Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий

Полковник Арита понимал, что такие шансы упускать нельзя. От Бапома до Арраса было чуть больше сорока ли; а от Бапома до Камбре — около пятидесяти. Самурай взял с собой всю конницу, быстрых Женихов — и за день добрался до города. А оставшаяся пехота принялась зарываться в землю, перекрывая все удобные подходы к городку, создавая временные насыпные укрепления.

И поджидать Гванука, который спешил на север изо всех сил, оставив в Амьене лишь пару сотен человек, которые паковали добычу и отправляли ее в Иль. Именно в Амьене О с каким-то стыдливым удовольствием осознал, что если вести войну с Церковью, та становится намного (намного!) прибыльнее! Даже, если не касаться земельного вопроса. И даже если делиться добычей с местными жителями! В этой, в целом, бедной Европе Церковь была непростительно богата. Причем, эти богатства зачастую лежали мертвым грузом, не давая толчка к экономическому развитию местных королевств.

«Такое ощущение, что они к чему-то готовились. Явно, не ко Второму Пришествию… Больше похоже, что они рассчитывали на приход Сатаны и собирались от него откупиться!» — последняя мысль Гвануку страшно понравилась, он даже решил с ней поделиться с Токетоком, который, правда, оставался в Руане.

Они с Аритой встретились почти одновременно. Бригадир О доволок, наконец, свой огромный артиллерийский парк до Бапома, и к вечеру от Камбре подошли кавалерийские роты Самураев и рыцарей. Два командира решили, не затягивая, выступать на Аррас. Даже не дожидаясь, генерала, который по каким-то своим причинам застрял в Нормандии.

Но даже это «не затягивая» растянулось на целый следующий день. В замке Бапома обустроили общий лазарет, который сразу же наполнился парой сотен раненых, но, прежде всего, он был рассчитан на грядущие потери. Много времени заняло обслуживание обоза, износившегося на длинном марше. Войска привели себя в порядок; вечером легкая конница Монгола ушла в долгую разведку, а вся Армия выдвинулась уже с утра.

И за следующие сутки изменилось сразу и многое. Во-первых, на марше Армию нагнала рота Стражи во главе с самим генералом Ли. Тот быстро принял командование и велел идти вперед еще быстрее. Однако, разведка принесла с севера грустные новости: захваченные в плен крестьяне сообщили, что в Аррас вошли как минимум два крупных соединения бургиньонов. Те самые части, что громили Фландрию из ручниц, аркебуз и пушек на телегах. Произошло несколько стычек развед рот с жандармами Филиппа — и войско Бургундии тоже начало медленно выползать из стен Арраса навстречу нападающим.

Люди Монгола не могли оценить точную численность врага, но, опять же, захваченные в плен языки уверяли, что у герцога Филиппа 20 и даже 30 тысяч воинов. Гванук не утерпел и сам ушел в разведку с позволения генерала, что и позволило ему одному из первых рассмотреть красоты Арраса. Видел он и выплеснувшуеся бургундское войско, что рассыпалось мелкими лагерями по предместьям города. Не хотелось признавать — но, кажется, языки не сильно привирали.

Филипп тщательно подготовился к этой войне.

Стрелковые части с огнестрелом бригадир не рассмотрел, а вот передвижные пушки — да. Все-таки это были еще больше телеги, чем настоящие удобные лафеты. Но идею бургиньоны уловили верно.

Сиятельный Ли Чжонму не зря гнал Армию. Пресвитерианцы успели пройти почти 30 ли из 40 — и смогли занять берег ручья Кожёль. Особых тактических преимуществ тот не давал — мелкий ручеек, низкие берега (Армия генерала Ли попала на практически «ровный стол» сплошных полей — ни холмов, ни оврагов, ни лесов). Но само наличие под боком свежей проточной воды — уже плюс. Левым флангом Армия уперлась в более-менее крупную деревеньку, которую тут же перегородили баррикадами и отдали в оборону егерям. Полки выстраивались на удобных участках; свободные солдаты засыпали корзины землей — это был единственный способ создать хоть какую-то защиту для пушек.

Аррас был уже в зоне видимости. Перед ним еще более медленно и тяжеловесно разворачивалось войско бургундцев. Кажется, и генерал, и герцог понимали, что на этом поле не будет места каким-то военным хитростям, ловким маневрам. Обе армии сойдутся и будут крушить друг друга, как два бодливых быка. А потому — зачем спешить?

