Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава

class="p1" id="id2218">Словно желая прервать речь инспектора, Сатоми вдруг сделала два-три неуверенных шага вперед. Инспектор вместе с остальными присутствующими изумленно наблюдал за ее действиями. Лицо девочки было ужасно напряжено, а губы едва заметно дрожали — казалось, она вот-вот что-то скажет, но слов так и не последовало.

Рэйко внезапно заметила, что лицо Сатоми побелело, точно лист бумаги.

«Плохо дело!» — только и успела подумать Рэйко, а уже в следующее мгновение Сатоми Кодаме бессильно осела на пол и лишилась сознания.

4

В итоге следственная работа в день происшествия затянулась до глубокой ночи, и Рэйко провела сутки практически без сна — удалось лишь немного прикорнуть в патрульной машине. А утром, даже не заехав домой, она вновь отправилась на место преступления.

На второй день число полицейских заметно увеличилось: повсюду сновали как сотрудники в штатском, так и патрульные в форме. Одни копались в личных вещах погибшей, проверяли ее телефон и компьютер, другие прочесывали каждый закуток особняка — от чердака до отдаленных уголков сада — в поисках хоть каких-то следов преступника. Остальные по крупицам собирали информацию среди соседей. Рутинная следственная работа растянулась на долгие часы.

А где-то в это же самое время инспектор Кадзамацури, застыв посреди сада, отрешенно смотрел на разбитое прошлой ночью окно на втором этаже.

— Инспектор, даже если рутинная работа следствия вам не по душе, разве же это повод стоять вот так столбом? Со вчерашнего вечера расследование не сдвинулось с мертвой точки ни на миллиметр!

— Ты бы последила за языком, Хосё-кун. Я и впрямь не в восторге от рутины, тут ты права, но это еще не значит, что я просто «стою столбом».

— Ох… Прошу прощения, инспектор!

— Я размышляю, — пояснил инспектор. — О том, с чего бы преступнику понадобилось бросать орудие убийства в окно второго этажа. Подумай сама, это ведь совершенно нелогично. Обычно преступник, наоборот, старается спрятать орудие убийства как можно лучше, чтобы тем самым замедлить ход расследования. Однако в этом деле его действия полностью противоположны. Значит, в них должен скрываться какой-то особый смысл.

Прошлой ночью инспектор Кадзамацури предположил, что этот особый смысл мог заключаться в попытке убийцы создать ложное алиби. Но поскольку никто из подозреваемых даже не попытался его предъявить, версия инспектора повисла в воздухе.

Он продолжил изо всех сил ломать голову, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Вдруг его взгляд остановился на окне этажом выше того самого разбитого — за полупрозрачной кружевной занавеской промелькнула фигурка девочки в розовом платье.

— Кстати, Хосё-кун, в каком состоянии сегодня утром была Сатоми Кодаме? Удалось из нее что-нибудь вытянуть?

— Боюсь, что особо ничего…

Тем утром Рэйко заглянула к Сатоми — вроде бы лишь затем, чтобы справиться о ее самочувствии, но, откровенно говоря, толку от этой встречи было немного.

— Почему ты вдруг упала в обморок? — спросила Рэйко.

— Сама не знаю. Не помню… — Девочка покачала головой.

— Ты ведь что-то пыталась сказать перед тем, как потеряла сознание?

— Ничего особенного… — последовал уклончивый ответ.

— А ты, случаем, ничего от нас не скрываешь? — попробовала надавить на нее Рэйко, после чего Сатоми уже замкнулась и замолчала.

Вот уж правду говорят, что к тринадцатилетним девочкам подход нужен тонкий.

— Но в целом с ее здоровьем вроде бы ничего страшного. Похоже, вчерашний обморок был вызван легким приступом анемии. Думаю, напряженная атмосфера да еще ваше… скажем так, несколько устрашающее присутствие оказались для тринадцатилетней девочки слишком тяжелым испытанием. Вы, инспектор, такой человек, которого даже дети не особо жалуют.

— Понятно. Меткий анализ, Хосё-кун. Что правда, то правда, только дети меня и не жалуют, — ответил инспектор, намеренно исказив слова Рэйко. Затем он почесал подбородок и вновь уставился на стоявший перед ним дом. — Постой-ка… Комната девочки ведь прямо над комнатой Сосукэ, не так ли?..

