Февраль 1933. Зима немецкой литературы - Уве Витшток

улице к нему подходит красавица с темными растрепанными кудрями – Маша Калеко. Ей 25, она проницательна и остроумна, а благодаря своим трезво-ироничным стихам уже считается одним из новых поэтов страны. Ее стихи печатаются во многих газетах, а издательство «Ровольт» несколько недель назад выпустило ее первый небольшой сборник с красивым названием в духе «новой вещественности» – «Лирический стенографический блокнот». Но сейчас Маше Калеко не до литературы. «Меринг, – шепчет она ему, – вам нужно немедленно уехать! Внутри дожидается вспомогательная полиция со свастикой и ордером на ваш арест!»

Меринг тут же разворачивается. Он не хочет привлекать к себе внимание, поэтому идет медленно и радуется каждому метру, отдаляющему его от кафе. Шаг за шагом он добирается до безопасного места. Тогда он решает прямо сейчас последовать совету, который ему передал друг через мать. Он идет на вокзал и садится на ближайший поезд, идущий в сторону границы.

* * *

Брехт пока не собирается уезжать. Он находит для себя и Хелены Вайгель убежище, где они могут переночевать в безопасности. С Петером Зуркампом он знаком давно: они познакомились в 1920 году в доме Ганса Йоста на Штарнбергском озере. Тогда они оба пришли к нему в гости, чтобы обсудить его пьесу «Король», которая произвела на Томаса Манна такое впечатление, что он в письме заверял Йоста в своей дружеской любви. В то время Зуркамп еще работал преподавателем, но уже заводил связи, чтобы закрепиться в качестве литературного критика, редактора или издателя. С тех пор Брехт, ловкий коллекционер контактов, поддерживает с ним связь. Некоторое время Зуркамп работал у Густава Хартунга в Дармштадтском театре в качестве драматурга, затем – редактором берлинского ежемесячного журнала «Уху», в котором то и дело печатал стихи Брехта. Между тем в «С. Фишер» он издает журнал «Нойе Рундшау» – образовательный консервативный литературный журнал, который никто никогда не заподозрит в левых или даже марксистских амбициях. Короче говоря, Зуркамп точно не числится в полицейских списках на арест и готов принять Брехта и Хелену Вайгель у себя дома. Завтра они вместе посмотрят, как действовать дальше.

* * *

Вечером во Дворце спорта СДПГ организовывает большой митинг в честь Карла Маркса. Хотя 50-летие со дня смерти Маркса будет отмечаться только 14 марта, партия, естественно, надеется, что заранее проведенное мероприятие будет иметь пропагандистский эффект для ее избирательной кампании. После нескольких первых выступлений полиция разгоняет собравшихся из-за якобы антиправительственных высказываний. Зал нужно освободить.

И так уже несколько недель. Практически не остается ни одного мероприятия СПГ, которое не срывают или не приостанавливают отряды СА. Когда посетители выходят на улицу перед Дворцом спорта, их встречает светящееся огненно-красное пятно в ночном небе – зарево пожара. По толпе с бешеной скоростью проносится новость: Рейхстаг горит!

* * *

О пожаре в здании рейхстага сообщают уже после девяти вечера. На место выезжают 15 пожарных машин, и первый очаг возгорания в парламентском ресторане удается локализовать. Но пожарные бессильны против более чем 20 других очагов, вспыхнувших по всему зданию. В зале заседаний под куполом огонь разгорается, как в дымоходе, и быстро достигает температуры почти в 1000 градусов. Вскоре за пожарной командой прибывает начальник политической полиции Рудольф Дильс. Из горящего здания вытаскивают полуголого, явно психически ненормального голландца, который бормочет: «Протест! Протест!»

В тот день Гитлер ужинает с супругами Геббельс на Рейхсканцлерплац. Сначала Геббельс игнорирует первый звонок с сообщением о пожаре, принимая его за шутку. Только когда сообщение подтверждается вторым звонком, он сообщает об этом Гитлеру. Их машина мчится по прямой улице Шарлоттенбургер-шоссе через Тиргартен к правительственному кварталу.

Герман Геринг добирается до места пожара раньше них. Он пробирается через повсюду разбросанные пожарные шланги. Вода для тушения замерзает в огромных лужах. Когда прибывают Гитлер и Геббельс, а чуть позже – и Франц фон Папен, Геринг кричит и обвиняет коммунистов в том, что они устроили пожар как сигнал к общенациональной попытке переворота. Он отдает приказ привести всю полицию в состояние повышенной боевой готовности. Гитлер, увидев горящее здание, впадает в приступ бешенства; Дильс слышит, как он безудержно кричит: «Пощады не будет! Кто встанет у нас на пути, того уничтожат! Каждого коммуниста расстрелять прямо там, где найдут! Депутатов-коммунистов повесить этой же ночью! Арестовать всех, кто в союзе с коммунистами! Социал-демократам и “Рейхсбаннеру” тоже пощады не будет!»

Около половины первого ночи удается локализовать бо́льшую часть пожара. Дильс и его офицеры, а также отряды СА и СС начинают арестовывать коммунистических функционеров и других противников нацистов по спискам, составленным несколькими неделями ранее. Той же ночью начальник полиции докладывает Геббельсу, что аресты проходят по плану. Гитлер вместе с вице-канцлером Папеном принимает первые указы: запретить печатные органы СДПГ и КПГ. Чуть позже Гитлер собирает своих самых приближенных людей в отеле «Кайзерхоф». Настроение отличное, все сияют от радости. Арестованный в здании голландец назвал себя коммунистом. «Как раз этого нам и не хватало, – ликует Геббельс. – Теперь-то мы им покажем».

* * *

Эрнст Ровольт и Рудольф Дитцен сидят со своими женами в ресторане «Шлихтер» и могут быть полностью довольны собой. Прежде всего, Ровольт. Как издатель он не прогадал с Дитценом. Он рано распознал удивительный талант этого психологически нестабильного писателя и не позволил ничему поколебать свою веру в него. Несмотря на то что два первых романа Дитцена оказались провальными, а сам он дважды попадал в тюрьму за растрату и мошенничество, Ровольт упорно продолжает сотрудничать с ним. После тюремного заключения Ровольт даже устроил его на полставки к себе в издательство, чтобы тот хоть какое-то время был обеспечен материально и продолжал писать свой третий роман ради минимального дохода.

В начале лета прошлого года наступил долгожданный момент. Дитцен, пользующийся писательским псевдонимом Ганс Фаллада, заканчивает еще одну рукопись – свой четвертый роман. Газета «Воссише Цайтунг» печатает его заранее. Книготорговцы, читатели и критики приходят в восторг, а название «Маленький человек, что же дальше?» сразу становится крылатой фразой, шифром для обозначения беспомощности эпохи. Это история обычного служащего: вместе с женой и ребенком он пробирается сквозь хаос мирового экономического кризиса, теряет работу, дом и всякую уверенность в завтрашнем дне, но находит последнее спасение в любви к своей маленькой семье. Немного сентиментальный роман о современности, который получился как нельзя более актуальным и трогательным. Книга стала настоящим бестселлером: издательства других стран выстраиваются в очередь к Ровольту, чтобы купить лицензии на перевод; кинопродюсеры тоже сразу набрасываются на материал – уже через несколько месяцев после выхода книги начинаются