Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва

– Согласен, – Жека примирительно протянул к Василисе руку, снова схватив ее ладонь и погладив большим пальцем запястье. – Я сожалею, что расстроил тебя.

– Сашка прав: ты же не знал, – Васа убрала руку, но движение было не резким, а мягким, хоть подруга все еще хмурилась. – У меня больше тайн нет.

– У меня тоже, – облегченно выдохнул Жека.

– Нет, ты правда думал, что мы тут кувыркаемся каждую ночь? – ухмыльнулся я другу.

– Да, – он расстроенно кивнул.

– Небось, сгорал от ревности? – я пихнул Васу локтем, и она довольно усмехнулась.

– Не то слово! – выпалил Жека. – Это меня с ума сводило.

– Нам жаль, – Василиса зыркнула на Жеку, но слова не соответствовали ее все еще недовольному виду.

Жека нервно заерзал под взглядом Васы, и я подумал, что прощен он будет нескоро. Несчастный ублюдок, надо было держать член в штанах.

– Надеюсь, теперь, когда кому-то что-то покажется, можно будет обсудить это ртом, – подытожил я результат их срачки на почве ревности.

Но внутренний голос говорил мне, что если бы это были четыре парня, а не четыре девушки, то я бы тут тоже орал как резаный, поэтому я старался быть снисходительным к ярости Васы и немножко сочувствовал бедному Жеке.

– А я надеюсь, что теперь все станет проще, – выдохнул Жека, закрывая ладонями лицо. – Все это носить в себе было очень непросто, – он поднял умоляющий взгляд на Василису. – Мне казалось, что там, под лестницей в школе, я как-то способствовал тому, чтобы не вмешиваться и не разрушать ваши с Сашкой отношения. Все эти мысли и чувства между нами троими путали меня и угнетали.

– Я поняла, – Васа смягчилась и теперь уже сама протянула Жеке руку, он схватился за нее, будто утопающий за соломинку. – Я просто бессмысленно ревную. Это пройдет. – Жека уткнулся лицом в ее ладонь. – Но в первый раз целоваться хочу с Сашкой.

– Это справедливо, – пробормотал Жека приглушенно, но спина его напряглась, а я невольно вздрогнул.

– Я бы не хотел быть Жека-заменителем, – пробурчал я.

– Дурак ты, Сашка, – друг поднял ко мне лицо, глаза влажно блестели. – Хоть и умный, но дурак.

Не понял, что он имеет в виду. Мы снова неловко замолчали. Теперь, когда все точки над «ё» были расставлены, мной овладела внезапная робость. Как теперь все будет? Будем держаться за руки по очереди? Считать, кто с кем и как целовался и обнимался? Определенно, нужен план.

– Ты так громко думаешь, – улыбнулась Василиса, – что я прямо-таки слышу.

– Мне кажется, нам нужен план, – поделился я идеей.

Жека закатил глаза, а Васа засмеялась. Они переглянулись со странным выражением на лицах. Что? Я шикарную идею предложил.

– Думаю, нам нужно попробовать, что из этого выйдет, – мягко ответила подруга. – Меньше думать и больше чувствовать.

И мы попробовали.

Женя

Василиса предложила попробовать, и я подумал: почему бы и нет, в качестве эксперимента. Она связывает нас двоих, мы с Сашкой делаем это ради нее. Оба любим ее, и она отвечает нам взаимностью. Ведь это не то же самое, как если бы мы с Саней… только вдвоем, поэтому я преодолел внутренний барьер, некоторый стопор, который не позволял прежде мыслям течь в этом направлении, и это ощущение было таким сильным, словно сбылась моя самая смелая мечта.

Я не мог поверить, что могу получить их обоих и по неведомой мне причине они хотели получить меня; внутри все замирало и обрывалось, стоило только подумать, как это будет (но точно не так бессмысленно, как с теми девчонками). После нашего поцелуя с Сашкой я боялся смотреть ему в глаза, хотя определенно понимал, что это стоит обсудить, но смелости не хватало, хотя если рассматривать это как эксперимент, то было, несомненно, приятно. И в целом ведь это не делало меня геем. Но когда в тот вечер Василиса вышла из душа и хлопнула дверью, я отпрянул от Сашки, а потом трусливо избегал, стараясь даже не смотреть на него, пусть и видел, что он постоянно пытался поймать мой взгляд, но я так боялся разговора, который мог состояться. Что бы я сказал? «О, друг, у меня на тебя стоит, но, кстати, и на Лису тоже… Видишь ли, не могу определиться…» Но оказалось, что можно попробовать вот так, быть втроем, и теперь я отчасти жалел о тех девчонках, но Сашка абсолютно прав: ложь и недомолвки все усложняют, мы должны быть честны друг с другом, и именно поэтому, хотя и предвидел реакцию Василисы, я рассказал.

Почему мы не обсудили это раньше? Боялись друг друга, стеснялись? Испытывали стыд от того, что это неправильно? Но если этого хотелось всем нам, то это ведь просто попытка понять и разобраться? Ничего такого.

Мы уже некоторое время сидели, иногда смущенно переглядывались, и каждый погрузился в свои мысли, в воздухе витало что-то, но не неловкость, а предвкушение. Мысль о том, как я могу запросто протянуть руку и коснуться каждого из них, стоит только захотеть, рождала в моем животе легкое сосущее чувство, потребность и возбуждение, внутри все замирало.

Ожидание, наверное, даже лучше, чем воплощение. Все сомнения покинули меня, и я нырнул в это чувство с головой.

Сашка тем временем протянул руку и положил ладонь на колено Василисе, он смотрел на свою руку с таким сосредоточением, будто она жила своей жизнью и обладала собственной волей, Василиса же издала рваный вздох и посмотрела на меня, Сашка все еще следил за своей ладонью, которая мягко поглаживала колено подруги. Я смиренно поднял обе руки, чтобы показать Лисе, что не вмешиваюсь: это и вправду их момент, точнее, ее момент, который все равно остается нашим. Я хотел, чтобы ее первый поцелуй был умопомрачительным опытом, и уж кто-кто, а Сашка это обеспечит. Я знал по себе. Впервые в жизни я увидел, как мой друг краснеет, его глаза возбужденно блестели, рот был слегка приоткрыт, и он завороженно следил, как его ладонь ползла выше по бедру Лисы к талии, перескочила на голое предплечье, легко задела грудь, устремилась вверх, и вот они уже краснели и задыхались вдвоем.

Эта майка должна быть запрещена.

Смотреть на них было лучше, гораздо лучше, чем я представлял в фантазиях: Сашка добрался до шеи Василисы, обхватил ее ладонью так, что его большой палец оказался прямо под подбородком подруги, и он продолжил гладить ее кожу, а взгляд наконец достиг своей цели: Сашка такими глазами впился в рот Василисы, что мне хотелось