Тайный код китайского кунфу - Алексей Маслов

В момент удара выполняется небольшой проворот ладони, за счет чего ладонь как бы разделяется на две части. Часть ладони со стороны большого пальца считается в этот момент воплощением начала инь, опустошенной и мягкой, а со стороны мизинца — ян, жесткой и наполненной. Таким образом, даже внутри одного удара может сочетаться мягкое и жесткое.

Считается, что мягкое усилие — это всегда темное, потаенное усилие. Кулак или ладонь — средоточие жесткой силы — подчиняются средоточию мягкой, темной силы — локтю. Например, если локоть поднять чуть вверх, удар пойдет сверху вниз; если локоть отвести в сторону, удар пойдет по дуге, как крюк. Таким же «рулем» мягкой силы служит поясница, дающая направление выбросу усилия в ударе.

Во внутренних стилях исход поединка предрешен еще до его начала, он предчувствуется, и этот результат как бы дан еще до начала свершения действия. Но чтобы достичь его, надо пройти весь путь боя. Боец не размышляет над тем, как построить бой, какую тактику избрать, и лишь следует саморазвертыванию поединка, как мудрец безотчетно следует Дао, не потакая и не противореча ему. Безошибочность выверяется здесь именно интуицией, «слышанием» и «следованием», которые суть естественность самопроявления природы человека.

Нельзя не вступить в поединок, ибо через него проходит Путь, но не имеет смысла и особо задумываться над ним. Не случайно великие бойцы говорили о легкости достижения победы: «Достичь победы — нет ничего легче, лишь избегай размышлений, и естественность воплотится в тебе», «Смотри на противника, как на сорную траву», «Вступить в поединок столь же легко, как прогуляться по дороге», «Сбить противника с ног не труднее, чем щелкнуть пальцами».

Но все же поединок для внутренних стилей — лишь дань своим корням, лежащим в прикладных системах ушу. Внутренние стили шагают дальше, они делают боевые искусства многоликими, вечно не равными самим себе, переливающимися от оздоровительных и общеукрепляющих аспектов до мистического пути к Небу.

Глава 11

Мистерия и действительность тайцзицюань

Одни говорят, что тайцзицюань — это искусство самозащиты, другие — что это способ пестования своей внутренней природы и метод оздоровления. Я же скажу: воистину тайцзицюань — это Небесный путь, принесенный бессмертными на землю.

В поисках исторических корней

«Никто не знает, кто создал тайцзицюань, его утонченно-потаенную и искусно-сокровенную сущность детально изложил и довел до конца Ван Цзунъюэ», — написал в «Кратком предисловии к тайцзицюань» замечательный мастер У Юйсян.[95] Это, пожалуй, одно из наиболее точных, лаконичных и откровенных обобщений долгих исторических поисков в области тайцзицюань. Вопросами кто? когда? на основе чего? задавались десятки знатоков этого искусства, и ответы на них даже сегодня далеко не очевидны. История тайцзицюань на две трети погружена в область мифов, а о реальных создателях стиля (или о тех, кто усовершенствовал его?) можно с достоверностью вести речь лишь с XVII века.[96]

Однако до сих пор мифы о создании тайцзицюань никак не желают уступить место исторической реальности. Признание У Юйсяна, относящееся к середине XIX столетия, отразило общую тенденцию демифологизации истории стиля, развившуюся в то время потому, что искушенные знатоки стали понимать: покров легенд отвращает взор от истинного исследования и последующего понимания действительных тайн и тонкостей тайцзицюань, которые завещали истинные создатели.

Сегодня масла в огонь немало подлили западные авторы, старательно пересказывая небылицы о тайцзицюань и зачастую сами расцвечивая китайскую историю, которая, вероятно, кажется им чересчур пресной из-за недостатка элементарных знаний о ней. Из-под их пера выходят порой весьма забавные версии, например, о том, что тайцзицюань создан пять, а то и десять тысяч лет назад (т. е. в эпоху неолита или мезолита, когда жили неоантропы), что этот стиль практиковал сам Конфуций и т. д. Особой популярностью пользуется версия о даосском монахе Чжан Саньфэне, создавшем тайцзицюань на основе наблюдения за боем птицы и змеи, хотя и эта китайская легенда пересказывается с явными искажениями. Таким образом, даже мифология тайцзицюань, говорящая, кстати, немало о самом характере отношения к этому стилю китайцев, оказалась чрезвычайно запутанной уже нашими не всегда добросовестными соотечественниками.

