Синдикатер - РуНикс

нас осталась хоть одна семья?» — ее вопрос встал между ними, заставив его замолчать и вернув ему прежнюю панику.

Он стиснул зубы. «Нет».

Всего одно слово, с такой историей, о которой она не имела ни малейшего представления, никакого контекста. Она кивнула, как будто понимала, что это щекотливая тема, и отпустила ее на время. На время, потому что это был их первый раз, когда они разговаривали друг с другом. Что случится, когда им будет комфортно, спустя недели, месяцы или годы, когда она спросит его, где их родители? Или, что еще хуже, если кто-то другой скажет ей, и она узнает, что он сделал через них? Он наблюдал за ней, пытаясь оценить ее и оценить, не разрушит ли это их связь, которая только зарождалась. Потому что он был не единственным, кто испытывал эмоции в последние несколько часов, она тоже. Она прижалась к нему и сжала его руку так крепко, что он удивился, что его кости не были раздроблены. Его бы не волновало, если бы это было так. Ради радости, облегчения, эмоций от того, что он впервые взял ее за руку, когда он думал, что никогда этого не сделает, он бы раздробил каждую кость в своем теле, если бы это было то, что ей было нужно.

Его маленькая Луна уже совсем взрослая.

Черт, ему пришлось осознать это и перестать видеть ребенка, с которым его родители пришли домой, дали ему на руки, ребенка, который корчил рожицу и плакал так громко, что у него болели уши. И все же он любил ее со всей любовью, которую только могло чувствовать его маленькое тело, с того самого момента, как он ощутил ее вес в своих руках, чувствуя себя старшим братом, который защитит ее любой ценой. И все же он провел более двух десятилетий, терпя неудачу.

«Ты родилась Луной», — сказал он ей, нахлынувшие воспоминания. «Это твое имя?»

Она покачала головой. «Нет». По какой-то причине она не поделилась с ним новым именем. «Я хочу побыть Луной немного, посмотреть, чувствую ли я себя как она, та ли она, кем я могу быть».

Тристан понял. Это был конфликт, который переживала и Морана, не желая знать свое настоящее имя и не желая чувствовать себя самозванкой. «Тогда это твой испытательный срок».

«Что-то вроде того».

«А если ты решишь, что ты не Луна? Ты вернешься к своему другому имени?»

Она помолчала мгновение, размышляя. «Я не знаю».

Он снова сжал ее плечо. «Нет никакой спешки».

Это было самое большее, что он говорил в разговоре за долгое время. Тристан не любила говорить и говорила мало, но он чувствовал, что она была похожа на него в этом отношении. Если они оба молчали и не прилагали усилий, они редко когда-либо могли выдавить хоть слово.

Он наклонил голову, указывая на коттедж позади них. «Я вырос здесь», — поделился он с ней. Были дни, когда я не знал, смогу ли я добраться. Но я знал, что ты где-то там, и я должен был добраться для тебя». Он посмотрел и увидел, что она наблюдает за ним, ее глаза снова затуманились. «Я так рад, что не сдался».

«Я тоже». Ее слеза упала, и его глаза загорелись. Она отвернулась. «Я тоже почти сдалась».

«Что заставляло тебя продолжать жить?» Если бы она не знала о нем, о своем прошлом, должно было быть что-то, что заставляло ее вставать каждое утро и выживать.

Она сглотнула и пожала своими изящными плечами, но промолчала. Тристан не стал совать нос. Однажды он это сделает, но не сейчас.

«Ты счастлив?» — спросил он.

Она посмотрела на него, ее глаза были искренними. «Я пытаюсь быть».

Этого было достаточно, более чем достаточно.

В тот момент он просто наслаждался тем фактом, что сидит на том же месте, на котором сидел всю свою жизнь, и его младшая сестра наконец-то рядом с ним.

Глава 20

Лайла, Тенебра-Сити

было слишком много суеты.

Лайла стояла у задней двери особняка, наблюдая, как команды сотрудников устанавливают палатки и готовят большую открытую лужайку для вечеринки. Как Лайла узнала за последние несколько дней, это была одна из многих лужаек на огромном участке. Все в этой собственности было огромным, слишком большим, слишком подавляющим. Она не могла этого осознать, даже проведя здесь три дня. Она никогда раньше не видела подобного места. Ее дом в Бейфьорде был большим и уникальным, но ничего похожего на этот... замок, который был таким же старым, как и выглядел, и принадлежал семье Марони на протяжении поколений.

Марони тоже были самой милой семьей, хотя она не думала, что Данте доверяет ей. Она его тоже не винила. Она была чужой, которая пришла в его дом из сомнительных источников и могла представлять угрозу для его семьи. На самом деле, видеть, как мужчина был таким экспрессивным и эмоциональным, таким любящим свою жену и ребенка, было своего рода открывающим глаза опытом. Ее опыт общения с мужчинами, особенно богатыми и влиятельными мужчинами — за пределами Дайнна — был отвратительным. Мужчины, которых она видела, изменяли своим женам, продавали своих дочерей и были апатичны к женщинам за пределами сексуальных способов, которыми они могли их использовать. Мужчины, которых она видела здесь, были тремя совершенно противоположными примерами, тремя совершенно разными личностями с тремя совершенно разными партнерами, и все же Лайла ни на секунду не усомнилась в их любви друг к другу.

Тристан, ее брат, был самым молчаливым членом группы, но он чувствовал глубоко, как и она. Он был тихим, но его энергия была силовым полем, и то, как он смотрел на Морану каждый раз, когда она входила в комнату, следя за ней взглядом, делало ее такой счастливой за него. Она еще не очень хорошо его знала, но из того немногого, что она знала, из того немногого, что она могла вывести, и из того немногого, что она видела, он заслуживал этого. И Морана была просто невероятной. Лайла могла чувствовать интеллект в ее глазах за этими очками, всегда ходила с телефоном в руке и футболками с крутыми цитатами. Если быть совсем честной, Лайла была немного напугана ею, хотя она была всего лишь милой, и она явно сильно любила своего брата.

Если бы ей пришлось выбирать себе брата, то это был бы Тристан. Он был тихим, но постоянным, всегда где-то рядом с ней, никогда не любопытствовал и не заставлял