Чужая Истина. Книга первая - Джером Моррис

— Хотя я, пожалуй, могу и ошибаться. Правда очень и очень редко.

Салагат молчал. Чуть склонив голову набок, он осматривал испещрённый углублениями, расщелинами и выемками утёс. Родники поблизости исходили паром, мешая видеть. Маг глубоко вдохнул.

— Так сказал бы… — в сорока шагах впереди послышалась возня и кряхтение. — Сам подойду.

Поднявшийся тем временем ветер разогнал пелену пара, позволяя лучше разглядеть говорящего. Из маленькой, неприметной пещеры показался человек. Лоскуты лохмотьев трепыхались на ветру, обнажая то протёртую волчью шкуру, то заштопанное грубое рубище. В этом развевающемся хаосе открытыми оставались только руки ниже локтя, жилистые и крепкие, да сильно обветренное лицо. Голову незнакомца украшала часть черепа козла или барана, непонятно как державшаяся на коротко остриженной голове. Один из завитых рогов был обломан на треть.

— Ты многое видишь и без этого, — проскрипел человек, видимо имея в виду вызванный ветер. — Вся штука в том, чтобы захотеть. Я не ждал подобного тебе, но всегда рад такой встрече.

Салагат не ответил на шутливый поклон. Вместо этого медленно протянул вперёд посох и очертил полукруг на сырой земле. Снега вокруг становилось всё меньше.

— Зачем? — рогатый остановился, не дойдя двадцати шагов. Жёсткая, иссиня-чёрная щетина на его лице будто всколыхнулась, показывая невидимые до того вкрапления седины. — Я не желаю вредить. Ты силён, но не воин.

— Кто ты⁈ — Эйден не узнал свой голос. Он инстинктивно отступал за Салагата, ощущая нарастающее напряжение.

Маг не успел ответить.

— Заблудший? — немного уязвлённым тоном перебил незнакомец, сцепившись глазами с Салагатом. Судя по всему, он услышал ответ до того, как тот был произнесён. — Возможно… — добавил он уже тише, глуше, как будто с сожалением. — Но, быть может, заблудился не я. Зачем Ты ведёшь его? Или даже… следуешь за ним?

— Просто пока нам по пути. — Маг переложил посох в левую руку, будто вкладывая меч в ножны. Он явно предлагал перемирие.

— А знаешь, что будет после?

— Нет. Но Ты думаешь, что знаешь.

Эйден не понимал о чём речь, но смутно догадывался. И боялся.

— За глашатаем грядёт Свет, — рогатый поёжился, словно предрекая нечто ужасное, — всякая старая жизнь будет сметена. Свет не терпит соперников.

— Это не он. — Сильный голос Салагата волной разнёсся по лесу. Теперь он не предлагал мира. Он предупреждал.

— А похож. — Незнакомец сделал шаг вперёд, разминая руки. Его длинные пальцы с крупными, отливающими болезненной синевой суставами, отчётливо хрустнули.

— Не он!

С ближайших деревьев слетела часть снега. Эйден судорожно сглотнул, ощущая знакомую, предательскую тошноту. Совсем как перед атакой.

— Я не могу рисковать, — уверенно прохрипел рогатый, резко сжав костистый кулак.

Ореховый посох в руке Эйдена вздрогнул и взорвался, разлетаясь сотнями острых щепок. Посох Салагата разлетелся мгновение спустя, будто после сопротивления. Маг ссутулился ещё больше. Припадая на одну ногу, он словно вырос, увеличился в размере. Послышался низкий, утробный гул.

Эйден стоял немного позади и не мог видеть, как менялось лицо Салагата. Тусклые глаза запали ещё глубже, скулы заострились, рот приоткрылся. Нижняя челюсть опускалась всё ниже, открывая крепкие тупые зубы. От низкого гула под ногами задрожала почва. Качнувшись вперёд, Салагат бросился на чужака. Он пролетел расстояние в два десятка шагов, почти не касаясь земли. Рогатый метнулся навстречу.

Спустя секунду Эйден коротко вдохнул, пожирая глазами мелкие детали увиденного, пока клубы пара снова наползали со всех сторон. Салагат лежал на спине без движения, крепкая рука рогатого стискивала его горло, всё сильнее вдавливая в грязь. Эйден отвернулся, сжимая печати крови на своих ладонях что было сил. Его крик ударил по ушам. Деревья вокруг слились в сплошную, серо-коричневую массу.

Глава 3

Глава 3.

Лицо обожгло холодом. От удара о мёрзлую землю вышибло дух. Эйден кое-как выбрался из сугроба, отплевываясь от набившегося в рот снега и царапая руки о твёрдый наст. Огляделся, переводя дыхание. Вокруг было тихо. Пока. Он опустился на колено, быстро начертил знакомые знаки.

— Киву-Ли… — прошептал он чётко, на выдохе. С ударением на первый слог. Всё, как учил Салагат.

Длинные, растянутые тени ближайших деревьев на мгновение исказились, будто протягивая к нему свои корявые пальцы. Сработало. Печать тени должна была сбить с толку возможную погоню.

Или не должна, он учил, что это больше от хищников… Чёрт, чёрт, чёрт! Проклятье! Куда меня забросило? Что делать? Куда бежать?

Он оглянулся ещё раз. Прищурился от холодного зимнего солнца. Медленно вдохнул.

Хватит… Я знаю — куда. Всегда знаю.

Эйден повернулся боком к светилу и торопливо зашагал на юг. Крепкий снежный наст хорошо держал, нога почти не болела. Идти можно было быстро. Даже без посоха.

Мог ли он выжить после такого? Бред. Конечно же нет. Бог он или не бог, но шея явно переломилась. А может и спина, уж очень глубоко его вмяли. Никогда не видел такого… Да и где бы мог видеть… Проклятый лес, проклятая зима, проклятая околесица про свет. А я снова бегу. Дезертир — как философия.

Он на ходу, не глядя, перебирал замёрзших лягушек, всё ещё остававшихся в мешочке у пояса, и гадал, что было бы, попытайся он призвать Бездну. Помогло бы это Салагату? Сработало бы с рогатым также, как с бехолдерами? И пусть маг учил не применять Бездну к более сильным противникам, вопроса это не снимало.

Хорошо, что он научил меня прыгать, — думал Эйден, имея ввиду опасный способ побега, возможно спасший ему жизнь.

— Хорошо, что дал кровавые печати, — продолжал он уже вслух, потирая едва заметные шрамы на ладонях, — хорошо, что показал тень… Вот бы она сработала. Хорошо. Столько хорошего, мать твою! Просто прекрасно! Прекрасно! — проходя мимо заиндевевшей ольхи, он широко замахнулся на ствол кулаком. Промахнулся, легко чиркнув о кору, потерял равновесие и завалился в снег.

Эйден почти зарыдал. Навалилось едкое, тяжёлое чувство стыда, подстегиваемое не отступающим страхом. А потом, спустя минуту, просто отступило, также резко и неожиданно. Он снова поднялся и пошёл. После, уже ночью, ему вспоминался пёс Салагата, оставшийся в убежище на промёрзших болотах. Удерживал бы его маг подле себя, как собаку? Воспринимал ли хромого юношу, как более сложное, но явно уступающее ему животное? Или это всё бред, паранойя, и в Салагате просто оказалось больше человеческого, чем в нём самом?