Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава

оговорилась, вот и все. — Рэйко поспешно вернулась к исходной теме. — То есть ты хочешь сказать, что предсмертное послание тоже могло быть подделано. А значит, и Горо вовсе не обязательно виновен в убийстве? Тогда, по-твоему, преступник — кто-то другой? Кто же?

— Как знать… Есть, конечно, одно имя, которое приходит на ум. Однако давайте продолжим наш разговор уже в особняке.

С этими словами Кагаяма на время завершил свой рассказ, и в тот же миг впереди показались хорошо знакомые ворота особняка. Казалось, автомобиль, еще совсем недавно скользивший вдоль реки Тама, незаметно сменил направление и вернулся в Кунитати.

6

И вот — пока то да се — с момента возвращения Рэйко Хосё в особняк успело пройти несколько часов. В гробовой тишине ночи, среди кромешной, будто бы застывшей темноты, откуда-то издалека донесся глухой бой: старинные напольные часы пробили полночь. К этому зловещему, почти потустороннему звуку, словно принадлежавшему давно ушедшей эпохе, Рэйко прислушивалась, уже лежа в постели. В ее голове снова и снова прокручивалась услышанная немногим ранее версия Кагаямы. Предсмертное послание Кинуэ Кодаме указывало на Горо. Вот только, судя по всему, Кагаяма подозревал кого-то еще — но имени называть не стал. Ведь, по его словам, нельзя обвинять в убийстве, пока остается хоть капля сомнения. Таково его твердое убеждение.

Надо признать, что для самопровозглашенного детектива моральный принцип более чем достойный. Только вот… Отчего-то в прошлом деле он не мудрствуя лукаво объявил убийцу на весьма расплывчатых основаниях. Ну и как это прикажете понимать, а?

Фу-ты ну-ты, понапустил на себя важности-то… Загадочный ты наш…

Эх, как все-таки хочется спать… Ну да, вчера же почти до утра проработала… Неудивительно, что так клонит в сон…

И вот в тот самый момент, когда Рэйко уже начала проваливаться в сон, — звя-я-як! — пронзительный лязг металла вдруг разорвал тишину ночи. Выдернутая из объятий сладкой дремы и еще не до конца очнувшаяся, Рэйко приоткрыла один глаз — и увидела, что прямо над ее лицом почему-то зависла металлическая бита. А держал ее не кто иной, как Кагаяма.

— Одзё-сама! Не время предаваться сну! Мы в самом разгаре кульминации!

— Э-э-э… Э-э?.. — Рэйко распахнула оба глаза, и картина, представшая перед ней, заставила ее онеметь от ужаса. — Ч-что?..

В льющемся из окна свете луны прямо напротив Кагаямы виднелась черная фигура в маске. Внезапно эта фигура обрушила на лежавшую в кровати Рэйко нечто, до жути напоминавшее меч. Кагаяме удалось отбить удар лишь в самое последнее мгновение — лезвие нападавшего яростно скрежетнуло о его металлическую биту, и звук, почти невыносимый в своей остроте, прорезал мрак ночи.

— А-а-а! — В панике Рэйко скатилась с кровати и практически ползком перебралась в другой конец комнаты, где, укрывшись, словно за живым щитом, за спиной Кагаямы, поднялась на ноги.

Так… Стоп… Что там обычно в таких случаях говорят? Надо бы бросить какую-нибудь эффектную фразочку… Да неважно, что угодно уже пойдет.

— Попался! Твое злодеяние раскрыто! Сдавайся в руки правосудия!

Боже мой… Кто я вообще? Окаппики[66]из исторической драмы, что ли?..

— Проклятье! Что, черт возьми, здесь происходит?! — донесся вдруг до пылавшей от смущения Рэйко хриплый голос нападавшего.

— Что, говоришь, здесь происходит? Ну…

Если объяснять вкратце, особняк, в котором они находились, вовсе не принадлежал семейству Хосё. Это был дом семьи Кодаме, а разыгравшаяся сцена произошла на третьем этаже — в комнате Сатоми. Отсюда возникает логичный вопрос: почему же Рэйко спала в постели девочки? Ответ крылся в догадке Кагаямы. И вот в чем она состояла.

По мнению дворецкого, настоящий преступник вряд ли мог испытывать благодарность к своему неожиданному сообщнику, который действовал за его спиной — стер предсмертное послание и переместил орудие убийства.

