Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука» - Александр Полюхов

– Скажи, что Композитор ждет Эстер Эдельстайн на пляже отеля «Палм Бич» каждое утро. Приглашение действительно четыре дня. Он поймет.

– Только-то? – облегченно выдохнул приятель, ожидавший чего-то более шпионского. – Как зовут композитора?

– Никак. До встречи.

Крытая черепицей вилла Шмутко выглядела внешне скромно, однако имела четыре спальни, огромную гостиную и приличный патио. Садик был крохотный по российским понятиям, но полноразмерный по кипрским. В нем даже поместился бассейн метров восьми с трамплином. Жданов накрыл поляну и ждал приезда руководителя-спасителя. Увидев Литвинову и её синяки, сдвинул брови, но промолчал.

– Как в Москве? – поинтересовался, когда девушка покинула стол и ушла наверх.

– Матч начался, счет 4:3 в нашу пользу.

– Вы серьезно?

– У нас «двухсотые» – славный опер и двое гражданских, есть «трехсотый» – Ксюша. У врага «двухсотые» – боевики с Кавказа. Всё по-взрослому. Ты подготовился?

– Аппаратура слежения установлена по плану. Дом проверил – чисто. В магазинах купил кое-какие полезные штуки. Крем-брюле понравилось?

– Вкусно. А что?

– Вот ручная газовая горелка. Ею и обжигал сахарную глазурь. Легко помещается в карман, автономное зажигание, выглядит безобидно. При случае можно поджарить кого-нибудь. Потом покажу остальные прибамбасы.

Широкий песчаный пляж простирался километров на семь. На востоке он упирался в английскую военную базу, на западе – в порт. Дети резвились в прогретой воде на мелководье, взрослые плавали дальше, у каменных волноломов, цепочкой прикрывавших побережье от штормов.

– Как водичка? – поинтересовался Матвей у толстопузого отдыхающего с розовой от перезагара кожей.

Тот промолчал, вытряхивая воду из уха. Зато шустрый отпрыск охотно процитировал оценку, слышанную ранее от папаши.

– Теплая, как пис-пис тети Сары. А вы, дядя, почему не купаетесь?

– Воды боюсь, – пошутил шпион, глядя на юго-восток. В 200 км лежал Тартус, в 300 – историческая родина «тети Сары», то бишь Эстер Эдельстайн.

Копенгаген. Ноябрь 1982 года.

Задание от резидента несложное: на собрании сторонников освобождения Палестины понаблюдать за вербовочным подходом агента к израильской оперативнице. И Матвей, и Эстер шпионили в Дании под журналистским прикрытием. Моссад интересовали палестинцы, особенно боевики и предатели. КГБ занимался не этим контингентом, а США и НАТО. Но, когда Эдельстайн попыталась сблизиться с арабом, работавшим на советскую контрразведку, Москва решила провести встречную операцию, чтобы склонить израильтянку к сотрудничеству под чужим флагом.

План отличался незатейливостью, граничащей с безрассудством. Только контрразведчики в Москве могли рассчитывать, что оперативник Моссад согласится работать на палестинского врага. Алехин предполагал, что вербовка пойдет не так, как на бумаге, но не ожидал, что настолько. Агент – отъевшийся на европейских харчах беженец – остановил молодую женщину в полутемном дворе на выходе с собрания и затеял разговор. Дождавшись, когда датские адепты Организации освобождения Палестины покинули здание, к нему присоединились два соплеменника.

Разведчик наблюдал из-за «гаража», в котором копенгагенцы хранили велосипеды. Стороны быстро перешли на повышенный тон, завязалась потасовка. Эстер пыталась выхватить пистолет, её повалили наземь. Мелькнул нож в руках кого-то из членов ООП, близилась трагическая развязка.

Закричав по-датски «Немедленно прекратите! Полиция!», Григ выскочил из укрытия. Палестинцы ретировались, бросив потрепанную, но живую Эдельстайн. С тех пор она тепло относилась к Алехину, хотя подозревала его в принадлежности к советской разведке. Месяцы спустя набралась смелости задать важный вопрос.

– Матвей, ты как-то знаком с теми арабами?

– Первый раз их видел! – отказался шпион, мысленно скрестив пальцы.

