Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

Она долго стояла у окна. Хотелось, чтобы пошел дождь и стекал своими слезами по стеклу, чтобы весь мир был накрыт дождем. И чтобы дождь пролился на Вихана, и он почувствовал, что небо умывает его Лизиными слезами. Но сезон дождей уже кончился. Через закрытое окно врывались звуки улицы; водители жали на свои клаксоны с особым остервенением, издавая то нервные короткие, то настойчивые сигналы, пробиваясь таким образом в плотном потоке машин. Иногда они высовывались в окно и, не желая уступать дорогу (не взирая ни на какие правила движения), темпераментно махали руками и что-то кричали друг другу. Дикари. Своей какофонией они заглушали все, даже если выпадешь из окна, никто не услышит.

Потом, устроившись удобно на кровати, она включила канал «СиЭнЭн». Телеведущая и международный корреспондент, крупная немолодая брюнетка в маскировочном костюме, вела репортаж с места события, из какой-то африканской страны, где случился очередной переворот. Лиза часто смотрела ее программы, иногда брюнетка вещала из студии, но чаще всего ее несло в самое пекло. Вот и сейчас уже немолодая американка, одетая в бронежилет, металась, рядом с автоматчиками по пересеченной местности. Мысли о масштабе мировых катаклизмов почему-то утешали. Прав, наверное, Прабхат: «Жизнь – это страдание». Вот, может, и она, Лиза, всю жизнь посвятит горячим точкам, ведь переводчики там тоже нужны.

Проснувшись в воскресенье в одиннадцатом часу, Лиза первым делом нашла телефон: никаких известий от Вихана не было – держит слово, данное семье. Она спустилось в ресторан, к счастью там было пусто, завтрак уже заканчивался. Старший официант Рассел принес волшебный напиток, который он в тяжелых случаях подавал Генычу и Роме, потом внимательно посмотрел на Лизу и удалился. Вместо кофе он предложил ей молочный коктейль с медом, куркумой и травами.

– Наши женщины пьют это для красоты и бодрости, – сказал он с отеческой заботой.

Потягивая молоко, Лиза думала о том, что никогда уже больше не будет счастлива. Собственно, ей и раньше не везло, единственный человек, который ее преданно любил и понимал, был папа. Он всегда пытался ее предостеречь от жизненных неудач. Но разве все предусмотришь. Это была третья неудача – сначала ее предал Федор, потом она сдуру вышла замуж, а теперь Вихан… Личная жизнь постепенно превращалась в катастрофу.

Чтобы развеяться, Лиза направилась в город, ведь она скоро уедет и больше не увидит этих улиц. Расставание с городами – все равно что расставание с людьми; хочется вглядеться в глаза и в каждую черточку, чтобы сохранить их в памяти. А этот город тем более. Она шла по Хорнби Роуд, которая теперь называлась Дадабхай Наороджи Роуд, самой красивой улице, построенной англичанами на месте хаотичных поселений разноплеменного торгового и рабочего люда. Оказывается, что торговец хлопком Дадабхай Наороджи был интеллектуалом и политиком, первым азиатским членом британской Палаты Общин и одним из основателей Индийского Конгресса. И поскольку он был парсом, то принес клятву в Британском парламенте не на Библии, а на Авесте – священной зороастрийской книге. Это обстоятельство, а именно, то, что огнепоклонник не отказался от своей веры, почему-то успокоило Лизу; приятно ходить по улице, которая названа в честь такого достойного человека.

Пяти-шести этажные дома вполне напоминали европейские, с той лишь разницей, что в их архитектуре смешались элементы классицизма, готики и барокко, а некоторые из них по-индийски пестрели орнаментами и украшениями в восточном стиле. Была и еще одна особенность: первые два этажа представляли собой анфилады, галереи для променада переходили от дома к дому на протяжении всей улицы, соответстветственно меняя свой архитектурный стиль. И можно было понять англичанина Стива, которому щемило сердце от одной только мысли, что в этих прекрасных домах теперь живут индийцы. Лиза прошла мимо храма огня парсов, встроенного в перспективу улицы; могучие ламассу на коренастых копытных ногах поддерживали арку входа. Около храма стояли женщины с покрытой головой и мужчины в черных круглых шапочках. Собрались, видно, на какое-то таинство. Потом она перешла на другую сторону и углубилась в прохладную галерею. Здесь за толстыми стенами когда-то находились конторы белых сахибов. И до сих пор там контора Кука приглашает объехать весь свет (если вас одолела скука). Белые леди, когда-то прогуливаясь здесь, покупали чай и кофе у Филипсов под живописной вывеской «Рембрандт энд Вандейк Лимитед», и лучи палящего солнца не могли испортить их природную бледность. Она прошла магазинчики со старомодной хлопковой одеждой, зашла в старую сувенирную лавку с деревянной резной мебелью и латунной посудой, которая занимала целых два этажа, именно здесь Сосница и покупал свои резные табуретки. Все осталось, как было в середине двадцатого века, когда отсюда ушли англичане. Не хватало только дам в белых длинных платьях под кружевными зонтиками, рикш и индусов с носилками.

Уезжать не хотелось, нечего спешить в темноту петербургской осени, к тоскливому одиночеству. Где-то внутри было ощущение, что ее отношения с Виханом не закончены. Не поставлена еще точка. Понятно, что он сейчас под влиянием родственников, и, может, ему труднее, чем ей. Не так просто выпутаться из этих индийских традиций. С другой стороны, непонятно чего ей здесь ждать. И вдруг Лиза вспомнила про Аванти и мигом набрала ее номер. «От Хорнби Роуд до Черч Гейт совсем недалеко», – сказала ей Аванти по телефону. Пригласила в гости!

Аванти жила в солидном доме колониальной постройки, именно в том дворе, где в закутке притулился ларек, в котором мужики покупали спиртное. Очередь у ларька стояла только тогда, когда здесь останавливался рабочий автобус, и два продавца с вороватым взглядом шустро заворачивали бутылки в бумажные пакеты.

Лиза нашла нужный подъезд, поднялась по лестнице и позвонила. Когда ей открыли, сразу подбежала болонка Зоро, узнала. Пахнуло благовониями. Лиза осмотрелась. Большая комната с двумя высокими окнами служила гостиной и столовой. Обстановка комнаты была похожа на музей истории семьи, чего тут только не было: огромный дубовый стол, стулья с причудливыми резными спинками, старинное бюро, кожаный диван, накрытый покрывалом с причудливым тканым рисунком, вазы, множество индийских безделушек и, конечно, статуэтки и живописные изображения божеств в багетных рамках. Резная табуретка в углу вообще была колченогой и опиралась на стопку книг.

– Какой у вас красивый дом, – сказала Лиза, – шкаф с резными слониками и пальмами, наверное, из красного дерева?

– Он мне достался от матери, а ей от своей матери, – Аванти суетилась, накрывая на стол.

Из полутемного коридора вышел Вайбхав и уселся за обеденным столом. Он прихрамывал, глаза