Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

были против созыва II съезда Советов за месяц до Учредительного собрания. И только заговорщики-большевики, опираясь на политизированных дезертиров, солдат и матросов Петроградского военного округа и петроградских рабочих-красногвардейцев, одурманенных большевистской демагогией, бешено проталкивали его открытие, дабы его авторитетом прикрыть преступный характер захвата власти партией политических уголовников. Шли во все тяжкие… Всем обещали все, лишь бы сколотить мощный вооруженный кулак. И говорить о II съезде как результате стихийного движения масс (как высказался Рид) абсолютно абсурдно. Октябрьский большевистский переворот был результатом не стихийного движения масс, а тщательной подготовки определенного контингента солдат, матросов и рабочих большевиками, которыми они и подменили в основном делегатов съезда. В будущем эта вооруженная масса стала использоваться большевиками в качестве делегатов на инспирированных ими съездах всероссийского уровня, чтобы продавить необходимые им решения. Примечательны в этом плане откровения Володарского (активный участник Октябрьского переворота, после которого стал наркомом по печати, пропаганде и агитации) в беседе с Ридом в Смольном 16 октября: «Либерданы и прочие соглашатели саботируют съезд. Но если им и удастся сорвать его, то мы ведь достаточно реальные политики, чтобы не останавливаться из-за таких вещей…» (указ. соч., с. 56). Володарский прозрачно намекает, что отсутствие легитимных делегатов на съезде большевиков восстания не остановит — у них своих делегатов достаточно.

В канун открытия съезда, 21 октября, на большевистском совещании выступил Ленин: «24 октября будет слишком рано действовать: для восстания нужна всероссийская основа, а 24-го еще не все делегаты на съезд прибудут. С другой стороны, 26 октября будет слишком поздно действовать: к этому времени съезд организуется, а крупному организованному собранию трудно принимать быстрые и решительные мероприятия. Мы должны действовать 25 октября — в день открытия съезда, так, чтобы мы могли сказать ему: «Вот власть! Что вы с ней сделаете?» (указ. соч., с. 66–67).

Прилежный ученик Ткачева пунктуально реализует его схему государственного переворота — за несколько часов до открытия съезда были захвачены почта, телеграф, телефон, взят Зимний и арестованы члены Временного правительства. Теперь открывшемуся в 10 часов вечера 25 октября 1917 года II Всероссийскому съезду Советов можно было доложить: «Временное правительство низложено!.. создание Советского правительства… обеспечено». Эсеры, меньшевики и бундовцы в знак протеста против насильственного ниспровержения Временного правительства, против попрания всех легитимных процедур открытия съезда, против насильственного захвата власти большевиками покидают съезд. Кто остается? Сотни солдат, матросов, красногвардейцев, подавляющее большинство из которых к законно выбранным делегатам никакого отношения не имели. Рид фиксирует: «Регистрация делегатов II съезда Советов проходила в Смольном. Работавшая в комиссии девушка: “Совсем не та публика, что на первом съезде. Какой грубый и отсталый народ! Темные люди…”» Мандатная комиссия, назначенная старым ЦИК, отводила одного делегата за другим под предлогом, что они избраны незаконно. Но представитель большевистского ЦК Карахан только посмеивался. «Ничего, — говорил он, — когда начнется съезд, вы все сядете на свои места…» (указ. соч., с. 50). Реплика Карахана красноречиво свидетельствует, что за делегаты представляли II съезд Советов, — это были симпатизировавшие большевикам и специально отобранные ими солдаты и матросы Петроградского военного округа. В многочисленной литературе, посвященной этим событиям, отмечается факт отсутствия на этом сборище представителей многомиллионного крестьянства (например, «Анатомия революции»… С. 245). В легитимных делегатах большевики и не нуждались. Им давно было известно, что большинство из них были бы эсерами, меньшевиками, кадетами и прочими элементами небольшевистского толка. Поэтому они и забили зал массой вооруженных солдат и матросов, представляющих большевиков. Легитимно выбранные делегаты тонули в этом сброде. Их страстные речи подчеркивали незаконность съезда. Вот армейский делегат Хараш: «Политические лицемеры, возглавляющие этот съезд, говорят нам, что мы должны поставить вопрос о власти, а между тем этот вопрос уже поставлен за нашей спиной еще до открытия съезда! Расстреливается Зимний дворец, но удары, падающие на него, заколачивают гвозди в крышку гроба той политической партии, которая решилась на подобную авантюру!» (Дж. Рид… М., 1987. С. 110). Выступает представитель Викжеля (профсоюз железнодорожников, самый сильный в России, из рабочих и служащих): «В 1905 году и в корниловские дни железнодорожные рабочие показали себя лучшими защитниками революции. Но вы не пригласили нас на свой съезд. Мы не признаем этого съезда законным: после ухода меньшевиков и эсеров здесь не осталось необходимого кворума… Наш союз поддерживает старый ЦИК и заявляет, что съезд не имеет права избрания нового ЦИК…» (Дж. Рид… М., 1957. С. 130). Был еще ряд выступлений законных делегатов этого мишурного съезда, возмущенных большевистской провокацией, но они тонули в криках пробольшевистски настроенной толпы. И на этом антироссийском сборище главари большевиков провозгласили себя властью, сформировав антинародное правительство. Начало гражданской войне было положено.

Чтобы предотвратить поход казаков во главе с Керенским на Петроград, было выпущено к ним воззвание: «Братья казаки!.. Вам говорят, что Советы хотят отнять у казаков земли. Это ложь. Только у казаков-помещиков революция отнимет земли и передаст их народу…» и т. п. (Дж. Рид… М., 1957. С. 107–108).

Были распространены воззвания эсеров, меньшевиков-оборонцев, исполкома крестьянских советов, Центрофлота: «…Не верьте обещаниям большевиков! Обещание немедленного мира — ложь! Обещание хлеба — обман! Обещание земли — сказка!» (указ. соч., с. 109).

«Известия» (орган старого Петроградского Совета): «А что касается съезда Советов, то мы утверждаем, что не было съезда Советов… что имело место лишь частное совещание большевистской фракции. В этом случае они не имели права лишать полномочий ЦИК» (указ. соч., с. 109).

Газета эсеров «Дело народа» о большевиках: «Они обещают массам золотые горы, зная вперед, что ни одного из своих обещаний они не смогут исполнить; они ведут массы по ложному пути, они обманывают их в вопросе о причинах всех затруднений… Большевики — опаснейшие враги революции…» (указ. соч., с. 283–284).

Семидесятилетняя история пленения России большевиками подтвердила истинность всех обвинений их оппонентов, выдвинутых против них до, в момент переворота и после него, как чисто демагогических, рассчитанных на сугубо невежественную массу. Как известно, вместо мира большевики дали пять лет опустошительной Гражданской войны, унесшей почти в десять раз больше жизней, чем в Первую мировую.

Вместо хлеба дали всеобщую разруху и жесточайший голод, доселе неизвестный на Руси.

Землю дали лишь в первые годы большевистской диктатуры, чтобы избежать всеобщей крестьянской Вандеи. В годы коллективизации всю отобрали.

Страстные воззвания эсеров и меньшевиков к народу для восстановления справедливости успеха не имели: слишком велика Россия, распылены народные массы, нет единения среди народа — ни на фронте, ни в тылу, масса дезориентирована большевистской пропагандой. Слишком привлекательны их лозунги: «Долой войну!», «Заводы и фабрики рабочим!», «Земля — крестьянам!» и т. п. Да