Глава 32

Замыслы

Шпагина испытывала раздражение: Чудов велел «стать мамой и сестрой» для Алехина-младшего, а сам, как и Григ, испарился из Москвы. Во время их операции за рубежом вовсе не желала выступать в качестве бонны. Собственно, делать было нечего: Степан с другом и партнером Никитой возился над антивирусными программами. Она занялась анализом телетрафика в «Маме Розе» и вскоре выявила несколько мобильников, выходивших в сеть редко, коротко и многозначительно. Правила СОРМ заставляют провайдеров представлять огромный объем информации, главное – не захлебнуться в этом море. Скоро обнаружился номер, который соединялся с абонентом в Лондоне, причем звонки предшествовали этапам подготовки и самому нападению на Ксению. Причем ближе к похищению временные разрывы между соединениями и действиями преступников становились короче. Содержание разговоров осталось неизвестным. Зато на один из подозрительных аппаратов кто-то сбрасывал СМС с маршрутами «мерседеса» Матвея Александровича и еще одной автомашины. Текстовые сообщения провайдеры обязаны хранить долго.

Приготовив поднос с кофе и бутербродами, Мария нарушила уединение компьютерщиков. Завязалась беседа, убедившая скептически настроенного Степана, что Шпагина приставлена не надзирательницей и что она разбирается в компьютерных делах. Поскольку второй машиной под наблюдением был «лексус», одолженный Анной сыну, родилось предположение: противник установил маяки на машины, поскольку ему вряд ли удалось бы скрыто вести наружное наблюдение за опытным Григом и его неопытным сыном, которого часть времени сопровождала группа прикрытия. Пришедшее позже сообщение об обнаружении трекеров на обоих авто подтвердило догадку разведчицы.

И тут Мария допустила промашку, малозначащую, если бы в комнате с ней находились не парни, привыкшие мыслить системно и аналитически. Проговорилась, что в центре паутины, видимо, находится «Танк» – главарь бандитов, появившихся в Колобовском переулке. Доказательств нет, но есть сумма косвенных улик. Когда молодая женщина, довольная своими успехами и вниманием двух симпатичных мужчин, покинула комнату, Степан и Никита переглянулись.

– Ты думаешь о том, о чем думаю я? – первым спросил хозяин.

– Да, и знаю, кто поможет найти гада, скачивавшего информацию с трекеров, – довольно потер руки Вяземский-младший. – Мой соученик трудится на правительство в закрытом институте связи. Он и вычислит мобильник, с которого исходили СМС.

– Только тихо – батя велел не высовываться.

– Вот, и мой гнет ту же линию. Мол, пусть полиция и ФСБ занимаются преступниками. Надоело. Надо самим действовать.

– Не гони коней, – притормозил друга Степан, которому пришла свежая идея. – Как называется ресторан? «Мама Роза»?

– Точно, поплавок на Фрунзенской набережной. Могу съездить, глянуть. Тебе-то нельзя.

– Пока рано. Начнем с телефона.

Помощник прокурора читал первичные материалы следствия. Слова понимал, а чувствовал себя дурак дураком. За сутки с небольшим папка волшебным образом заполнилась рапортами, протоколами и даже допросами. Опыт подсказывал, так споро силовики обычно не работают и столько трупов на пустом месте не возникает. По бумагам выходило, что банда беспричинно похитила некую Ксению Литвинову. По ходу застрелен Литвинов-отец, сам убивший нападавшего, а еще один налетчик и случайный свидетель-офицер СВР застрелили друг друга. Кроме того двух бандитов зарезали свои же. К тому же задушили «бомбилу». В итоге девушка как-то освободилась и исчезла, подписав заявление об отказе от дачи показаний. «Бред! – сознавал сотрудник прокуратуры. – Должен существовать скрытый сюжет, способный объединить какофонию событий и лиц». Однако автор драмы отсутствовал. И часть действующих лиц осталась в тени.

Взять хотя бы мелькнувшего и исчезнувшего генерала из СВР. «Черт, история связана со шпионажем! – накатило озарение. – А Степан Алехин – обладатель американской green card – является агентом разведки, – пришел к совершенно логическому и абсолютно неверному выводу прокурорский. – Вот где собака зарыта». В таком ракурсе становились понятными «учения» отряда антитеррора в Ховрино, «случайно» обнаружившего тело «Борца». «Что мне? Больше всех надо? – уговаривал помощник сам себя. – Не хочет следствие копаться в куче дерьма и не надо. Моя функция – надзирать за соблюдением законности, а она не пострадает от гибели банды».

Кокрейн старался не частить с посещениями посольства США, однако лондонский резидент ЦРУ предпочитал важные совещания проводить именно в старом бетонном монстре на Гросвенор Сквер. Окна кабинета выходили во внутренний двор-колодец, что усиливало бункерную атмосферу. «Черт, скорей бы уже достроили новый дипкомплекс, – посетовал Джереми, – ведь совсем рядом с нашей штаб-квартирой будет. Можно пешком ходить».