Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука» - Александр Полюхов

– Ерунда. Обычные шероховатости. Издержки переходного периода к всемирной дружбе и братству. Наши все целы, ну почти. В ближайшие дни не звоните. Мы с вами свяжемся.

– Не обманываешь?

– Обижаешь, зайка! Как там Элио? Помогает с транспортом и вообще?

– На месте твой Элио. Справляется.

Обаятельный представитель корпуса carabinieri обеспечивал безопасность жены заместителя директора разведки и её спутницы в Милане. Кроме прочего, знал город, как свои пять пальцев, что позволяло вовремя доставить журналисток к очередному дефиле и найти шоу-рум в переулках. Нагло парковался возле любых чудных местечек, которые известные бренды выбирали для показа моделей на зимний сезон следующего года. В данный момент metrosexual simpatico сидел с журналом в углу, неназойливо контролируя обстановку. Среди постояльцев фешенебельного отеля не бросался в глаза – напротив, стильная бородка и хорошо сидящий костюм являли образец профессиональной мимикрии.

Не сообщив причин, начальство велело охранять двух синьор из России. Задание необременительное и даже приятное – не румынских цыган отлавливать. Опять же, можно прилично одеться, поесть в хороших ресторанах и поглазеть за кулисами на моделей. Эти три вещи ох, как важны для macho mediterraneo, даже если у него в плечевой кобуре beretta и в кармане удостоверение военной полиции. Проблем не предвиделось, а жалование исправно капало на банковский счет. Если бы его спросили, зачем сопровождать жен московских шпионов, Элио пожал бы плечами: «Работа есть работа. Врагов хватает. Даже у русских. Даже в Италии».

В Шереметьево пограничник поднял взгляд, сличая фото в паспорте с лицом пассажирки, вылетающей на Кипр. Сходство присутствовало, и различия имелись. Существенные. Синяки, потухший взгляд и вообще что-то в девушке сильно изменилось в худшую сторону. Офицер засомневался, но тут старший смены приоткрыл дверцу кабинки и кашлянул. Пограничник посмотрел на него, затем на Литвинову и лязгнул штемпелем. Настала очередь Алехина. Тот проходил контроль долго: компьютер информировал спецслужбы страны и получал их согласие на выезд лица, стоявшего на особом контроле. Шпион не сводил глаз с Ксении. Она двигалась нормально и, надев темные очки, почти не выделялась из человеческого коктейля, плескавшегося в стекляшке аэропорта. Если не сравнивать её с прежним воплощением красоты и обаяния. Сравнивать ему не хотелось.

Антидепрессанты, видимо, действовали эффективно, да, и молодой организм боролся с недугом. Вот только душевное здоровье вызывало вопросы. Тем приятнее для Матвея стал Ксюшин вопрос.

– Хотелось бы восстановиться в университете. У вас ведь везде есть знакомые…

– Есть нужный человечек – Антошка.

– Думаете, поможет, Матвей Александрович?

– Куда он денется, мы вместе учились. Водку пили. Вспомним, посмеемся, позвоним ректорше.

Москва. Март 1994 года.

Антон не соврал: в ресторане шел банкет по поводу защиты докторской диссертации. Чествовали декана, которой открывалась дорога в кабинет с табличкой «Проректор». Когда-то, еще аспиранткой, женщина вела семинары у группы Алехина. Теперь бывший ученик надеялся на её помощь. Умирал боевой товарищ, а его сына отчислили за проваленную сессию.

– Это – Алехин, в прошлом ваш студент, – представил Антон, являвшийся членом аттестационной комиссии.

– Добрый вечер, – равнодушно буркнула почти проректор, не узнавая Матвея.

– Дорогая моя, – энергично вмешался нежданный гость, заранее подготовившийся к такому развитию событий, – как я вам признателен за науку в те далекие годы. Особенно за то, что рекомендовали меня для вступления в КПСС.

Над застольем повисла гнетущая тишина, только журчала, стекая по пищеводу, водка у оппонента, нервно глотнувшего из рюмки. Коммунисты были не в фаворе после участия в недавней попытке захвата власти, предпринятой Хасбулатовым и Руцким. Для усиления драматического эффекта гость достал из кармана учетную карточку члена КПСС. Её получил вместе с партбилетом от коллег, разумно изъявших документы разведчиков из архива ЦК. Ужас исказил лица, когда он продемонстрировал фамилию диссертанта в графе «Рекомендующие».

ХА-ХА-ХА, – расхохоталась будущий проректор, – Матвей, сколько лет, сколько зим.

