и я уверена, что именно об этом он сейчас и думает.

Все мое тело застывает, когда он находит взглядом Тайлера и, не задумываясь, посылает шайбу между двумя игроками «Вудменов» прямо ему на клюшку.

Тайлер не медлит.