Птичка в клетке или Клетка с птичкой - Нинель Лав

Валентином, но о замужестве речь даже и не шла — она никогда не согласиться взвалить на плечи молодого мужчины столь огромную, неподъемную ношу: себя с непростым характером и фанатичным увлечением конным спортом, требующим частых отлучек и позднего возвращения, со своими проблемами, которые почему-то сыплются на нее, как из рога изобилия, заботами обо всех вместе и о каждом в отдельности, дочерей с такими же не простыми характерами и подростковыми комплексами и претензиями, родителей с их дачей, болезнями и брюзжанием, свой разномастный лающе-пищаще-мяукающе-ржуще-говорящий «зверинец» с конюшней в придачу.

Один раз она попыталась выйти замуж (это без учета дочерей, родителей, «зверинца» и конюшни), но «претендент Шубин» вовремя испугался и «смылся».

Второй раз она такую ошибку не совершит…

Никогда не говори — никогда…

Мысли ее плавно перетекли на Павла, на вчерашние ночные события, на его поездку в Германию, на предстоящую операцию на позвоночнике, и она попыталась представить их отношения после его возвращения. Если операция пройдет успешно (они все на это очень надеялись), и Павел станет ходить — у него пропадет необходимость в ее поддержке, возможно даже, он не захочет поддерживать с ней отношения, и что она будет тогда делать… если снова полюбит Шубина, а он ее снова бросит…

Но думать об этом она не стала: «будем решать проблемы по мере их поступления», а стала думать о том, как изменится ее жизнь после возвращения дочерей из отпуска, когда и в каких выражениях она станет рассказывать им о разводе с Анатолием и своих отношениях с Валентином, если они еще сохраняться или об отношениях с Павлом, если они будут развиваться, о его отцовстве и родстве с Дмитрием Викторовичем, девочки обязательно, как все дети, будут переживать их разрыв с Анатолием и, возможно возложив всю вину на нее, будут воспринимать ее новые отношения «в штыки».

Но, вспомнив о муже, Кира вспомнила и его переподаренный другой женщине подарок.

— Экономный ты наш! — обиженно прошептала Кира и тут же сама себя успокоила: — Нашла из-за чего расстраиваться! Хотя понятно, что дело тут не в самих босоножках, а в принципе. Все! Надо забыть о прошлом, и жить дальше!

Какое-то время она ехала молча, задумавшись, а потом осознала, чего же ей все это время не хватало — ее внутренний голос давно не возникал в ее голове.

«— Эй, дорогой и любимый, ты там, где?»

«— Чего тебе надобно, старче? — через какое-то время откликнулся внутренний голос».

«— Почему ты со мной не разговариваешь?»

«— С влюбленными и сумасшедшими я не разговариваю: у одних насекомые в животе (то бишь бабочки), у других — тараканы в голове».

«— Я влюбленная или сумасшедшая?»

«— Немного того и немного другого… — Гном не стал вдаваться в подробности и ушел в свой темный уголок досматривать свой красочный, «отпускной» сон о море, о солнце, о золотом песочке…»

44

Подъехав к воротам дачного поселка, Кира нетерпеливо посигналила, но вместо того, чтобы открыть ворота из сторожки — небольшого, бревенчатого домика, сторож высунулся в распахнутое окошко и приветливо помахал ей рукой.

— Погодите меня, — прокричал он, и ворота стали медленно отъезжать в сторону.

Кира въехала на территорию дачного поселка, остановилась и вытащила из кошелька «благодарственную» купюру.

Сначала в дверях домика на «курьих ножках» появилось темно-бардовое пятно, а уж затем лысоватый, вечно пьяненький сторож. По мере приближения сторожа темное пятно в его руках превращалось в большой букет из крупных темно-бордовых роз, завернутых в серебристую шуршащую «упаковку» с ажурными краями.

— Это вам! — подойдя, торжественно произнес мужчина, протягивая Кире букет и небольшой целлофановый пакет, содержащий внутри что-то плоское и прямоугольное. — Букет еще в среду для вас привезли, только вас никого на даче не было — вот меня и попросили передать. Не волнуйтесь, я цветы, как положено, в воду поставил — что б, значит, не завяли. Поздравляю!

— Спасибо, — поблагодарила Кира, выходя из машины и протягивая сторожу «благодарственную» купюру.

Она сунула пакет за пассажирское сиденье, кое-как пристроила красивый, объемный букет между передними сиденьями и собралась уже садиться в машину, но сторож ее остановил.

— Минуточку, Кира Дмитриевна, там у меня для вас еще букетики имеются.

Удивившись, что сторож называет ее по имени отчеству (ей всегда казалось, что он и имени то ее не знает), Кира полезла в сумку за еще одной «благодарственной» купюрой.

«— Шубин, наверно, расстарался, — подумала Кира и улыбнулась — ей было очень приятно внимание обоих «кавалеров»».

На этот раз сторож вынес ей огромный букет из алых роз, источающий малиново-медовый аромат на всю округу, в белоснежном кружеве, перевязанных алой лентой с бантом.

Кира подхватила букет обеими руками и протянула сторожу денежное вознаграждение за труды.

Сторож молча взял денежку и затрусил к себе в сторожку на «курьих ножках».

Пока Кира пристраивала в машине второй букет, сторож вынес еще один букет — голубые розы были перевязаны тонкой, белоснежной лентой и от этого сравнения казались еще нежнее. Кира сразу догадалась кто их прислал и сколько их.

Их было пятнадцать…

— Роза желания, — прошептала Кира и вспомнила, что однажды загадала желание на одну такую же розу, подаренную Павлом, но желание ее не сбылось…

Выпустив Лариона из машины и приказав ему «домой», Кира отблагодарила сторожа еще одной «благодарственной» купюрой, что привело его в неописуемый восторг. Воровато оглянувшись по сторонам, мужчина схватил деньги и поспешил в сторожку — сегодня ему уже не надо будет думать, как выпросить у жены стольничек на бутылочку беленькой.

А Кира, аккуратно разложив на заднем сиденье два больших букета роз в упаковках, села в машину и положила к себе на колени голубые розы — она обязательно загадает желание на каждую из роз — и пусть попробуют они не сбыться!

«— «Бойся данайцев, дары приносящих!» — всю дорогу до дачи ворчал внутренний голос, лишь только Кирин взгляд падал на темно-бардовые розы на заднем сиденье.

«— Ага, заговорил! — обрадовалась она. — А говорил «не разговариваешь»».

«— Дура она и в Африке дура, — Гном