Затем бросилась обниматься, реализуя прогноз отставного чекиста. Что ею двигало? Страх и стремление шуткой разрядить ситуацию? Или искреннее узнавание веселого студента из прошлого? Причина не важна, важен результат. Протеже Алехина восстановили после пересдачи экзаменов.

Желание Литвиновой вернуться к учебе Алехин справедливо истолковал как признак душевного выздоровления девушки. Посттравматический синдром, вызванный сексуальным насилием, проявляется у 75 % жертв, и его симптомы с трудом поддаются трактовке даже опытным психологом. Однако после беседы с врачами Матвей решил, что важно вырвать пострадавшую из плена обстоятельств, связанных со случившимся, и по возможности нейтрализовать мрачные воспоминания. Отчасти поэтому пришлось умыкнуть её из Москвы, не дать следователям возможности мучить допросами. Сама Ксения неосознанно старалась отодвинуть, если пока забыть не получалось, события в Колобовском и на даче Артура. Её мозг нашел нужный ход, переключив внимание на более легкую, побочную задачку.

Разведчик не догадывался, что девушка в данный момент больше волновалась не за себя, а за него. Она запомнила, каким поникшим тот пришел в заброшенную больницу, какая гримаса исказила его лицо, когда ножом кромсал горло врага. Видела, как тогда он гипервентилировал, как колотившееся сердце вздымало грудную клетку. Чувствовала огромное напряжение в матером шпионе, чей прошлый оперативный опыт мог защитить психику лишь частично. Исподтишка поглядывая, Ксения ощущала, какой эмоциональный груз давит на «нового папу». Хотя «дочка» не подозревала, что Матвей руководит сложнейшей операцией, женское начало подсказывало необходимость отвлечь его от тяжелых дум, не дать свихнуться. А заодно, пусть и неосознанно, занять себя делом, не размышлять о событиях ТОЙ ночи.

Забыв собственную сентенцию, что «женщины рождаются уже умными», разведчик с растущим удовлетворением выслушивал вопросы спутницы: «Где будем жить? Есть ли рядом приличный отель со спа и фитнессом? Какая погода на острове?» Апофеозом стала Ксюшина жалоба: «Мне совершенно не во что одеться». Облегченно рассмеялся: «Не волнуйся, купим». Стресс последних дней отступал, уверенность в собственных силах возвращалась. Солнце в иллюминатор светило ярче. Не к месту вспомнилась фраза бывшего сослуживца-бабника: «Юг – он как фронт, всё спишет».

Молоденький сотрудник иммиграционной службы в аэропорту Ларнаки испытывал смешанные чувства. Стоявшая перед кабинкой девушка поразила как статью, так и страшноватыми синяками. Вспомнился инструктаж перед сменой, напомнивший о русской мафии, поставляющей проституток на Кипр. Хотя Ксения Литвинова совсем не походила на ночную бабочку, но…

– Моя племянница, – развеял его сомнения Матвей, нарушив правила паспортного контроля. – Попала в автоаварию. Привез на реабилитацию. И вызови-ка мне начальника смены.

Начальник – опытный служака – сразу провел в кабинет к телефону полицейской связи. Сам нашел и набрал нужный номер.

– Калимера, господин Панайотис, с вами желает поговорить господин Алехин.

– Иясу, дорогой, – прилетевший поприветствовал бывшего шефа полиции, – давненько не виделись.

– Добро пожаловать на Кипр, Матвей! Сегодня и увидимся. Поужинаем в «Зефирос»?

– Идет. Только не позже восьми вечера, а то мой аппетит пробуждается по Москве, на час раньше твоего.

Второй звонок шпион сделал с предоплаченного мобильника, анонимно купленного в супермаркете туристской зоны. Дирижер, как и поведал еще в Питере, завтра вылетал на гастроли в Израиль. Вместе с симфоническим оркестром и шлейфом многолетней славы.

– Привет, друг любезный! Сидишь на чемоданах? Фрак не забыл?

– Я в порядке! Только тубист Григорьев запил. Ты где?

– Совсем рядом буду, «через речку». Вечером ждет мезе в ресторане.

– Следи за фигурой, – хмыкнул музыкант, знакомый с кипрской кухней.

– Нам перед публикой не выступать! Кстати, увидишь своего четырехпалого поклонника, передай ему, пожалуйста, просьбу.

– Какую? – ощутимо напрягся приятель, вспомнивший, что рассказывал Алехину о руководителе Моссад, который не пропускал ни одного концерта маэстро в Иерусалиме. Большой палец правой руки израильтянин потерял давно. Закладывая бомбу арабам? Обезвреживая палестинскую мину?

– Скажи, что Композитор ждет Эстер Эдельстайн на пляже отеля «Палм Бич» каждое утро. Приглашение действительно четыре дня. Он поймет.