Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

Я давно задумывался над вопросом: на какие средства существовала вся эта социалистическая свора — от Герцена до Ленина — в эмиграции, нигде не работая, постоянно перемещаясь из одной европейской столицы в другую, проживая в гостиницах или съемных квартирах, и не только с женами, но и с тещами (супругов Ульяновых постоянно сопровождала мать Крупской)? Жили целыми партийными колониями — в Швейцарии, в Париже, организовывали партийные школы (в Лонжюмо под Парижем, на острове Капри в Италии) по совершенствованию борьбы с российским самодержавием; проводили регулярно партийные съезды и конференции за границей; находили средства для регулярного перемещения многочисленных партийных функционеров и курьеров из России и обратно и т. п. «Откуда деньги, Зин?» Апологеты советского режима ни в эпоху существования СССР, ни ныне подобных вопросов по понятным причинам не ставили и не ставят, ибо ответы на них стерли бы так тщательно наводимый на их кумиров глянец. Но, слава богу, сегодня существует обширная литература, которая однозначно отвечает на эти вопросы: все враги императорской России — от Герцена до Ленина — спонсировались спецслужбами Запада. Особенно мощный финансовый поток шел из Германии Ленину для дезорганизации общественной жизни в России и захвата им власти с целью заключения с ней сепаратного мира, ликвидации Восточного фронта и переброски освободившихся сил на Западный фронт. Вот истинный источник средств у Ленина для производства многотысячных ежедневных тиражей газет и журналов, содержания многоликого партийного аппарата по всей стране, закупки оружия, содержания отрядов красногвардейцев, посылки агитаторов, организации забастовок и т. д. Германские марки дополняются двенадцатью миллионами долларов от американского банкира Шиффа (Бегунов… С. 149). Эти финансовые вливания носили систематический характер, дополнялись и другими видами помощи большевикам, как со стороны Германии, так и со стороны членов Антанты. Как осуществлялись Февральский и Октябрьский перевороты в России, убедительно повествуется в монографиях Энтони Саттона «Как орден организует войны и революции» и «Уолл-стрит и большевистская революция», вышедших на русском языке соответственно в 1995 и 1998 годах и раскрывающих антипатриотическую, преступную роль лидеров кадетской и социалистических партий в развале России.

После провала июньского наступления русских войск и усиления общей деморализации в армии Ленин решил, что пробил его час и пора брать власть в свои руки. 4 июля 1917 года подконтрольные большевикам воинские части и красногвардейцы вышли на улицы Петрограда с лозунгами «Долой войну!» и «Вся власть Советам!» Наступил июльский кризис. Сохранившие верность Временному правительству армейские части разметали бунтовщиков. Измайловский, Семеновский и Преображенский полки до подхода фронтовых бригад заняли Таврический дворец и окрестности. Основная масса солдат и рабочих в начале июля была против захвата власти большевиками, и потому большевистский путч был подавлен (Ираклий Церетели. Кризис власти. М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2007. С. 189, 214–216). Двоевластие кончилось. У Временного правительства после 4 июля при желании и наличии политической воли при общем негодовании фронтовых солдат и народа против большевиков была возможность одним махом расправиться с ними как с врагами демократии. Но вместо решительных действий масонское руководство Временного правительства и Петросовета через своих представителей начинает сдерживать справедливый гнев народа и фронтовых бригад, уговаривая солдат «пощадить заблуждающихся революционеров» (Церетели… С. 249). Разумеется, когда цель Керенского — передача власти в нужный момент большевикам, расправа с последними не предусмотрена правилами игры, расписанными для Керенского и Ленина их хозяевами из Фининтерна, цель которого одна: руками своих марионеток максимально через гражданскую войну ослабить Россию, лишить ее лавров победителя и вытолкать на геополитическую периферию, при благоприятных обстоятельствах завладев ее несметными природными богатствами. Отчасти им это удалось — империя пала, Гражданская война опустошила российские просторы, истребив 20 миллионов человек (Кожинов… С. 178), но завладеть земными богатствами одной шестой части суши в этот раз не удалось: у агентов влияния Германии и госдепа была своя игра — установка на мировую революцию. Ленин: «Дело не в России, на нее, господа хорошие, мне наплевать, — это только этап, через который мы приходим к мировой революции» (Георгий Соломон. Среди красных вождей. М.: Современник; Росинформ, 1995. С. 9). И еще один штрих к портрету «нового человека» (Луначарский), «самого человечного человека», каким рисовала Ленина советская иконопись, свихнувшегося на мировой революции: «Пусть вымрет 90 % русского народа, лишь бы осталось 10 % к моменту всемирной революции» (Бегунов… С. 266). Знакомое число, не так ли?! Масоны тоже за всемирную революцию как абсолютную власть Фининтерна, и это Тэтчер подглядела у Ленина знаковую величину русского населения как достаточную для обслуживания триумфаторов всемирной истории. Но я увлекся, вернемся к июльским событиям 1917 года.

В атмосфере широкой ненависти к ленинской шайке как врагам демократии, к самому Временному правительству внешне нелогично, необъяснимо проявление лояльности Керенского и руководства исполкома Петросовета к германскому агенту Ленину и его сподвижникам. Российская контрразведка неоднократно ставила правительство в известность о связях Ленина с германскими агентами с получением от них денежных средств. Керенский не реагировал. Вот и накануне восстания 3–4 июля контрразведка зафиксировала передачу агентами Ленина денежных средств солдатам и матросам за участие в предстоящем восстании (Борис Никитин. Роковые годы. М.: Издательский дом «Правовое просвещение», 2000. С. 88–89). И снова никакой реакции. И только сам путч подвиг Керенского к проявлению некоторой активности. 6 июля поначалу он дал даже команду арестовывать большевиков за связь с немцами и попытку ниспровержения власти, но буквально спустя несколько часов сам эту команду отменил и снял арест с Троцкого и других заговорщиков (указ. соч., с. 133). А министра юстиции трудовика Переверзева, успевшего дать разрешение на газетную публикацию о Ленине-шпионе и приказ об аресте его и большевиков, а также о разоружении верных им воинских частей и изъятии оружия на большевистских складах, уволил. Газету, напечатавшую компромат на Ленина, закрыли (Стариков… С. 260). На этом Керенский не остановился: он приказывает командующему Петроградским военным округом генералу Половцеву прекратить разоружение большевиков (указ. соч., с. 262).

От Керенского в обелении большевистских главарей не отстает масонское руководство исполкома Петросовета, опубликовав 6 июля 1917 года следующее сообщение: «В связи с распространившимися по городу и проникшими в печать обвинениями Н. Ленина и других политических деятелей в получении денег из темного немецкого источника И. К-т доводит до всеобщего сведения, что им, по просьбе представителей большевистской фракции, образована комиссия для расследования дела. Ввиду этого до окончания работ комиссии И. К-т предлагает воздержаться от распространения позорящих обвинений и от выражения своего отношения к ним и считает всякого рода выступления по этому поводу недопустимыми»