Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава

— Больше заниматься этими грязными делишками я не намерен.

Не раздумывая ни секунды, разъяренная Кинуэ вонзила вилку прямо в ту самую креветку, которую Кадзуо еще не успел дожевать, — ее хвост все еще торчал у него изо рта.

— Ты забыл, чьей милостью у тебя вообще еда на столе?! — заорала она страшным голосом.

После этого ужин окончательно вышел из-под контроля: посыпались оскорбления, по комнате залетали тарелки и вилки, а свиные отбивные — тонкацу — и жареные креветки запорхали в воздухе, будто лепестки сакуры на весеннем ветру. Описанная детективам картина была поистине сюрреалистична.

— И вот, в конце концов, мама сказала: «Еще раз заикнешься о каких-то там грязных делишках, и я тебя прикончу!»

— Ага, а брат ей тут же в ответ: «Это я тебя прикончу!» — и лицо у него в тот момент было просто зверским.

В итоге, обменявшись жуткими угрозами, оба покинули стол.

К слову, разбросанные вокруг отбивные-тонкацу, жареные креветки и карпаччо из сардин потом с аппетитом доели оставшиеся за столом члены семьи (по крайней мере, так они утверждали, а что там правда — никто не знает).

— Вот как, значит, все было… — глухо промычал инспектор и тут же повернулся к Кадзуо за подтверждением:

— Это правда? Вы действительно сказали, что прикончите свою мать?

— Да, сказал. Не отрицаю. Но я же не всерьез. Просто обменялись резкими фразами, знаете, слово за слово. Она первая начала кидаться угрозами, вот я и вспылил. Но убивать… Вы же сами понимаете, что это совершеннейший абсурд.

— А вот этого мы как раз не понимаем. Вполне возможно, что от слов вы перешли к делу. Ведь в случае смерти матери вам досталась бы часть ее внушительного наследства.

— Ну, тогда уж мои брат с сестрой точно в таком же положении! Если мы говорим об убийстве с целью завладения наследством. К тому же, детектив, вы видели орудие убийства — тот призовой кубок. Его получил Горо, когда еще играл в детской лиге.

— А не заткнулся бы ты, братец?! Этот трофей уже сто лет пылился в кабинете как обычное украшение. Убийца просто схватил первое, что под руку попалось. Если бы это был я, то уж точно бы никогда не стал использовать в качестве орудия убийства вещь, которая напрямую ассоциируется со мной.

— Ай-яй-яй, может, именно ради этого ее и подбросили? — ехидно поинтересовалась Акико.

Гнев Горо перекинулся на сестру:

— Да пошла ты! Это ты же меня, небось, и подставила! Использовала мой кубок специально, да?

— Ну и глупости. С какой стати мне так заморачиваться?

Тут в разговор вмешался их старший брат, вполне резонно заметив:

— Если бы ты убила мать и подставила Горо, то твоя доля наследства автоматически бы увеличилась.

— Ах, вот вы о чем. — Складывалось впечатление, что до Акико только сейчас дошла эта мысль, да и вообще умом она как будто не особо блистала. — Но это не я. А! Поняла. Это был Сосукэ-сан! У него, кстати, самая крупная доля в наследстве!

— Акико-тян, ну ты что! — Сосукэ в панике замахал руками. — Не надо таких страшных домыслов. Чтобы я убил свою жену? Да как такое вообще возможно! Мы с Кинуэ поженились по любви. Мне и в голову не приходило интересоваться ее деньгами, меня это даже вот настолько не…

— Врешь!

— Да какая там любовь!

— Тебе только ее деньги и были нужны!

Вечно грызущиеся между собой дети Кинуэ удивительным образом сплотились и хором обрушились на бедного отчима, которого под их натиском буквально отшвырнуло к стене. Похоже, в семье Кодаме веса у него было не больше, чем у выброшенной за ненадобностью газеты.

— Что ж, картина мне вполне ясна. — Что ему там было вполне ясно, было еще неясно, но инспектор все равно кивнул. — Спорить о том, кто сильнее всех под подозрением, можно до бесконечности. Поэтому давайте-ка попробуем пойти от противного. Есть ли здесь те, кто мог бы заявить, что они-то уж точно убийцей не являются?

