Барышня ищет работу - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вот и была, — спокойно заметил Соколовский. — И если бы вы были внимательнее, то не спутали бы некромантский амулет ни с чем. Да, она сама не знала о том, что в ней скрыта сила, но — вариантов-то не было. Самоуверенность вас и погубила, Софья Людвиговна, — он тоже позволил себе усмешку. — Последний вопрос. Что сталось с вашим дядей, который научил вас этой мерзости?
Я услышала лающий смех.
— Вон он висит.
Я не поняла. Понял Соколовский.
— Вы и его убили?
— Он сам виноват. Все думают, что оборотни неуязвимы, но это не так. Ему хватило сил оборачиваться, но он не был бессмертным. Никто этого не знал, кроме меня. И когда он потребовал, чтобы я поделилась с ним жизнью очередной жертвы, я устроила так, что он оборотился, и его застрелили.
Что? Чучело рыси на стене? Ну ничего себе!
Пока я осознавала всё это, Соколовский что-то ещё делал руками, а потом сказал:
— Ступай туда, куда положено, — и Софью снова скрыла серебристая пелена.
— Иди к нам, иди к нам, иди к нам, — пели монотонно Софьины жертвы.
Пелена вдруг вздулась… и опала, будто под ней уже не было никакого тела.
— Прощай, Оля, прощай, спасибо тебе, — прошелестело вокруг меня, и девушки тоже исчезли.
— Чёрт, — Соколовский прислонился к стене и прикрыл глаза.
— Что… такое? — проговорила я.
— Забрали, в самом деле забрали. Но уже не вернуть, что ж теперь. Значит, дальше нужно делать всё, как положено. И слава всем высшим силам, что у меня был с собой записывающий кристалл, её признание записано. Но все равно нам сейчас будет нужно вызвать полицейских.
25. Что делать дальше
25. Что делать дальше
Я понимала примерно треть из всего, что говорил Соколовский, но я ж, наверное, спрошу его потом? Или он сам объяснит мне?
Пока чёртова эта магия совершенно не походила на то, что я думала о ней раньше. Да я и не думала особо, если честно. Где была я, а где была та магия, да? А вот как оно вышло.
И вот теперь я сидела в кресле в кабинете Софьи совершенно без сил, а Соколовский развил бурную деятельность. Он поднял Афанасия и Степана, одного отправил за полицмейстером — не разменивается на мелочь, да? А второго за каким-то неизвестным мне Матвеем Миронычем, и добавил ещё — если его высокородие не захочет пойти, сказать ему — что, мол, Соколовский без него не справляется, и ещё усмехнулся. Что это, невидаль какая-то, что ли, раз Соколовский не справляется?
Шум в доме разбудил Марфушу и Агафью, те прибежали, запричитали, заохали — мол, как же мы все теперь. Соколовский вздохнул и принялся их уговаривать — мол, утро вечера мудренее, того, что случилось, уже не поправишь, и Софье, значит, срок пришёл, и Антонии тоже, дело такое. Когда понял, что просто так не уйдут и будут стоять и пялиться, то прямо приказал — идти, греть чай, смотреть, есть ли еда какая-то и что там ещё.
— Ну как же, барин, надо ж того, барыню-то собрать в последний-то путь, — вздохнула Агафья. — Это ж не просто барыня, золото — а не барыня! Да и Антошку тоже, вредная была баба, но как же не пожалеть-то сердешную?
— Ступай, всё потом.
Вот так, золото, а не барыня. И вредная баба. Ну а что, для всех, кто не столкнулся с тёмной стороной Софьи Людвиговны, она была именно что — золото. А столкнулись, выходит, восемь человек, два первых мужа сначала да шесть девчонок потом. А для всех прочих — воистину золото. Ещё сейчас пойди докажи, что сама померла, а не мы с Соколовским её порешили.
Первым появился полицмейстер Павел Иваныч.
— Ну и холод на улице-то сегодня, — сказал он, войдя, мне было слышно из раскрытой двери кабинета. — Что стряслось? Где наша милейшая Софья Людвиговна?
— Сейчас увидите, — кивнул Соколовский. — Ждём Болотникова, и я вам разом расскажу и покажу, а там уж сами смотрите.
— Хоть одним глазом-то глянуть, — вздохнул тот и заглянул в кабинет. — Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, что с вами такое, отчего бледны?
— Это та же самая история, нужно разом рассказывать, — отмахнулся Соколовский. — У нас тут тело — это во-первых, и вредоносные магические останки — во-вторых.
— Какие ещё магические останки? — не понял Корнеев.
Наверное, ещё бы что-то сказал, да тут прямо в кабинете вдруг засветилась непонятная штука — здоровенная, с человека размером, молочно-белая и с неровными краями. И из этой штуки вылез к нам мужчина — толстый, усатый, в сером сюртуке. Мне померещилось, что на голове у него звериные уши шевелятся. Следом за ним выскочил Степан и закрестился, поглядывая то на непонятную штуку, то на пол за моей спиной — где-то там должна быть Антония. Штука исчезла по знаку усатого.
— Степан, ступай, — сказал ему Соколовский, и его как ветром сдуло.
— И чего ты мне спать-то не дал, смертушка? — глянул усатый на Соколовского. — Фу, навонял-то духом своим, сил нет!
Тот, правда, только обычным образом усмехнулся.
— Тут, знаешь ли, Мироныч, непростые обстоятельства. Ольга Дмитриевна, вы ведь не знакомы со статским советником Болотниковым?
— Нет, — покачала я головой, — не знакома.
Вышло едва слышно.
— Так вот, Это Матвей Миронович, и при особе губернатора он у нас состоит в должности специального чиновника по магическим делам. И всякое туманное дело с участием магов непременно должно разбираться с его участием. Для того ему и артефакт портала — чтобы, значит, спешить со всех ног на место преступления.
— Откуда взялась дама-маг? — хмурился Болотников. — Не было же. Тем
