Жена на время - Джули Тител

Та не заставила себя упрашивать и с жаром заговорила:

– Говорят, его видели в обществе женщины! – Обескураженная отсутствием какой бы то ни было реакции со стороны герцога, она, тем не менее, не сдавалась: – Ну и что вы на это скажете?

– Пока я не услышал ничего, что требовало бы ответа, – невозмутимо произнес Толби.

– Вы на удивление спокойны, – упрекнула его леди Солташ.

– Эта информация, если можно так выразиться, – сказал он, сдувая невидимую пылинку с воротника, – не стоит и зевка.

Услышав эти слова, Хелен, с любопытством наблюдавшая за герцогом, вздрогнула и поспешно опустила глаза, чтобы скрыть свои мысли. Ей вспомнилась надпись, окружавшая эмблему на чемодане Винченцо: “Vix Tanto Hiatu Digna”. Именно так они с мистером Дарси перевели ее на английский: “Не стоит и зевка”.

– Вы поклонник классической литературы, ваша светлость? – неожиданно для всех вступила она в разговор и отважилась посмотреть на Толби.

Их взгляды встретились. Его глаза чуть заметно сузились, но остались непроницаемыми.

– Боюсь, я вас не совсем понимаю, мисс Денвилл, – проронил он.

– О! – воскликнула она с невинным видом. – Выражение “Не стоит и зевка” имеет классическое происхождение, не так ли? Уверена, это из латыни, но никак не могу вспомнить, откуда именно.

– Весьма похвально, – улыбнулся герцог одними губами. – Если не ошибаюсь, эта фраза – из комедии Плавта “Амфитрион”.

– Уверена, что не ошибаетесь, – загадочно сказала Хелен, довольная тем, что сумела слегка поколебать его спокойствие.

– Не пойму, о чем вы, – раздраженно вмешалась леди Солташ. – Вы слишком легкомысленно относитесь к столь важному делу!

– Вы полагаете, эти слова взяты из другой комедии Плавта? – осведомился Толби.

– Понятия не имею, – отрезала та, раздосадованная его педантичностью. – Я вижу, вы не поверили в историю, которая непосредственно касается вас!

– Возможно, я отличаюсь редкостной тупостью, – отозвался герцог, – но, если я правильно понял, эту историю рассказал некто, пожелавший остаться неизвестным, – очень разумно! Он утверждает, что якобы видел Рэкселла в обществе женщины, чье имя также неизвестно. Подобные сведения не внушают доверия. Мне требуются более веские основания, чтобы проявить серьезный интерес. Таким образом, – продолжал он, – полагаю, мы уделили этой теме достаточное внимание и вправе прекратить ее обсуждение.

Равнодушное выражение его лица слегка портила прорезавшая гладкий лоб вертикальная морщинка между бровями, когда он искоса взглянул на леди Хэппендейл.

– Прошу вас, не беспокойтесь за меня, Кеннет, – сказала та, без труда поняв, чем вызвана мелькнувшая в его глазах озабоченность. – Меня эти сплетни совершенно не волнуют. Я разделяю ваши чувства и считаю сплетни полной чушью!

– Вероятно, кто-то видел человека, похожего на вашего брата, дорогая, передал другому, а тот в свою очередь представил эту историю в ее нынешнем виде. Так обычно и рождаются сплетни, а ведь это не более чем сплетня, не так ли?

– Но что, если слухи подтвердятся? – гнула свое леди Солташ.

– В таком случае я буду чрезвычайно счастлив, – ответил его светлость. – Ничто не доставит мне большей радости, чем известие, что Ричард Рэкселл жив. Но, увы, как сказал известный поэт, “даже боги порой становятся жертвой каприза и… э-э… не в силах исправить содеянные ошибки”. – Он повернулся к Хелен: – Цитата, которую я перевел несколько неточно, лучше звучит в подлиннике и на сей раз взята не из комедии, мисс Денвилл, а из довольно известной трагедии.

Даже леди Солташ притихла, невольно пораженная искренним чувством, которое он вложил в свои слова.

– Макиавелли? – предположила Хелен, назвав единственного известного ей итальянского писателя, который к тому же сочинял пьесы.

– Нет, – ответил герцог с натянутой улыбкой, – но вы близки к истине.

– Вы продолжаете меня изумлять, Толби, – удивилась леди Хэппендейл. – Я понятия не имела, что вы так хорошо разбираетесь в классической литературе.

– Я всегда питал любительский интерес к театру, – небрежно пояснил он, – особенно после того, как еще мальчишкой впервые посетил Италию.

Разговор перешел на другие темы и, поскольку недостатка в новостях и комментариях не было, стал более общим. Каждому было чем поделиться. Когда запас светских сплетен иссяк, леди Солташ рассказала о гонках двухместных экипажей по маршруту Лондон – Бат, устроенных лордом Ханикаттом и мистером Энтони Фицхью. После того как это событие было обсуждено во всех подробностях, Хелен из чистого любопытства спросила:

– И кто выиграл?

Леди Солташ затруднилась с ответом.

– Кажется… нет, наверно, это был… Точно помню, что с лордом Ханикаттом по дороге приключилась какая-то неприятность – вроде бы у него экипаж сломался, – так что, думаю, гонки все-таки выиграл Фицхью. Ну, напрочь вылетело из головы; да это и неважно! В нынешнюю молодежь словно бес вселился. Затеять такую глупость!..

– Совершенно с вами согласен, миледи, – поддержал ее Толби. – Меня в ужас приводят эти молодые “денди”, как они себя величают. Нелепое название! В мое время мужчины с характером и воспитанием ни за что не стали бы участвовать в такой… азартной гонке, не посещали бы петушиные и кулачные бои, не убивали бы время, переодеваясь разбойниками и бандитами. Говорят, когда им надоедают подобные занятия, они боксируют, что чрезвычайно развлекает “джентльменов”, принадлежащих к поколению мисс Денвилл и мисс Солташ. Я не в силах уразуметь, как такое времяпрепровождение может доставлять удовольствие, но… старики всегда ворчат на молодежь, не так ли?

Если эти критические рассуждения имели целью довести до сведения леди Солташ, что его светлость годится ее юной протеже, скорее в отцы, нежели в женихи, Толби своего добился. Хелен, во всяком случае, невольно восхитилась столь тонким ходом, хоть и сомневалась, что пожилая дама поймет намек.

Так оно и оказалось.

– В наше время!.. Старики ворчат на молодежь!.. – повторила за ним леди Солташ. – Эти юные щеголи должны брать с вас пример, с вашими-то элегантностью и манерами, считать вас эталоном!

Толби отрицательно покачал головой.

– Поскольку они всю жизнь наблюдают за моим поколением и все равно ведут себя самым возмутительным образом, остается лишь констатировать, что они решили проигнорировать находящийся перед их глазами эталон.

– Ах, ваша светлость! – воскликнула леди Солташ. – Можно подумать, что вы им в отцы годитесь! – Сообразив, что сказала чистую правду, она поспешно продолжала: – Ума не приложу, почему в этом сезоне все самое интересное – гонки Ханикатта и Фицхью, появление Рэкселла – происходит в Бате!