Четыре угла - Виктория Лысенкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прыткий Герман! Молодец. – Одобрительно и серьезно, подобно отцу на пенсии, проговорил клюволицый. – Друзья, смотрите, кого привела к нам судьба.
У входа в пещеру Инфаро горел костер высотой в полтора метра, огнем сжигающий мясо на вертеле, а возле костра сидело двое. Человекоподобный кабан в соломенной шляпе притопывал капотами, испуская из своего свинячьего рта одну глупую шутку за другой. Он сидел как человек на бревне, придерживал шляпу левой верхней конечностью и испускал всем своим мохнатым телом, подобно оркестру, сочетание звуков, порожденное голодом, метеоризмом и шутливым настроем. Рядом с этим забавным, но отпугивающим излишней активностью кабаном, уныло сидела светлая с золотистыми прядями лама. Меланхоличная по своей натуре, она сидела вблизи кабана, игнорируя шутки и остроты, иногда проговаривала несколько предложений почти неслышно, а затем вновь замолкала.
– Хорошо тобой быть, Кабачок. Извилин хватает на то, чтобы шутить, сил на то, чтобы жить, а меня вот ни на что не хватает. А так хотелось бы сказать, как скучаю по ней, как хочу встретиться, поговорить, пошутить хотя бы о самом глупом. – Печально говорила лама.
Будучи не услышанным Кабачком в шляпе, продолжающим себе хрюкать под вытянутый свиной нос, лама заметила протянутую ввысь руку Чудока и тыкнула копытом в Кабачка. Из за камней показался незнакомый молодой человек и Окала. До них заползло и тело Чудока.
– Друзья, смотрите, кого привела к нам судьба. Холман, Кабачок, смотрите, кого я встретил у входа к нашему временному жилью! – Чудок показала на Окалу.
Завизжал Кабачок, затопал он копытами еще яростнее, от радости свистел ушами. Холман же приободрился и вновь впал в меланхолию.
– Окала, поберегись, у тебя человеческий нарост! – Смехом чуть не подавившись, завыл Кабачок.
– Давно не виделись. – Проговорил робко Холман.
Чудок взял за плечи Германа, подвел его к своим друзьям и представил.
– Он теперь один из нас. Герман, присаживайся, не стой столбом.
Риц посмотрела на Окалу, она пожала плечами, показала взглядом на небо, покрытое тучами, и кивнула головой. Раздался гром. Вспыхнула молния, и заторопился ливень, огромными каплями пробивая пыль и создавая воронки в песчаной земле. Все: Чудок, Кабачок, Холман и Окала с Германом успели спрятаться в пещере, собравшись вокруг теплого костра. Что может быть прекраснее ощущения безопасности, тепла и покоя в холодную и дождливую погоду? Прохладный сырой ветер, задуваемый в пещеру, контрастировал с пышущим жаром костра, бросая Рица в океан противоречивых, но дающих чувство жизни, ощущений. А когда кусок жаренного просоленного мяса был в руках человека, горячим паром обдающее его лицо, Герман ощутил, как покидает тело настороженность. Расслабление полностью вступило на трон, пробудив затем энергию и дав силы для общения. Конечно, все ели молча. Хотелось набить животы, вкусить еды и снова стать полноценным, а не угасающим существом. Подзарядившись, у всех присутствующих развязались языки. Боюсь представить, каков бы был Кабачок после стаканчика красного полусладкого вина. Ох, какие похабные шутки могли бы литься из его рта, и какое желание капать картошку могло в нем проснуться!
– Герман, – заговорил Чудок, – я вот смотрю на тебя и понимаю, что ты не с этого мира. Не похож ты на наших. Так, как ты тут оказался и откуда ты?
Захрюкал Кабачок:
– Да! Да, Герман, расскажи. Не стесняйся нас, мы привыкли к странным существам, вот к Холману привыкли, и к тебе привыкнем. – затопотал, смеясь, кабанчик.
– Ха, да, по мне сразу видно, что я не отсюда. Меня занесло к вам из мира людей. Даже не знаю, как объяснить…
– Мир людей? Ты хочешь сказать, что существует два мира? – Заинтересовавшись, но всё же печально переспросил Холман.
– Нет, не два. А значительно больше. Я уже бывал в мире ненависти, зла, одиночества, страха и вот теперь меня занесло сюда. В ваш мир.
– Подожди, – наклонив голову, сказал Чудок, – Занесло?
И Герман решил, что проще будет не отвечать на отдельные вопросы, а рассказать всю историю целиком. Его слушали затаив дыхание и вздрагивая в моменты прошедших опасностей, когда жизнь Германа, казалось, висела на волоске. Подкрадываясь историей к миру любви и счастья, он заговорил о Марлен и тут же остановился.
– Кажется, дождь кончился. Пойду, посмотрю, какой вид открывается отсюда. – Герман встал, стряхнул пыль и медленно направился к выходу.
– Но сейчас же ночь, ты ничего не увидишь. – В тишине проговорил Кабачок, утратив на секунду навыки постоянного шутовства.
Окала хотела уже отправится следом за Рицом, но Чудок остановил ее, схватив за конец платья. Он покачала головой вправо и влево, а потом сам поднялся с места.
– Я схожу. А ты отдохни, думаю, ты и так сегодня многое пережила. – И клюволицый взглянул на руки Окалы, покрытые следами от разбуженных воспоминаний, которыми она недавно поделилась с человеком.
Чудок вышел из пещеры, за его спиной остался свет, три тени и смех с разговорами, перебиваемые хрюканьем. Он еще не дошел до Германа, он смотрел издалека в паре шагов от него, пытаясь понять, что новый знакомый делает и какие чувства его переполняют. Человек смотрел вдаль, в темное, покрытое ночью пространство, не различая предметов и еще недавно видимых им башен и других объектов. Он просто смотрел для того, чтобы смотреть, а не видеть. Выдыхая тяжелый воздух и создавая тем самым пар, пришелец пытался успокоить в себе разбушевавшиеся давно подавленные и забитые в углы разума и души чувства, годами трепавших его изнутри. «Всё, всё, хватит», проговаривал он себе в уме, «мы не можем быть с ней вместе сейчас, может, когда-то будем, но не сейчас. Если же нам суждено быть вместе, мы будем, куда бы нас ни занесло». Уговоры почти помогали. Одна часть Германа была разумна, она способствовала пониманию ситуации и утишала, подавливала боль. Другая же его часть кричала, изнывала и ругалась диким и безграничным матом. Ком подступил к горлу, человек взялся рукой за лицо, зажимая нос и пытаясь притвориться мертвым для своих же мыслей и чувств. Герман сдерживал себя как мог, но вдруг закинул голову назад и тихо прокричал в небо. Устремив взгляд в ночное небо, которое, по ожиданием Рица, должно было быть заполнено тучами, он увидел тысячи сияющих звезд и сложенный из них уплывающий путь. Глаза человека наполнились блеском множества сияющих светил, а зрачки расширились.
– Ты тоже любишь смотреть на звезды? – Подойдя к Герману, сказал Чудок.