Немалая путаница может возникнуть из-за того, что многие «претенденты» на создание тайцзицюань жили в разных регионах Китая и в разное время и поэтому никак не могли передавать по прямой линии знания друг другу. И тогда китайская традиция выбирает испытанный способ объяснения: утверждается, что существовали две практически независимые друг от друга ветви — южная и северная. Широко известный сегодня вид тайцзицюань принадлежит к северной ветви, в частности, мастерами этого направления были Чэнь Вантин (основатель школы Чэнь), Ян Лучань (основатель школы Ян), У Цзянцюань (основатель школы У) и другие. А вот южная ветвь включает в себя как реальных мастеров, так и полулегендарных персонажей. История этой, второй ветви более глубока и мистифицирована. Зачастую утверждается, что мастера южной ветви разрабатывали не столько тайцзицюань (даже внутренняя традиция ушу признает, что прямого преемствования между ними не было), а общую практику и теорию внутренних стилей (нэйцзя) вообще.

Нет оснований огульно отвергать это, равно как и мало сохранилось сведений, хотя бы частично подтверждающих, что юг и центр Китая, например, провинции Чжэцзян и Сычуань, были связаны с созданием тайцзицюань. Более того, история собственно тайцзицюань не столь глубока, его первые комплексы были разработаны лишь в конце XVII века. Речь, в сущности, идет о складывании более глобального образования — всей системы внутренних стилей.

Сначала поговорим о самых мифологических и самых неподтвержденных страницах истории тайцзицюань. Начнем с так называемой «южной ветви» тайцзицюань.

В основе мифологической версии тайцзицюань лежит общий корпус даосских легенд о древних алхимиках, создателях внутренней пилюли бессмертия, небожителях, магах. Вероятно, нигде так выпукло, как в тайцзицюань, не прослеживается развертывание истории «назад» — достраивание происхождения стиля до глубокой древности. Легенды о тайцзицюань насчитывают около десятка фигур «первооснователей», причем общим для всех таких рассказов является мотив священности тайцзицюань и его эзотерического истока. Рождались такие легендарные версии сравнительно поздно, не ранее XVII века, на основе переработки более древних рассказов о даосских «истинных людях». Один и тот же трактат по истории тайцзицюань мог без труда и без видимых контрадикций упоминать троих-четверых создателей тайцзицюань, что не только не противоречило здравому смыслу, но лишь повышало ценность всей системы в глазах последователей стиля.

Вероятно, самое первое перечисление легендарных создателей тайцзицюань мы встречаем в «Исследованиях семейных хроник Сунов о происхождении искусства тайцзи и его ветвей» («Сунши цзячжуань тайцзи гун юаньлю цзи чжипай као», XVII век). Они гласили, что еще в эпоху Тан даосский маг по имени Ли Даоцзы «обучал искусству тайцзи, называя его «Кулак Прежденебесного», а также «Длинный кулак»… «Кулак Прежденебесного» еще называют «37 форм», что и было одним из названий тайцзицюань. В эпоху Мин его изучали Сунь Юаньцяо, Юй Лянчуань, Цюй Юэлян и Чжан Сунси». Вместе с Ли Даоцзы в «Исследованиях семейных хроник…» упоминается еще несколько предполагаемых первопатриархов тайцзицюань — даос Хань Гунъюэ (VI век) и «истинный человек» Сюй Сюаньпин.

Что за люди были эти первопатриархи, да и существовали ли они вообще? Прежде всего отметим, что «Исследования семейных хроник…» несли характер компендиума, прямого и безыскусного перечисления всех версий, которые ходили вокруг тайцзицюань, что с точки зрения китайской традиции и являлось изучением его исторических корней. Нетрудно заметить попытку обнаружить исторические корни тайцзицюань в древних даосских системах даоинь, что в общем-то не совсем правильно, однако вместе с тем ряд перечисленных персон можно считать реальными историческими лицами, хотя истории из их жизни поистине ареальны и чудесны. Например, Чжан Сунси и Сунь Юаньцяо — лица вполне реальные, о которых можно найти немало упоминаний в уездных хрониках, — считались учениками одного из самых известных легендарных основателей тайцзицюань Чжан Саньфэна. Примечательно, что два первых персонажа жили в XVI веке, а последний — в XIII веке. Значительный временной сдвиг в изложении истории стиля не нарушал «логического» хода событий — ушу живет в мифологическом времени, он лишь приближал последователей тайцзицюань к «высокой древности», связывая индивидуума с универсальностью самого учения гайцзи, переданного на землю через древних учителей.