Птичка в клетке или Клетка с птичкой - Нинель Лав

и не знала ее фамилии… — Кира достала из сумочки салфетку и тщательно вытерла вспотевшие вдруг ладони. — Что же получается… Там на дороге я старалась помочь любовнице своего мужа?! Вот это да! Если бы я знала тогда, кто на самом деле эта женщина… Хотя, нет! Я все равно помогла бы ей… Жаль, что она умерла…

«Ах, как жаль!» — мимолетное воспоминание о своей жалости заставило Киру вздрогнуть. Она медленно повернула голову и посмотрела на Федина расширенными от открывшейся вдруг истины глазами.

— Но тогда… тогда получается, что ваша девочка дочь этой умершей женщины… и моего мужа!!!

Федин даже рот раскрыл от изумления — вот так неожиданный поворот событий! — ничего подобного в его жизни никогда не происходило.

— Выходит так… — согласился мужчина и замолчал. — Как же теперь быть?

— Подождите! Дайте подумать…

И Кира думала…

Целых пять минут!

Но думала не о том, отменять или не отменять развод из-за появления внебрачного ребенка, а о странностях Судьбы и о «неисповедимых путях Господних».

«— А что, собственно говоря, изменилось? — спрашивала она сама у себя, стараясь рассуждать трезво и отстраненно, как учил Гном в зеленом камзоле. — Разве оттого, что отцом этой несчастной девочки является мой почти уже бывший муж, что-то изменилось? Да, ничего! Анатолий, как был падлецом, так падлецом и остался — жене изменял, любовнице изменял и этой несчастной, беременной женщине тоже изменял. Его даже не образумило существование ребенка на стороне. А девочка? Он переложит заботу и ответственность за нее на чужие, женские плечи и, как раньше, будет оправдывать свое отсутствие дома ответственной работой. Лариске с чужим ребенком он точно не будет нужен: свой ребенок — это, куда ни шло, а к чужому она даже не подойдет. И Анатолий попытается вернуться ко мне, рассчитывая, что я стерплю унижение, и буду заботиться о его дочери ради воссоединения семьи. Только ничего у него не получиться! Пусть ищет другую наивную дурочку, которая поверит его пустым обещаниям! Возможно, он найдет такую, но вот нужна ли ей будет чужая дочь? А жена Константина Александровича будет считать ее собственной дочерью, а это дорогого стоит — у девочки будет любящая мать и отец, решившийся на такой отчаянный поступок во имя любимой женщины…»

Кира печально улыбнулась своим невеселым мыслям и посмотрела на погрустневшего следователя.

— Пусть все останется так, как есть…

— Спасибо, — у Федина будто камень свалился с плеч, — теперь о деле — после услышанных мной угроз, думается, что ваш муж будет обвинять именно вас в смерти сожительницы и ребенка. Лучше вам, Кира Дмитриевна, поговорить об этом с адвокатом — пусть подготовится.

Кира помолчала — пессимистические мысли рождали в душе тоску и уныние — а так хотелось верить в безоблачное будущее новой жизни…

— Но за мной же следит охрана они могут подтвердить, что я никуда не уезжала с дачи всю ночь, а рано утром поехала в парикмахерскую, а потом в Жабкино.

— Для мужа старались — причесочку делали? — поинтересовался следователь.

— Нет, — просто ответила Кира, — для любовника.

— А кто у нас любовник.

— А какая вам разница? Он улетел, но обещал скоро вернуться.

— Не вовремя он улетел, — усмехнулся Федин, — мог бы подтвердить ваше алиби.

— Ну, что поделать — в ту ночь я спала одна, но раз у меня имеется любовник, то отпадает мотив убийства — ревность.

— А раздел имущества?

— Квартира — мое наследство от бабушки, машина — мне подарена, а то, что он утаил от семьи — пусть забирает.

— Я бы вам, Кира Дмитриевна, посоветовал все-таки обратиться к адвокату — дело то серьезное.

Кира согласно покивала головой — следят за ней двадцать четыре часа в сутки, а алиби предоставить не могут — на кой они тогда нужны?

— Давайте я вас довезу до машины, — предложила она, включая зажигание.

Мотор бесшумно заработал, и Кира вновь порадовалась едва различимому звуку.

Плавно тронувшись с места, «Ягуар», как по маслу, покатился по дороге и также плавно затормозил напротив машины Федина.

— Кстати, все хотел спросить: с чем вас должен был поздравить ваш муж? Почти бывший, — поправился Федин, выйдя их машины и заглядывая в открытую дверь.

— Вообще-то, вчера у меня был день рождения.

— Поздравляю! С меня подарок.

— Спасибо.

Старенькая «Нива» долго маялась, ожидая хозяина, и шикарный, сверкающий «Ягуар», остановившись рядом, не прогнал эту маяту, а сделал ее еще тягостнее — к ожиданию прибавилось сознание своей старости и от этого сознания уныние начало растекаться по всем проводкам и трубочкам усталой, замученной машины.

«— Хоть бы помыл меня, — обиженно подумала «Нива», кося круглым глазом на заморского принца».

Но красавец Леопольд даже не заметил вздыхающую замарашку. От этого «Нива» совсем расстроилась и долго-долго не хотела заводиться, мстя хозяину за свой неприглядный вид.

40

Все утро, лежа в кровати и терпя ежедневные процедуры, Павел думал о своем «чудесном сне», как сказала бы «его бывшая», а может быть, после сегодняшней ночи уже не бывшая…

Или это был не сон?

Все происходящее ночью было на грани сна и реальности, в темноте больничной палаты, при свете луны и призраков прошлого.

Были ли реальны ее просьба «стань снова моим единственным…» и их бесконечные, волнующие, многообещающие поцелуи, стоит ли принимать их в серьез, а не минутной, женской слабостью, навеянную тоской по ушедшей любви и желанием хоть на минуту воскресить то упоительное чувство единения тел и душ…

Конечно, Павел думал не такими красивыми словами — так думала бы его «ночная гостья», но смысл его мыслей оставался таким же.

Верить или не верить в случившееся чудо?

Ведь у нее роман…

И она любит Валентна…

Или не любит?

А со мной у нее что?

Роман или все-таки любовь?

Нет, пока рано говорить о любви — пусть этот поцелуй будет первым шагом на пути к ней…