Наоборот, такой «помощник» представлял для него угрозу — неприятную и опасную. И если у преступника была хоть капля наблюдательности, то, глядя на поведение Сатоми во время вчерашнего допроса, он с большой долей вероятности мог прийти к выводу, что именно она и стала тем самым неожиданным сообщником в его преступлении.

А раз так, то этой ночью Сатоми могла оказаться в реальной опасности. Но вместе с тем им предоставился идеальный шанс выманить настоящего преступника.

Вот почему Рэйко переселила Сатоми в другую комнату, а сама улеглась в ее постель в качестве приманки. Правда, из-за страшного недосыпа она практически сразу задремала… Ну да, вот так, собственно, все и вышло.

— Ничего объяснять я тебе не собираюсь! — Решив опустить излишние подробности, Рэйко коротко отдала приказ: — Кагаяма, разберись-ка с этим типом!

— Слушаюсь, одзё-сама, — отозвался Кагаяма и неожиданно сунул правую руку во внутренний карман своего черного пиджака.

— Эй, погоди… Кагаяма, неужели ты?..

Ты что, собираешься вытащить пистолет?!

Но если он сейчас достанет подобное оружие, то его арестуют вместе с преступником! Даже несмотря на то, что я действующий детектив полиции, незаконное хранение огнестрела… Мне не под силу будет это замять!

— А хотя, вообще-то… Не переживай, Кагаяма! Я попрошу папу — если что, он все уладит!

— О чем вы, одзё-сама? — невозмутимо осведомился Кагаяма, извлекая наружу продолговатый предмет. Он взмахнул им — и двадцатисантиметровая палочка тут же вытянулась почти втрое. Это была телескопическая дубинка.

— Прошу, одзё-сама, для самообороны.

Рэйко пробормотала «спасибо», взяла протянутый ей предмет и нахмурилась:

— С чего это ты вдруг такие штучки с собой носишь?

— Я ведь дворецкий, — с невозмутимым видом отозвался Кагаяма.

Разве ж это ответ? Ну да сейчас не до того…

Рэйко сжала в правой руке телескопическую дубинку, а Кагаяма, крепко обхватив металлическую биту обеими руками, застыл рядом в боевой стойке. Во мраке ночи они стояли перед настоящим убийцей, чье лицо скрывалось под маской.

Присмотревшись, Рэйко вдруг узнала рукоять меча. Это же та сабля, что висела на поясе рыцарских доспехов в гостиной!

Она шепотом бросила Кагаяме:

— Один против двоих. К тому же у него в руках бутафорская сабля. Мы явно в выигрышном положении.

— Хотелось бы верить, одзё-сама…

И в это самое мгновение незнакомец в маске двинулся на них, да с такой грацией, будто, скользя по сцене, исполнял танец маи[67]. Вновь раздался звон металла: меч и бита сошлись в яростном поединке, и — буквально — высекли искры, вспыхнувшие в ночной тьме. Кагаяма вложил в удар всю свою силу, и нападавший отступил.

Проведя пальцем по краю биты, Кагаяма чуть покачал головой:

— Увы, одзё-сама… Эта сабля вовсе не бутафорская. Клинок у нее самый что ни на есть настоящий.

— Вот черт… А Кинуэ-сан знала толк в декоре — вон какими опасными игрушками дом украсила!

Пусть мы вдвоем, но что толку, если у нас лишь бита да дубинка, а у него — настоящий меч? Не он ли оказался в выигрышном положении?

Пока Рэйко жаловалась себе под нос на несправедливость судьбы, убийца в маске выждал подходящий момент и стремительно ринулся на нее с оружием наперевес. Похоже, новичком в обращении с саблей он не был и явно знал, что делал. Рэйко, впрочем, тоже не вчера родилась — будучи полицейским инспектором, постоять за себя она умела, особенно с дубинкой в руках. Но даже ей едва удавалось парировать удары…

Отбив особенно мощный выпад противника, Рэйко метнула взгляд в сторону в поисках Кагаямы. Но как назло, именно в тот момент, когда его помощь была жизненно необходима, дворецкий словно сквозь землю провалился.

— Кагаяма!..

Тишина. Ни звука в ответ.

Вот, значит, как… Сбежал? Неблагодарный паршивец! Никакого понятия о верности! Хм. Ну и пожалуйста. В конце концов,