Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава

бросать. Насколько мне известно, даже после ухода из бейсбольной команды он вполне спокойно себе играет в теннис и гольф. Так что метнуть какой-то там трофей для него наверняка не проблема.

— Вы совершенно правы, одзё-сама. Выходит, что истинный смысл слов «Горо, звездный питчер школьной команды, повредил плечо и больше не может бросать» сводится вот к чему: он уже не способен метать фастболы со скоростью сто сорок километров в час или подавать крученые мячи с резкой сменой траектории — и так по сотне раз за матч. Его плечо больше не питчерское, вот и все. По сути, Горо сейчас — это человек, который вроде бы не может бросать, но все же может, и одновременно как бы может, но все же не может.

— Как бы может… но все же не может?..

Пока Рэйко пыталась осмыслить эту словесную абракадабру, с водительского сиденья вновь послышался голос Кагаямы:

— Однако, одзё-сама, здесь-то мы и подходим к гораздо более серьезной проблеме. А могла ли тринадцатилетняя девочка, довольно далекая от спорта, уловить всю тонкость данной формулировки?

Лимузин бесшумно несся по дороге, рассекая ночную тьму. Рэйко же, затаив дыхание на заднем сиденье, слушала рассуждения Кагаямы.

— Бейсбол — вещь, позвольте заметить, весьма сложная для понимания. Среди всех видов спорта, существующих в нашем мире, нет, пожалуй, ничего столь же сложного и причудливо устроенного, как бейсбол. Вы, одзё-сама, обладаете весьма недурным пониманием его сути, однако среди дам, увы, порой встречаются и такие, для кого этот вид спорта остается совершенно непостижимым. И Сатоми-дзё[65], по всей видимости, относится именно к их числу. Так что если, скажем, она услышит от кого-то: «Горо раньше был питчером, но повредил плечо и больше не в состоянии бросать», — то вовсе не факт, что она сможет уловить подлинный смысл сказанного. Вполне логично предположить, что Сатоми-дзё воспримет это в сугубо буквальном смысле.

— Сугубо в буквальном смысле… То есть «Горо повредил плечо» оказалось равнозначно «Горо больше не может бросать». По крайней мере, в понимании Сатоми-тян.

— Совершенно верно. А теперь представьте себе, что именно Сатоми-дзё случайным образом становится той, кто обнаруживает тело Кинуэ Кодаме. И понимает, что убийца тети — Горо.

— С чего вдруг?!.. С чего вдруг она это понимает? Она что, видела убийцу?

— Нет, видеть убийцу ей было вовсе не обязательно. Ведь рядом с телом кровью было выведено: «Горо».

— Ах, вот ты о чем! Ну конечно, предсмертное послание!

Значит, то самое послание, которое не смогли прочитать Рэйко с инспектором Кадзамацури, видела одна лишь Сатоми.

— Получается… Что же получается? Это Сатоми-тян превратила последнее послание покойной в нечитаемое пятно?

— Да, вероятно, Сатоми-дзё питает скрытую симпатию к Горо, который приходится ей дальним родственником. Подобное ведь вовсе не редкость: чем серьезнее и честнее девушка, тем сильнее ее может влечь к юношам с сомнительной репутацией. Ничего в этом удивительного нет. Так вот, узнав о преступлении, совершенном Горо, девочка с трогательным мужеством решает его защитить. Прежде всего она вытирает кровавую надпись «Горо» полотенцем, делая ее тем самым совершенно нечитаемой. Однако, посчитав эту меру недостаточной, она предпринимает еще один шаг: подбирает валявшийся возле тела бейсбольный кубок — орудие убийства — и с ним в руках покидает место преступления. Все ради того, чтобы затем разбить им окно на втором этаже.

— И, соответственно, отвести подозрения от Горо, который «физически неспособен метнуть тяжелый трофей» — выходит, так рассуждала Сатоми-тян.

Ошибочное заключение, основанное на ошибочном понимании ситуации, но с точки зрения Сатоми все выглядело вполне логично.

— Но подожди… Как Сатоми-тян вообще удалось зашвырнуть кубок на второй этаж? Ведь она как раз тот самый человек, который физически неспособен на подобный бросок, — хрупкая девочка.

