Свечная башня - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я Мирослава. Мирослава Мирохина. – Она быстро вбила номер в свой мобильный, нажала вызов. – А с экскурсией, к сожалению, пока придется повременить.
– Почему? – Взгляд Эммы Львовны сделался очень внимательным.
Мирослава на мгновение задумалась, стоит ли рассказывать малознакомому человеку об ужасе, творящемся в Горисветово, но почти сразу же решила, что стоит. Во-первых, они с Эммой Львовной и в самом деле взялись за общее расследование. Во-вторых, вполне вероятно, что до Чернокаменска уже дошли слухи о Горисветовском маньяке. А в-третьих, нельзя начинать деловые отношения с обмана. Поэтому она рассказала. Старалась без лишних подробностей, без вот этих всех… мистификаций. Про убийства тринадцатилетней давности упомянула, но умолчала о том, что сама едва не стала одной из жертв Свечного человека.
Эмма Львовна слушала очень внимательно, она вообще оказалась благодарной слушательницей, наверное, по роду своей профессии. Или из природной деликатности. Как бы то ни было, но Мирославе удалось рассказать всю историю, почти не солгав и не сорвавшись на истерическое сипение. Когда ее рассказ подошел к концу, Эмма Львовна погладила ее по плечу и встала из-за стола.
– Я сейчас, – сказала она. – Вам, милая, обязательно нужна еще одна чашечка кофе.
Мирослава решила, что она права, поэтому не стала возражать. И вообще, как-то так получилось, что хозяйка кофейни весьма успешно заменила ей психолога. Оказывается, так тоже бывает!
Эмма Львовна вернулась через четверть часа с чашкой кофе и тарелкой с пирожками.
– Я позвонила директору архива. Он в вашем распоряжении до конца дня. Жаль, что мне не на кого оставить заведение, официантка взяла больничный, а то бы я непременно смоталась в архив вместе с вами.
Мирослава подумала, что не отказалась бы от такой помощи. Это было странное, требующее осмысления чувство, потому что обычно ей вполне хватало собственного общества.
– А знаете, – Эмма Львовна снова уселась напротив, – ваша история вполне может иметь под собой почву. Я позволила себе вольность и расспросила Ивана Марковича, директора архива, об интересующих вас бумагах. Он вступил в должность совсем недавно, меньше года назад, и как раз сейчас проводит каталогизацию и перепись. Он поможет вам в поисках необходимой информации. Он уже взялся за поиски. – Эмма Львовна усмехнулась. – Про записи Берга я тоже у него спросила. Собственно, ни на что особо не надеялась, но, кажется, мы напали на след, Мирослава!
Мирослава улыбнулась, ей нравился энтузиазм и боевой запал Эммы Львовны.
– Никаких записей Августа Берга в архиве нет. В городском музее есть несколько набросков и чертежей, но нас интересует другое. Ведь так?
Мирослава неуверенно кивнула.
– У нас тут, знаете ли, тоже были свои ужасные преступления и маньяки. – Эмма Львовна вздохнула. – Не так давно все это случилось, всего пару лет назад. Если заинтересуетесь, Иван Маркович может показать вам материалы. Но, на мой взгляд, между вашей историей и нашей нет ничего общего, кроме одного занимательного факта. Возможно, это простое совпадение, но вы должны знать. Рассказываю?! – В глазах Эммы Львовны вспыхнул азартный огонек.
– Рассказывайте! – Мирослава сделала глоток кофе. – Я хочу знать все!
– Не сомневалась в этом не секунды! – Эмма Львовна улыбнулась. – Рыбак рыбака, как говорится. Те наши… события начались с прискорбного происшествия. Был зверски убит местный ювелир. Очень необычный был человек, потомственный мастер, коллекционер. И убийство его никак нельзя было связать с разбоем, его коллекция ювелирных украшений осталась нетронутой. Человека убили, но ничего не забрали, хотя поживиться там было чем. Поверьте мне.
Мирослава верила. У маньяков свои цели и свои ценности. Очень часто они не совпадают с общечеловеческими.
– То страшное преступление затмило другое, случившееся за десять лет до этого, – продолжила Эмма Львовна. – Ювелира обнесли. Похитили и ювелирку, и антиквариат. Вора, кстати, тогда так и не нашли. Очень ловкий оказался злыдень.
– А можно как-то уточнить дату? – спросила Мирослава. – Хотя бы год?
– Можно. Иван Маркович сейчас как раз этим и занимается. Думаю, к вашему визиту у него уже будет вся интересующая нас информация. И что-то мне подсказывает…
– Что ограбление случилось ровно тринадцать лет назад, – закончила за нее Мирослава. – Эмма Львовна, вы думаете, что у ювелира могли похитить не только ювелирку, но и записи Августа Берга?
– Я не исключаю такую вероятность. Предок ювелира был лично знаком с мастером Бергом. Кажется, они даже приятельствовали, поэтому всякое могло быть.
– Да, но мне все равно тяжело представить Разумовского, взламывающего сейфы…
Мирослава покачала головой. Она запросто могла представить Разумовского убийцей, но образ Разумовского-вора никак не укладывался у нее в голове. Впрочем, в ее голове нынче осталось не так много места. Да и мысли в ней роились какие-то сумбурно-суматошные.
– Он мог кого-нибудь нанять. – Эмму Львовну было не так-то просто сбить с пути. – Чужими руками жар загребать завсегда сподручнее.
Да, чужими руками загребать жар, а своими собственными душить детей…
– Вам нехорошо? – Наверное, что-то такое отразилось на ее лице, что-то заставившее Эмму Львовну всполошиться. – Я принесу вам воды!
– Все нормально, не надо воды. – У нее даже получилось улыбнуться. – Очень любопытная версия, Эмма Львовна.
– Не знаю, насколько она любопытная, но вполне рабочая. Давайте начнем с архива, а там решим, как действовать дальше!
Она уже была в деле, эта милейшая хозяйка кофейни. Она соскучилась по интересным историям и головокружительным расследованиям. Мирослава подозревала, что у нее даже имелся определенный опыт. Такой же темный опыт, как и у нее самой, которым не поделишься с первой встречной девчонкой, даже если эта девчонка тебе весьма симпатична. На то он и темный опыт, чтобы оставаться в темноте, надежно запертым в кладовке с ментальным хламом.
Как бы то ни было, а прощались они уже как добрые знакомые, почти соучастницы чего-то весьма важного. Напоследок Эмма Львовна вручила Мирославе два бумажных пакета с пирожками. Один – директору архива Ивану Марковичу, а второй – лично Мирославе на дорожку. Можно подумать, дорожка была длиной в сотни километров. Но на душе как-то сразу стало теплее. За всю свою сознательную жизнь Мирослава только теряла близких людей. Приобретать друзей она начала лишь сейчас, и это хрустально-хрупкое чувство чего-то удивительного и невероятного немного выбивало ее из седла.
Директор архива Иван Маркович, вопреки ожиданиям Мирославы, оказался не унылым заучкой в задрипанном, но опрятненьком костюмчике, с залысинами и в очках с чудовищными диоптриями. Иван Маркович оказался спортивного вида молодым человеком, хорошо и дорого одетым,