Собравшиеся переглянулись. И тут вдруг один из них решительно поднял руку — это был Тосиюки Маэда.

— Убийство госпожи президента не принесло бы мне ни единой иены. Напротив, я бы лишился и крыши над головой, и работы. Думаю, вы согласитесь, что у меня не было никаких причин ее убивать.

По комнате прокатился невнятный ропот. Похоже, слова Маэды присутствующих не слишком убедили — это как-то чувствовалось в самом воздухе. В конце концов, Маэда служил не кому-то, а Кинуэ Кодаме, известной своим характером тирана. И хотя он выглядел просто преданным подчиненным, кто знает, сколько обиды и злости могло скопиться у него на сердце?

Все с тревогой уставились на инспектора, и тот после некоторых размышлений вынес свой вердикт:

— Отклоняется. Есть еще желающие?

Маэда немного поник. А уже в следующее мгновение, качнув своим внушительным телом, выступил до сих пор молчавший Кэндзиро Кодаме:

— Я двоюродный брат Кинуэ, управляю филиалом в Кансае[62], так что ее смерть, скорее всего, так или иначе затронет и мое положение. В этом смысле я тоже подпадаю под подозрение — тут уж ничего не поделать. Но вот Сатоми… Инспектор, вы ведь не станете утверждать, что это моя дочь убила Кинуэ? Она всего лишь ученица средней школы, да и с тетей виделась разве что на летних каникулах и новогодних праздниках. Никакого мотива к убийству у нее просто быть не может. Она здесь ни при чем. Вы ведь тоже так считаете?

На этот раз в гостиной воцарилась атмосфера согласия. И в самом деле, трудно себе представить, что к убийству Кинуэ Кодаме могла быть причастна обычная школьница. Словно бы выражая всеобщее мнение, заговорил Горо:

— И правда, уж если кто-то и не совершал преступления, то это точно Сатоми-тян. Верно же, инспектор?

— И почему вы так думаете? Даже ученица средней школы вполне могла бы убить Кинуэ-сан, если бы ударила ее призовым трофеем. Ведь орудие убийства — из бронзы, а значит, весьма тяжелое.

— Да в курсе я, это ж мой трофей. Но в том-то и загвоздка. Я к тому, что Сатоми-тян с ее тоненькими ручонками просто физически не смогла бы запулить тяжеленный бронзовый кубок в окно второго этажа. Ну никак.

— Хм, ясно. — Кажется, инспектор несколько проникся объяснениями Горо. — Кстати, часто ведь говорят «бросает как девчонка», подразумевая, что некоторым женщинам не слишком даются спортивные подвиги. Кэндзиро-сан, ваша дочь, случаем, не из таких?

— Да-да, именно что из таких! Вы абсолютно точно подметили, инспектор. Сатоми всего тринадцать лет, и даже среди ровесниц она выделяется своим хрупким телосложением. Сатоми в жизни никаким спортом не занималась, все в своих книжках сидит. Вот такая у меня дочка, инспектор.

— Ой, ну тогда и я, получается, не в счет, да? Я ведь тоже девочка, бросать всякие тяжести — вообще не мое!

— Акико, ты же раньше толканием ядра занималась. До сих пор, поди, без труда швырнешь что угодно.

В ответ на замечание брата Акико раздраженно цокнула языком. Несмотря на свою гламурную внешность, недостатка в физической силе она явно не испытывала — очередной факт, который Рэйко аккуратно зафиксировала у себя в голове.

Когда вспыхнувшая перебранка естественным образом поутихла, инспектор Кадзамацури величественно оглядел всех собравшихся и подытожил:

— Итак, похоже, на данный момент нам все же придется признать: за исключением Сатоми-тян, у остальных шестерых были и мотив, и возможность, и достаточная физическая сила, чтобы совершить преступление. Впрочем, расследование только начинается, и полностью исключить версию, что преступник был посторонним, мы пока тоже не можем… Хм? Что такое, одзё-тян?