Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Религия и духовность » Религия » История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

Читать онлайн История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 210
Перейти на страницу:

Сначала его авторитет как ближайшего сподвижника Петра в деле реформ был сильно поколеблен критикой реформ при дворе Екатерины I [488]. Затем, после образования 8 февраля 1726 г. Верховного Тайного совета, и ухудшилось положение Святейшего Синода в целом: он превратился в подчиненный орган. В меморандуме Верховного Тайного совета от 16 марта 1726 г. в § 13 говорится, что в своих «ведениях» (т. е. уведомлениях) Сенату Синод должен сообщать только о текущих делах, по поводу которых уже имеются указы и заключения, а «о новых каких делах никаких указов Синоду самим не выдавать, но наперед обо всем Ее Императорскому Величеству доносить в Верховном Тайном совете, и что о сем постановится, о том Синоду объявить и первый указ о том отправить к ним за Ее Императорского Величества собственною рукою». Далее следуют указы о разделении Синода на апартаменты, что суживало его права и компетенцию [489]. Тем самым падало и значение первого вице–президента Святейшего Синода. Противники Феофана решили воспользоваться отсутствием у него поддержки в Верховном Тайном совете и вновь выдвинули старое обвинение по поводу икон. На этот раз к делу был привлечен архимандрит Маркелл Родышевский, который представил записку из 48 пунктов с обвинениями Феофана в ереси и протестантизме. Речь шла о том, что Феофан–де презирает православие, считает истинными только лютеранскую веру и Аугсбургское исповедание (Confessio Augustana), не почитает ни Божией Матери, ни святых, а иконы называет идолами; кроме того, он якобы в неприличных выражениях отзывался об императрице и ее фаворите Меншикове. В свою защиту Феофан написал целый трактат, в котором он опровергал пункт за пунктом эти обвинения [490]. Победа и на сей раз оказалась на стороне Феофана, а его противник был препровожден в Петропавловскую крепость.

Когда по вступлении на престол Петра II (7 мая 1727 г. — 18/19 января 1730 г.) положение Феофана еще более пошатнулось (в придворных кругах поговаривали о восстановлении патриаршества, и Георгий Дашков считал себя вероятным кандидатом), в Святейший Синод поступила от Маркелла новая обвинительная записка, составленная им уже в крепости, с подборкой якобы еретических высказываний из писаний Феофана. Однако Феофану удалось доказать, что упоминаемые сочинения были в свое время одобрены Синодом и, более того — написаны по поручению и с ведома царя Петра I. Таким образом, поступок Маркелла — это оскорбление почившего государя и Святейшего Синода. Новые трудности для Феофана возникли в связи с изданием в 1728 г. сочинения Стефана Яворского «Камень веры», которое осуществил противник Феофана Феофилакт Лопатинский и в котором в богословских взглядах Феофана усматривалось лютеранство [491]. Однако смятение, вызванное внезапной кончиной несовершеннолетнего царя, отодвинуло богословские споры на задний план и несколько облегчило положение Феофана.

После продолжительных дебатов между членами Верховного Тайного совета, сенаторами и высшими военными чинами императрицей была избрана Анна Иоанновна (19 января 1730 г. — 17 октября 1740 г.), племянница Петра I, герцогиня курляндская, которая должна была перед своим вступлением на престол подписать представленные ей по инициативе князя Д. М. Голицына «кондиции», ограничивавшие самовластие императоров [492]. По воцарении она, впрочем, без колебаний порвала этот документ, как того требовали настроенные против высшей аристократии гвардейские офицеры, и восстановила самодержавие. Вероятно, Анна Иоанновна предприняла этот шаг после консультации с Феофаном Прокоповичем, который, судя по всему, настойчиво убеждал императрицу вернуться к прежнему единовластию. 25 февраля 1730 г. Феофан написал торжественную оду, в которой выражалась «радость России» по поводу благополучного разрешения кризиса [493].

Анна Иоанновна [494], вышедшая 17 лет замуж за курляндского герцога Фридриха Вильгельма и уже три месяца спустя овдовевшая, почти 20 лет провела в своей резиденции в Митаве, где познакомилась с будущим своим фаворитом Бироном. Полностью забыв русское происхождение, она покровительствовала в первую очередь балтийским немцам, везде выдвигая их на ведущие посты. Жизнь в Митаве настолько изгладила из ее характера всякие русские черты, что даже иностранцы считали ее чистокровной немкой [495]. «Грубый ее природный обычай, — пишет князь М. Щербатов, — смягчен не был ни воспитанием, ни обычаями того века, ибо родилась во время грубости России, а воспитана была и жила тогда, как многие строгости были оказуемы; а сие чинило, что она не щадила крови своих подданных и смертную мучительную казнь без содрогания подписывала» [496]. В государыне были развиты «склонность к мщению, болезненное самолюбие и изысканная жестокость, — писал другой историк. — Иногда жестокость Анны принимала прямо болезненный характер, как у Петра Великого, желания издеваться над людьми… Такую женщину, конечно, не приходилось толкать на жестокости» [497]. 10 ноября 1731 г. по повелению императрицы был учрежден Кабинет министров «для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел… и ради пользы государственной и верных наших подданных».

