Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев

идеологию в целом, а реакционную традицию в этой идеологии, и в частности — анархическую традицию, элементы идейного содержания которой Мао Цзэдун и его группа используют для спекуляции на идейно-политической незрелости значительных слоёв населения, обусловленной экономической отсталостью страны.

Анархистские тенденции во взглядах Мао Цзэдуна по-разному и не в одинаковой степени проявлялись на разных этапах его идейной эволюции. Правда, в годы гражданской войны, борьбы против гоминьдановского режима Мао Цзэдун формально признавал опасность таких проявлений анархизма в партийных организациях и Красной армии Китая, как «психология военщины», связанная с неверием в силы масс, путчизм, групповщина, настроения «разбойной вольницы», требования уравнительного распределения и т. п. В этот период он выступал на словах против тех элементов анархистской психологии и тактики, которые теперь сам открыто и настойчиво насаждает[229].

Однако анархистские тенденции определённым образом сказывались в воззрениях Мао Цзэдуна и в те годы, проявляясь в одностороннем увлечении политическими средствами классовой борьбы, в недооценке её экономического содержания и задач[230].

Известно, какое важное место занимал анализ экономических явлений в творчестве классиков марксизма-ленинизма. Важнейшей составной частью учения К. Маркса явилась научная политическая экономия, разработанная им в фундаментальных трудах, величайшим из которых стал его бессмертный «Капитал». В. И. Ленин, творчески развивая марксизм, уделял огромное внимание исследованию экономических процессов, специально посвятив этому такие работы, как «Развитие капитализма в России», «Империализм, как высшая стадия капитализма», и большое число статей.

Отступлением от этой традиции, характерной для развития подлинной общественной науки, оказались работы Мао Цзэдуна, особенностью которых является очевидное пренебрежение к вопросам экономической теории.

В какой-то мере это можно объяснить тем, что в течение многих лет деятельность Мао Цзэдуна протекала в условиях вооружённой борьбы, требовавших первостепенного внимания к вопросам военной стратегии и тактики и отодвигавших вопросы развития производства на задний план. Поэтому экономические проблемы Мао Цзэдун рассматривал не с точки зрения перспектив социалистических преобразований, а лишь как текущие хозяйственные вопросы, непосредственно подчинённые политическим задачам гражданской войны. Не обладая достаточной теоретической зрелостью, Мао Цзэдун абсолютизировал этот подход: у него сложилось представление, что политика играет определяющую роль в общественной жизни. «Политика — это душа, командная сила» — этот тезис, сформулированный Мао Цзэдуном, отчетливо выразил его точку зрения на соотношение экономики и политики, несовместимую с марксизмом-ленинизмом.

«Мы ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован экономически …„мы всегда и прежде всего исходили из точного экономического анализа“»[231],— писал В. И. Ленин, характеризуя научный подход коммунистической партии к выработке своей политики. Нельзя не привести здесь слов В. И. Ленина, в которых не только подчёркивается определяющая роль экономики, но и характеризуется сущность позиции тех, кто пытается игнорировать эту роль. «…Самые глубокие корни и внутренней, и внешней политики нашего государства,— говорил он в 1918 г.,— определяются экономическими интересами, экономическим положением господствующих классов нашего государства. Эти положения, которые являются основой всего миросозерцания марксистов и которые подтверждены для нас, русских революционеров, великим опытом обеих русских революций,— эти положения не следует ни на минуту упускать из виду, чтобы не потеряться в дебрях и в лабиринте дипломатических ухищрений,— в лабиринте, иногда даже искусственно создаваемом и запутываемом людьми, классами, партиями и группами, любящими или вынужденными в мутной воде ловить рыбу»[232].

Именно основа миросозерцания марксистов, на которую указывал В. И. Ленин, извращается Мао Цзэдуном, ибо, рассматривая соотношение между экономикой и политикой, он подменяет диалектику механицизмом и по сути дела изображает политику как силу, не зависящую от экономики.

Экономика и политика органически связаны между собой. Раскрывая их взаимосвязь, В. И. Ленин писал, что «политика есть концентрированное выражение экономики…» что именно поэтому «политика не может не иметь первенства над экономикой»[233]. В работе «Ещё раз о профсоюзах» В. И. Ленин показал, что нельзя отрывать «политический подход» от «хозяйственного подхода» и пытаться механически их соединять, как некие изолированные одно от другого начала. Политический подход к вопросам экономического строительства с позиций рабочего класса требует, чтобы интересы текущей хозяйственной выгоды не заслоняли коренных экономических интересов трудящихся, чтобы во главу угла ставились главные хозяйственные задачи рабочего класса — задачи создания и развития социалистической экономики.

Политика имеет первенство перед экономикой именно потому, что в сфере политической, классовой борьбы решается вопрос о том, удержит ли рабочий класс своё экономическое господство; именно от успешного решения политической задачи укрепления союза рабочего класса с трудовым крестьянством зависит осуществление социалистических преобразований в экономике. При этом первенство над экономикой имеет не всякая, а правильная политика — такая политика, которая действительно выражает экономические интересы рабочего класса и указывает научно обоснованные пути реализации этих интересов, опирается на учёт требований объективных экономических законов. «…Без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а следовательно, не сможет решить и своей производственной задачи»[234],— подчёркивал Ленин и указывал, что для рабочего класса, взявшего власть в свои руки, для его партии, для государства диктатуры пролетариата важнейшим содержанием политики становится решение этой «производственной задачи» — организация хозяйственного строительства на научных основах, объединение усилий всех трудящихся и руководство их деятельностью по созданию и развитию социалистической экономики.

Игнорирование диалектической взаимосвязи экономики и политики, неумение анализировать экономические процессы и опираться на этот анализ при выработке политики стали обнаруживаться у Мао Цзэдуна всё более явно, когда специфические условия гражданской войны остались позади и Китай вступил в период мирного строительства, поставившего на центральное место хозяйственные вопросы.

На первых порах Мао Цзэдун не пытался откровенно противопоставлять свой особый подход к этим вопросам курсу хозяйственной политики, который был выработан коллективным разумом Коммунистической партии Китая, опиравшейся на опыт Советского Союза. Обоснованность этого курса, выраженного в генеральной линии КПК, утверждённой после всенародного обсуждения Всекитайским Собранием народных представителей в сентябре 1954 г., подтвердили успехи в выполнении первого пятилетнего плана развития народного хозяйства КНР (1953—1957 гг.).

Этот план предусматривал создание первичной базы социалистической индустрии и социалистического преобразования сельского хозяйства, сосредоточение главных сил на строительстве 694 крупных промышленных предприятий, среди которых основными были 156 предприятий и цехов, строившихся с помощью Советского Союза. Задания плана по капитальному строительству были перевыполнены на 10 %. С превышением на 15 % были выполнены задания по валовой продукции промышленности и с небольшим превышением — по важнейшим зерновым и техническим культурам.

Однако эти успехи Мао Цзэдун воспринял не как аргумент в пользу принятой партией генеральной линии, а …как повод для её пересмотра. Начиная с 1955 г. Мао Цзэдун, подстёгиваемый гегемонистскими устремлениями и претензиями на личное руководство мировым революционным движением, добивается замены генеральной линии новым курсом, рассчитанным на то, чтобы одним рывком поставить Китай впереди всех социалистических стран. Навязывая партии свой авантюристический курс, он пытается его в какой-то