Февраль 1933. Зима немецкой литературы - Уве Витшток

В коридорах – беготня, ругань, крики. Вольфу 64 года, из них 27 он проработал главным редактором газеты «Берлинер Тагеблатт»; это крепкий мужчина с пенсне и усами, которого редко удастся увидеть без сигареты во рту. В 19 лет он устроился к своему двоюродному брату Рудольфу Моссе, легендарному главе одноименного издательства, и освоил журналистское ремесло с нуля. Под его руководством «Тагеблатт» превратился в одну из ведущих либеральных газет страны. Он привел в редакцию Рудольфа Ольдена, одного из самых ярких комментаторов внутренней политики Германии. Он же предоставил Альфреду Керру, театральному светилу, всю свободу действий в художественном разделе, привязав этого непростого, гордого человека к редакциии. Именно он открыл множество молодых талантов, таких как Габриэла Тергит, которая с 1924 года пишет для него свои необычные литературные судебные репортажи.

Или, например, молодой Вольфганг Бретхольц, неугомонный австриец, которого он, когда тому еще не было и 30, назначил начальником отдела внутренней политики и который теперь в панике врывается в его комнату, отрывая от работы. Бретхольц рассказывает, что видел у коллег один из списков тех, кого нацисты собираются арестовать. Теодор Вольф возглавляет этот список! Полиция или СА могут быть здесь в любой момент. Они знают, где его искать. Ему необходимо немедленно покинуть редакцию, покинуть это здание, покинуть Берлин.

Вольф колеблется. Он добропорядочный гражданин, почему он должен бояться полиции? Конечно, как главный редактор он не может в такой ситуации… Бретхольц подхватывает пальто и шляпу Вольфа, не обращая внимания на возражения начальника, силой выталкивает его из-за стола, из комнаты и выводит на улицу к машине. До Анхальтского вокзала недалеко – есть надежда, что перроны еще не патрулируют. Пока они едут, Вольф смиряется со своей участью. Может, Бретхольц на самом деле прав? Может, будет лучше, если он на несколько дней покинет Берлин? На вокзале он осматривается, не видно ли где тайных агентов, но как их распознать? Он садится на ночной поезд до Мюнхена.

* * *

Клаус Манн наслаждается вереницей праздных дней. Обычно он забирает Герберта Франца из «Бонбоньерки» после выступления в «Перечной мельнице» и отправляется с ним – а иногда и с Эрикой – на бал или частный прием. Сегодня ночью они гуляют вдвоем. Клаус влюблен в Герберта как никогда сильно с момента их знакомства. Ближе к утру он провожает его на вокзал, и они вместе проводят чудесные мгновения в трамвае. На обратном пути в трамвае заканчивается топливо, и он полчаса стоит на Принцрегентенштрассе. В половине седьмого он наконец-то добирается до дома.

* * *

Во время обстрела национал-социалистического питейного заведения в Гамбурге убивают 18-летнего школьника.

В Вуппертале в результате перестрелки от тяжелых огнестрельных ранений умирает член КПГ.

Во Франкфурте-Хёхсте около четырех часов утра нападают на руководителя СС, который получает смертельное огнестрельное ранение.

Коммунисты открывают огонь по демонстрации национал-социалистов в берлинском Фридрихсхайне. Четыре человека тяжело ранены, один из них скончался.

В берлинском Кройцберге, примерно в 500 метрах от частной приемной Готфрида Бенна, происходит серьезная перестрелка, в результате которой 24-летний студент, национал-социалист, получает смертельные ранения.

Диктатура наступила

Вторник, 28 февраля

Вчера вечером Карл фон Осецкий из редакции «Вельтбюне» отправился с друзьями к своей подруге Густи Хехт – молодой, немного бесшабашной и очень талантливой коллеге. На самом деле она изучала архитектуру и получила диплом инженера в Вене. Несколько лет назад один из ее проектов выиграл конкурс на строительство новой синагоги в берлинском Тиргартене, но так до сих пор и не был реализован. Разочаровавшись, она вскоре устроилась на должность фоторедактора «Вельт-Шпигель», воскресного приложения к газете «Берлинер Тагеблатт», а всего через три месяца Теодор Вольф повысил ее до начальника отдела, доверив ей все приложение.

Она не из трусливых. Позавчера, в последнее воскресенье перед выборами, она поместила на первой полосе «Вельт-Шпигель» фотографию массовой демонстрации СДПГ против Гитлера и целый разворот журнала заполнила фотографиями других демонстраций под заголовком «Марш немецкого народа против фашизма».

Мод, жена Осецкого, ничего о ней не знает. Вчера где-то после девяти часов, когда по радио объявили, что горит Рейхстаг, друзья – в том числе Густи Хехт – вновь стали хором призывать редактора немедленно покинуть страну. Но Осецкий непоколебим. Он находит все новые причины, чтобы остаться. Он хочет дождаться выборов в следующее воскресенье. Он не знает, на какие средства будет жить за границей. У него долги: обустройство новой квартиры обошлось дорого. Нет, он твердо решил остаться. К тому же – успокаивает он друзей – на двери новой квартиры нет таблички с его именем, так что найти его будет сложно.

Когда он возвращается домой, Мод тоже просит его уехать. Но и у нее ничего не получается. Осецкий хочет остаться. Около половины четвертого ночи раздается звонок в дверь, и двое сотрудников уголовной полиции арестовывают его. Они дают ему умыться и одеться, после чего уводят. «Не унывай, – говорит он на прощание Мод, – я скоро вернусь».

* * *

Эрих Мюзам осознает, что ему угрожает большая опасность. Как один из бывших руководителей Баварской советской республики, он, как и Толлер, возглавляет список людей, с которыми нацисты хотят расправиться. Но у Мюзама есть и другая проблема: отсутствие денег. Уже несколько дней он пытается найти хоть какие-то средства, чтобы сбежать за границу. Вчера ему наконец удается насобирать на билет до Праги и на первые несколько дней пребывания там. Он планирует уехать сегодня утром, чемодан уже собран; жена присоединится к нему позже. Они еще спят, когда в пять утра раздается звонок в дверь. Два сотрудника уголовной полиции арестовывают его. У него есть опыт арестов – он уже дважды сидел в тюрьме после войны. «На этот раз будет хуже», – говорит он жене. Затем, как всегда, спокойно прощается с ней, собакой Ники и кошкой Морли.

* * *

Эгона Эрвина Киша арестовывают в его квартире на Мотцштрассе. В пять часов утра, как и в случае с Эрихом Мюзамом, в дверь раздается звонок, а сразу после этого – шаги хозяйки, идущей открывать. Затем она стучит к нему в комнату: «Герр Киш, откройте, пожалуйста». Когда он отпирает, два удивительно вежливых полицейских арестовывают его, дают умыться и одеться, спрашивают, есть ли у него оружие и не собирался ли он бежать. Поскольку он отрицает и то и другое, они обходятся без наручников.

Втроем они отправляются в полицейское управление на Александерплац не на патрульной машине,