— Одзё-сама, позвольте напомнить: версия о том, что орудие убийства прилетело в окно на втором этаже из сада — лишь плод нашего воображения. Вы видите разбитое стекло и валяющееся рядом орудие убийства, а то, что последнее бросил преступник, находясь на улице, уже дорисовывает ваша фантазия. Хотя собственными глазами этого никто не видел.

— То есть на самом деле все было совсем не так?

— Именно. На самом деле орудие убийства закинули не снизу вверх, а сверху вниз — с окна третьего этажа на второй. И тот факт, что комната Сатоми-дзё находится прямо над комнатой Сосукэ, практически не оставляет нам места для сомнений. Ну а способов осуществить задуманное — великое множество. Скажем, фигурка бейсболиста на вершине трофея — а особенно пространство между его ног — как нельзя лучше подходит, чтобы продеть длинную веревку. В таком виде трофей можно свесить из окна на третьем этаже и, раскачав наподобие маятника, с силой ударить по окну этажом ниже. Стекло — вдребезги, трофей — в комнате Сосукэ. После этого достаточно потянуть за конец веревки, чтобы затащить ее обратно. До такого легко додумается и ребенок, к тому же никакой физической силы здесь не требуется. Возможно, существуют и более элегантные способы провернуть вышеизложенное, но в данном случае это уже не принципиально. Главное — создать у всех причастных впечатление, будто орудие убийства было заброшено из сада в окно на втором этаже. И, надо признать, что Сатоми-дзё это удалось. Ее замысел сработал. Однако, когда началось расследование…

— …Горо вовсе не исключили из списка подозреваемых — что вполне закономерно, ведь он был физически способен метнуть орудие убийства.

— Именно. В итоге Сатоми-дзё добилась лишь того, что сумела вывести из круга подозреваемых саму себя — хрупкую девочку, не обладающую достаточной физической подготовкой. Все ее усилия по спасению Горо оказались напрасны. При этом она, должно быть, совершенно не понимала, почему взрослые вокруг реагируют совсем не так, как ожидалось. Во время допроса в гостиной Сатоми-дзё, скорее всего, думала примерно следующее: «Почему Горо говорит, что я невиновна, так как „физически неспособна метнуть тяжелый предмет“, но не заявляет того же о себе? Почему никто из взрослых вообще не упоминает о том, что у Горо повреждено плечо? Если все молчат, может, стоит сказать об этом самой? Но не покажется ли это подозрительным?»

Так или иначе, пока ее терзали сомнения, допрос инспектора Кадзамацури уже близился к завершению. Не в силах больше терпеть, Сатоми-дзё наконец решается: она поднимается с места, собираясь во всеуслышание заявить о невиновности Горо…

— …Но от сильнейшего волнения и фрустрации падает в обморок, не успев ничего сказать.

— Именно. Вероятно, именно так все и произошло.

Выслушав рассуждения сидевшего за рулем Кагаямы, Рэйко согласно протянула:

— Угу, логично…

Загадочный поступок — разбить стекло на втором этаже бейсбольным трофеем… Размышляя над его подоплекой, Кагаяма смог разгадать наивное заблуждение юной школьницы и даже более того — прочитать стертое послание покойной.

Разумеется, никаких прямых доказательств того, что догадки Кагаямы верны, не существовало. Вот только и отрицать, что его объяснения помогли расставить очень многое по своим местам, было невозможно.

— Получается, убийца — Горо Кодаме. А Сатоми-тян — соучастница, виновная в укрывательстве преступления.

— Формально говоря, да, — несколько уклончиво ответил Кагаяма. — Однако, как вы, разумеется, прекрасно знаете, одзё-сама, нет в этом мире ничего столь ненадежного, как снимки с привидениями и предсмертные послания. Посудите сами: подделать их может кто угодно.

— Что ты такое говоришь?.. — воскликнула Рэйко, потрясенная до глубины души. — Снимки с приведениями — фальшивка?

— Одзё-сама… — Кагаяма неловко кашлянул, всем своим видом выражая смущение. — Прошу прощения, но, кажется, вы не совсем тому удивляетесь.

— Д-да знаю я! Просто