— Да, верно. Вы что-то заметили, инспектор?

— Пришла тут в голову одна мысль. Скажи, Хосё-кун, ты когда-нибудь бросала бронзовый кубок? Хотя что я спрашиваю… Конечно же нет. Раз уж даже мне — человеку, у которого таких трофеев не один десяток — не доводилось их куда-либо швырять.

Инспектор, вы что, серьезно? Даже в такой момент не упустите шанса похвастаться. Ни минуты покоя с вами…

— И что вы этим хотите сказать?

— А то, что и у убийцы, скорее всего, не было никакого опыта в метании призовых трофеев. А если так, то нет никаких гарантий, что он попал именно туда, куда хотел. Запросто ведь мог промахнуться, угодив не в то окно.

— Ах, вот вы о чем. Получается, целью преступника было не окно Сосукэ, а находящее прямо над ним окно Сатоми, однако преступник не рассчитал сил, и кубок влетел в окно на втором этаже, так?

— Именно. Видимо, трофей оказался тяжелее, чем ожидал преступник, и он просто не смог забросить его в окно этажом выше. Если исходить из этого предположения, то вся картина начинает обретать смысл.

— Но инспектор, зачем преступнику вообще понадобилось бросать орудие убийства в окно комнаты Сатоми-тян?

— Не гони лошадей, Хосё-кун. Я всего лишь изложил одну из возможных версий. Но ее напряженное лицо вчера вечером, странный обморок… Все это не может не наводить на мысль: а вдруг она знает нечто важное?

Неужели… она и есть убийца? Или же знает, кто убийца?

Вспыхнувшие вопросы уже были готовы сорваться с губ Рэйко, когда инспектор Кадзамацури вдруг резко выдохнул:

— Тсс! — И поднял указательный палец.

Затем он внимательно огляделся по сторонам и вдруг повелительно обратился к раскинувшимся неподалеку зарослям кустарника:

— Кто там в кустах? Хватит прятаться — немедленно покажитесь!

На мгновение воцарилась тишина. Затем, шелестя листьями, из кустов вылез Тосиюки Маэда — личный секретарь Кинуэ.

— Прошу, не подумайте, что я вас подслушивал. Просто случайно проходил мимо. Приношу свои извинения…

Инспектор подозрительно посмотрел на согнувшегося в глубоком поклоне Маэду.

— Ну что ж, ладно, — наконец даровал свое прощение инспектор. — В любом случае, Маэда-сан, вы очень кстати, я как раз хотел задать вам парочку вопросов.

— Если в моих силах на них ответить, то с удовольствием предоставлю вам все необходимые сведения.

— Как долго вы работали секретарем у госпожи президента? Ах, один год?.. Всего лишь? Прямо скажем, немного. Ну, так или иначе, полагаю, обстановку в компании вы знаете лучше нас. Скажите, как думаете, после смерти столь деспотичного президента кто следующим займет кресло главы «Кодаме Финанс»? Правильно ли я предполагаю, что это будет ее муж?

— Нет, он совершенно не обладает необходимыми для этого качествами. Возможно, его временно назначат исполняющим обязанности президента, но в дальнейшем этот пост займет кто-то другой.

— Кто-то из детей Кинуэ-сан? Скажем, старший — Кадзуо?

— Насколько я могу судить, такая вероятность весьма велика. Кадзуо-сама — человек серьезный, умный и уважаемый. Однако есть тому и несколько препятствий: он пока еще слишком молод, а его чрезмерная добросовестность порой играет против него самого — складывается впечатление, что он недостаточно хорошо понимает, как устроена реальная работа в компании. Иногда казалось, что в его глазах преданная своему делу госпожа президент выглядела чуть ли не беспринципной мошенницей или помешанной на деньгах хищницей, готовой на все ради прибыли.

— Потому-то вчера за ужином и разразилась та буря… Между прочим, правда ли, что Кадзуо сказал своей матери: «Я тебя прикончу»? Как-то не очень он похож на человека, который мог бы выдать подобное.

— Здесь