Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

Сильву. Драконица узнала ее, потянулась, и Ингрид обняла серебристую шею. Надо сделать потом корону из белого золота, с большими сапфирами в цвет глаз, чтобы все красиво сочеталось. Не только у рыжей есть художественный вкус.

После ужина сходила в гнездо к Янису, прощупала почву, но того будто отрезало: при любом намеке на рыжую соскакивал с темы.

— Элай спас моего дракона, — откровенно сказал Янис в итоге. — И меня. Красноперые навалились толпой, я думал — конец. Отстала бы ты от него, Ингрид. И от Вив заодно. Хочешь, останься на ночь…

Ингрид ушла. Заглянула к доктору, взяла вонючую мазь и потом, у себя в комнате, разделась и нанесла на ожоги. Она больше не драла чешую на щеке, но вот бедра выглядели ужасно: волдыри, корка крови. Все это саднило, но Ингрид готова была терпеть. Боль — ерунда. Может, так и сказать Элаю? Да и вряд ли он жжется как раскаленный прут.

Кровь дракона бурлила по-прежнему, но теперь Ингрид радовалась, что щит не появился. У рыжей, оказывается, другой знак. Легендарный аркан. Повезло сучке. Как она вообще его заполучила?

Ингрид ворочалась всю ночь, пытаясь найти удобную позу, чтобы не тревожить ожоги, а утром вскочила ни свет, ни заря. Надо подкараулить Вивиану в душе и разглядеть эту поганую чешую, чтобы знать хоть, к чему стремиться. Но Элай таскался за Вив как приклеенный и даже сидел перед дверью душа, пока рыжая там намывалась.

— Меня-то чего стесняться, — возмутилась Ингрид. — Пусть даст войти.

— Подождешь, — коротко бросил Элай. — Ингрид, у тебя есть какое-то любимое занятие?

Она многозначительно улыбнулась, но Элай лишь вздохнул.

— Мы так и не решили твою проблему, — напомнил он.

— Мне стало гораздо лучше, — заверила Ингрид. — Я рассталась с Инеем. Наши отношения были ошибкой. Это все несерьезно, ты же понимаешь…

Элай пожал плечами, не выказав никакого интереса, а потом из душа вышла Вив, и он сразу вскочил.

— Доброе утро, Вив, — и голос такой ласковый, аж противно.

— Доброе, — ответила рыжая, прикрываясь воротом халата плотнее.

Как будто у нее сиськи золотые или что. Но огонь в темных глазах Элая полыхнул так, что ожоги заныли.

Ингрид вошла в душ, захлопнула дверь и демонстративно задвинула защелку. Может, она тоже стесняется.

А потом, когда все ушли на завтрак, направилась прямиком в комнату Вив. Распахнув дверь, остановилась на пороге, раздувая ноздри и принюхиваясь как собака. Стол, кровать, за окном скачет ворона. Ингрид быстро пересекла комнату, открыла дверь на балкон, но глупая птица тут же вспорхнула и улетела. Жаль… Вот бы поймать ее, свернуть шею и скинуть в пропасть. А перед этим усыпать перьями пол и заляпать все кровью — мало ли кто решил пообедать любимцем Вивианы. Пусть бы поплакала, отмывая тут все.

Ингрид покружила по комнате, подцепила шелковую сорочку из-под подушки, приложила к себе и, скомкав, сунула обратно. Нашла в ящике стола блокнот, полистала — что за ерунда: рука, нога, камень. Она бы тоже смогла так нарисовать, запросто. Сгребла в жменю карандаши, постучала ими по обратной стороне столешницы, кроша стержни, и швырнула назад в ящик. Затем заглянула в шкаф и нахмурилась. Откуда у рыжей такой ворох обновок? Юбки, платья, блузки… Порвать бы все в мелкие лоскуты, но Вив побежит жаловаться. А это еще что…

Ингрид вытащила холст, стоящий лицом к стене, развернула, и ее руки задрожали от волнения.

С картины смотрел Элай. Черно-белый портрет, но все равно как живой: губы, плечи, руки… Вода текла по широкой спине, омывая черные крылья, тень от ресниц как будто дрожала. Ингрид прижалась к картине всем телом, потерлась о нее точно кошка, а потом лизнула брызги на крепком плече.

Во рту остался вкус пепла, и Ингрид опомнилась, отстранилась, рассматривая портрет по-новому. Что это она… Целует картину, а ведь в ее руках оружие против рыжей!

Вив строит из себя скромницу? Невинную овечку? Запахивает плотнее халатик и прячет глаза, а сама рисует пошлые картинки! Ингрид сдернет с нее маску и покажет Элаю, что Вив из себя представляет. Только как бы остаться в стороне? Может, свалить на уборщиц? Точно! По выходным в гнезде убирают. Кто-то нашел картину, решил показать. Задница у Элая отличная, и в реальности, и на портрете. Нельзя прятать такую красоту, пусть все посмотрят.

Ингрид унесла картину с собой, полюбовалась ею еще немного и поставила на стул посреди гостиной. Подвинула так, чтобы расположить портрет прямо напротив двери. Теперь рыжей будет очень сложно отвертеться.

* * *

Каталина сказала — не давить, и Элай отступил. Все должно идти своим чередом, но они как будто завязли. Еще и песня эта дурацкая. Вопреки всякой логике Элай возлагал на нее большие надежды, но вновь проиграл. Никакой реакции, кроме тихого смеха. Он просто смешон — вот и ответ. Вив держит его за шута, который шатается рядом и пускает на нее слюни, как жалкий щеночек.

— Значит, пойдем смотреть корабли? — Вив куснула булочку, слизнула сахарную пудру с губ, и Элай внутренне застонал.

Сегодня у их гнезда выходной в городе, и все обсуждали, куда двинуть в Айдане. А Элай собирался пригласить Вив на свидание и морально готовился к очередному «нет».

Ему столько не отказывали за всю его предыдущую жизнь. А ведь до инициации она была весьма бурной.

— Странно, что Ингрид вчера приехала, — сказал Рони. — Могла бы дождаться нас там, а потом отправиться вместе.

— Не терпелось порвать с Инеем, — усмехнулся Туч.

— Слава богам, — искренне выдохнул тот. — Я едва не спалился. Насилу состроил скорбную мину, хотя сам чуть не плакал от счастья.

— Ну-ну, — поддел его Туч. — Небось, рыдал потом ночью в подушку. Остался без женской ласки.

— Может, найду себе в Айдане сдобную булочницу, — ответил Иней.

— Даже не смей, — пригрозил Туч. — Девушек в городе много.

Для кого много, а для него, Элая, только одна. Не удержавшись, он поймал под столом ее руку, перебрал тонкие пальчики, погладил запястье, будто ненароком прижав трепещущую венку. Пульс такой частый, словно Вив волновалась. Или ей просто противно?

Он должен попробовать снова, даже если придется услышать отказ. А может, поставить ее перед фактом? Мол, летишь со мной, Вивиана. Но Каталина сказала, что Вив должна сделать шаг. Как-то показать, что не против, иначе он так и будет долбиться в закрытые двери.

Ингрид явилась на завтрак последней: снова в платье, глаза блестят как у пьяной. Туч сдвинулся, освобождая ей место, и Ингрид скользнула на лавку.

— Кто-то поранился? — принюхался Рони. — Знакомый запах.

— Небось,