Войска выстроились примерно в четырех ли друг от друга. Сделай каких-то три тысячи шагов и вонзи свой меч в плоть врага! Однако, ни одна из сторон не спешила преодолеть это расстояние. Яркие бесчисленные отряды бургиньонов раскинулись широкой полосой; шумные, прекрасно слышимые даже на позициях Армии. Пресвитерианцы вели себя гораздо тише. Опытные солдаты использовали паузу для отдыха, благо, ротавачаны разрешили сидеть, пока враг далеко.

Три полка Дуболомов заняли центр строя, между ними, в небольших промежутках расставили артиллерийские батареи (увы, не было никаких возвышенностей, чтобы разместить их позади строя). Головорезы-гренадеры прикрывали Псов-канониров, а почти всю кавалерию собрали на правом фланге, где имелось больше простора. Между центром и конницей, а также перед левофланговой деревенькой имелись большие просветы — для тяжелой пехоты. Щитоносный полк Звезды, полк Шао и Шаперонов полк стояли сегодня позади. Вторую линию Ли Чжонму поставил на случай обхода Армии с флангов (врагов все-таки было много) или для атаки на уже измотанного врага по фронту.

Наступать генерал не хотел, все-таки позиция с ручьем давала выгоду. Стрелять на таком большом расстоянии не было никакой возможности. Филипп тоже чего-то ждал… Может, боялся?

— Я понимаю, что день еще в самом разгаре, — нахмурился сиятельный. — Но так и до ночи тут простоим. Странно… мне казалось, что герцог точно так же хочет этого сражения…

После получаса стояния, на командный пункт созвали бригадиров и полковников. Обсудили ситуацию.

— Да всё из-за пушек! — убежденно заявил Чахун. — Не умеют они их двигать. Даже со своими тележками. Поставили на позиции и ждут, что мы сами под них подлезем.

— Тогда их тем более нельзя атаковать! — выкрикнул Хван Сан.

— Предложения? — сухо бросил генерал. — Пока вы не сказали мне ничего нового.

— Выманивать их надо! Конницу послать! — раздались голоса.

— Я в целом не против, — ответил Арита на обращенные к нему взоры. — Только слишком очевидно это. Не поверят бургундцы. Раз уж они стоять хотят, то и будут стоять на месте. А мы как раз под их пушки и попадем.

— А, может, сначала проверим? Дураки везде попадаются, — захихикал Чахун.

— Я пойду! — перебил общий гомон Чо Татва. — На конницу не клюнут, а на пехоту — могут. Пехота ведь может не убежать. Отличная добыча!

— А если и вправду не успеете убежать? — сузил глаза генерал.

Полковник Бандитского полка пожал огромными плечами.

— Так мы же драться пришли.

…Шаперонов полк выходил вперед долго. Поротно бывшие бриганды выбирались в проход между Дуболомами и Самураями, потом выстраивались широким фронтом.

«Хреновая выучка, — вздохнул Гванук, глядя на маневренные эволюции шапероновцев. — Учишь-учишь… Может, европейцы к этому не приспособлены?».

И все-таки полк построился. Бриганды, шелестя задранными в небеса пиками, бодро пошли вперед — простой марш им давался гораздо лучше. Вот они прошли тысячу шагов, плавно сдвигаясь с правого фланга к центру.

Бургиньоны даже не шевельнулись.

Полторы тысячи.

Северное войско продолжало равнодушно стоять на месте.

Две тысячи — до врага уже гораздо ближе, чем до своих.

Воины герцога Филиппа всем своим видом показывали, что таким дешевым приемом их с места не сдвинуть.

Шапероновцы в растерянности встали. В их рядах началось какое-то непонятное брожение…

А потом по бургундцам ударили пушки!

Глава 23

Это была не особо гениальная хитрость. По большому счету, Наполеону было даже немного стыдно: как будто, старый шулер обманул неопытных крестьян, выбравшихся из глубинки в город. Шапероновцы нарочито долго выстраивались широким фронтом, а в это время в их «тени» пять батарей легких пушек запряглись и пристроились сзади. Псы снялись с позиций налегке, взяв по десятку зарядов: часть ядер и немного картечи. Пехота шла неспешно, задрав пики, чтобы еще сильнее испортить обзор врагу; лучники двигались плотными группами по бокам, прикрывая канониров от случайных взглядов сбоку.