Ни до ни после Анны ни одно русское правительство не обращалось с духовенством с таким недоверием и с такой бессмысленной жестокостью [498]. Святейшему Синоду повелевалось ежемесячно представлять в Кабинет министров отчеты о делах управления. Зависимость Синода стала еще больше, чем при Верховном Тайном совете в предшествовавшее царствование: он был подчинен одновременно и Кабинету министров, и Сенату, и Коллегии экономии. Последняя произволом своего управления разоряла церковные вотчины. Протесты были бессмысленны и приводили лишь в застенки Тайной канцелярии, без различия чинов и званий. «Самое легкое подозрение, двусмысленное слово, даже молчание казалось ему (Бирону. — Ред.) достаточною виною для казни и ссылки», — замечает Н. М. Карамзин в «Записке о древней и новой России» [499]. «Десять лет продолжалось господство немцев, десять лет русские были оскорбляемы в лучших своих симпатиях и чувствах. Ропот не прекращался. Люди, пострадавшие от немцев независимо от своих личных качеств, за то только, что они были русские, в глазах народа превращались в героев–мучеников. Но при всем том народ не поднимался против немцев, а только роптал» [500].

Но Феофан не имел поводов роптать в эпоху «бироновщины». Государством правили «эмиссарии диавольские», как выразился архимандрит Кирилл Флоринский уже после восшествия на престол Елизаветы Петровны [501], в Синоде же до самой своей смерти в 1736 г. неограниченно властвовал Феофан. Возражать ему не осмеливался никто. После «феофановщины» и под впечатлением все более усиливавшегося преследования православия Святейший Синод был готов беспрекословно выполнить любой приказ свыше, ибо над каждым епископом постоянно витала угроза попасть в сети Тайной канцелярии. Новгородский архиепископ Амвросий Юшкевич, член Святейшего Синода с 1734 г., говорил в своей проповеди 18 ноября 1740 г.: «На благочестие и веру нашу православную наступили; но таким образом и претекстом, будто они не веру, а непотребное и весьма вредительное христианству суеверие искореняют. О, коль многое множество под таким притвором людей духовных — а наипаче ученых — истребили, монахов порасстригали и перемучили!.. Коль многие тысячи людей благочестивых… в Тайную похищали… кровь невинную потоками проливали!» Аналогично высказывался в 1742 г. о преследованиях духовенства архимандрит Димитрий Сеченов и добавлял: «Так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия, молчали и уст не смели о благочестии отверзти» [502].

При императрице Анне страной управляли иноверцы, не имевшие никакого представления о православии и считавшие православные обряды суеверием. Да и впоследствии ни Петр III, ни Екатерина II не понимали и не хотели понимать обрядовой стороны православия. Виною тому были не только их религиозные взгляды, но и «Духовный регламент», в котором Феофан Прокопович, с одобрения Петра I, позволил себе многочисленные выпады против церковных обрядов. Поэтому неудивительно, что, например, барон А. И. Остерман видел в соответствии с «Регламентом», в антиобрядовой церковной политике борьбу с суевериями. В своей памятной записке к регентше Анне Леопольдовне он писал: Вы «никогда не погрешите, когда в делах веры соблаговолите всех Ваших определений полагать основанием публикованный блаженной памяти императором Петром Великим «Духовный регламент» и пещись об исполнении оного» [503].

В первые месяцы своего правления императрица Анна была так занята укреплением своего личного положения в борьбе с верховниками, что проявляла сдержанность в делах церковных. Ее манифест от 17 марта 1730 г. обещал консервативный поворот: все должно быть так, «как прежде сего, при Их Величестве деде и отце нашем было», т. е. не при дяде Петре I, а при царях Алексее Михайловиче и Иоанне Алексеевиче [504]. В манифесте говорилось о «защищении» православия и об обязанности Святейшего Синода заботиться о том, чтобы верующие «предания, от Церкви святой узаконенные, со тщанием и благоговением исполняли». Такой консерватизм даже побудил известного противника петровских реформ, бывшего управляющего Государственной типографией М. П. Аврамова направить императрице в 1730 г. докладную записку под названием: «О должности, как Ее Императорскому Величеству управлять христианскою боговрученною Ее Величеству Церковью». В записке читаем: «Для самосущаго и глубочайшаго Вашего Величества пред Спасателем Богом смирения, потребно быти в России паки святейшему патриарху… Во всем с ним, патриархом, о полезном правлении духовенства российскаго сноситься и о лучшей пользе промышлять, чтобы оное духовенство в древние ввесть благочиние и доброе благосостояние. И все гражданские уставы и указы обретающиеся с ним рассмотреть прилежно, — согласны ли они с законом Божиим и церковными святых отец уставами, такожде и с преданиями церковными, и буде которые не согласны, их бы отставить, а впредь узаконять в согласии Божьяго закона и церковного разума» [505]. Однако церковная политика новой императрицы пошла в совершенно ином направлении. Противникам Феофана, надеявшимся вернуть Церковь к допетровским временам, очень скоро пришлось почувствовать на себе его жесткую руку.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 210
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич торрент бесплатно.
Комментарии