Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс

ощущениям, и Сегель заставил себя отпустить это чувство. Мир словно «потух», оставляя его со стуком собственного сердца, а после — звуки реального мира вокруг снова обрушились на слух.

Неприятное чувство, подумал наемник.

Нерл тихо переговаривался с мужчиной о проклятии своего старшего сына, который боится обращения. Просил о лекарстве. О снадобье, сдерживающем обращение. Поскольку темноволосый скрылся из поля видимости зеркала, зато заскрипел шкафом, похоже, доставая склянки. Пару минут спустя, мужчина рассыпался в благодарностях перед алхимиком.

Сегель же снова закрыл глаза. Что было после того, как его ударила Сиола? Он не помнил. Только темнота была вокруг. Его самого не было. Ему даже почудилось, что он и впрямь умер. Или всё-таки, не почудилось? Он снова дернулся, распахнув глаза. Порыв прощупать грудную клетку, подавляли чары, и получилось лишь едва двинуть головой, тут же тяжелеющей от магии алхимика.

— Так-так-так, — спокойный голос Нерла заставил остановиться, перевести взгляд на него, — вижу, ты, наконец, очнулся полноценно. — Мужчина протирал очки, и сел на стул у кровати. После — нацепил их, сплел пальцы в замок, упираясь локтями в колени. Весь его вид выражал искреннюю обеспокоенность.

— А как я здесь...? — Голос Сегеля был тих и слаб. Слова с трудом вылезали из глотки, словно до этого ему сшили рот, а нёбо сожгли. Говорить попросту было больно, и он закашлялся, с трудом извиваясь в силках чар.

— Тебя принес Асари. — Нерл тяжело вздохнул. В этот миг он напомнил чем-то Огюста, или Диора. Разговор предстоял тяжелый. — У меня плохие новости, Сегель. Ты проклят, как и большая часть жителей Гротенберга. Проклят и отравлен темной магией герцогини.

«Прямо как моя сестра» — подумал Сегель, закрывая глаза.

— И ты тоже теперь подвержен обращению, как и они. Ты слышишь её, так?

Сегель снова открыл глаза, и шепнул:

— Да. Прекрасная и ужасающая. Зовет, но не меня... — Сегель зажмурился вновь, сильнее. Песня старого города снова скользнула под кожу, заставляла вздрогнуть всем телом, заполняла слух, ворошила тьму внутри него. Он снова открыл глаза. Он знал, что если прислушается, услышит её так же чётко, как до этого. — Как это случилось?

— Ты мне скажи... — Нерл приподнял голову Сегеля, и осторожно напоил каким-то отваром. Вязкий вкус предгорных трав наполнил рот, подслащенный медом. Что-то такое давали детям, когда они простужали горло. — Как давно Вакант дал тебе силы?

— Десять лет назад. — Говорить легче не стало, понял тут же Сегель. Нет, что-то было серьёзнее, чем простая боль в горле, а может, он уже и забыл, что делают такие отвары.

— Магия пришла сразу?

Сегель отрицательно покачал головой. До недавнего времени он и помыслить не мог о том, что будет подчинять себе металл. А все ли это способности? Сегель выдохнул. Его товарищи в Китгорфе частенько повторяли: «от магии всё зло идет, выжечь бы этих колдунов» — и теперь частично Сегель был с ними согласен.

— Спящая сила, — кивнул своим мыслям алхимик, поднимаясь. Он поднялся. Зашелестела одежда, но Сегель не мог проследить за ним, — это плохо, но так хорошо объясняет всё. — Наемник хотел бы поинтересоваться, что именно это объясняет «кладбищенскому чудаку», и тот, словно почувствовал его рвение, продолжил. — Обычные проявления дара защищают просвещенных от всех недугов, если только они не вызваны проклятиями. Потому многие завидуют наделенным магическим даром. Уж не знаю, как оно в других частях нашего мира, но черные маги Востока и торокские определенно болеют значительно реже простых людей, да отравить их тяжело, за что их ценят при королевском дворе. Но! — Нерл показался снова в поле видимости Сегеля, и осторожно принялся менять символы, нанесенные на стене. Физически наемник чувствовал, как тяжесть в мышцах уходила, а голову отпустило значительно быстрее, чем руки или ноги. — Всё это имеет место быть, если дар пробужденный.

Нерл кивнул на немой вопрос, и Сегель осторожно сел. Тело отозвалось болью, и он заметил полосы тугих повязок, обматывающих его тело, словно восточную мумию. Наемник ужаснулся — что же с ним стало? Мигом поднявшись, он ринулся к зеркалу. Ожоги проглядывали через повязки. Волосы теперь похожи были на лохматую солому, выцвели в некоторых местах, а кое-где были обгорелыми. Он отшатнулся.

— К-как.. как это... произошло? Что произошло со мной? — Севшим и слабым голосом проговорил Сегель.

Тут же, принявшись прощупывать тело, он увидел, как повязки на груди чуть набухли от крови, и в тот же миг адская боль пронзила сердце. Он вскрикнул, а ноги его подкосились. Нерл удивительно ловко для своих лет подскочил к нему, подхватил, и позволил устоять. Сегель в его жесткой хватке себя чувствовал марионеткой, которой резко обрезали нити.

Алхимик провел его к кровати, помог сесть, и после, сложив руки вместе, тихо зашептал что-то себе под нос. Слова обретали форму, строками повисая в воздухе, обвиваясь вокруг рук его, и после — хлынули в тело наемника. Успокаивающее тепло обволокло очаг боли,подавляя его. Наконец-то можно было вздохнуть.

— Тебя убили прошлой ночью, Сегель. — Сказал Нерл. Так просто, словно это была норма жизни, но Сэмюель побледнел.

Мозг не сразу понял смысл сказанного, но алхимик не торопился. Ошеломленный мужчина снова осторожно опустил взгляд на грудь, едва-едва касаясь окровавленных бинтов. От осознания и воспоминаний, окативших его холодной волной, ему стало снова плохо, и он закрыл лицо руками.

— Но я ведь сижу здесь, перед ва-... — он осекся. Конечно. Если он проклят, как и многие жители города, значит, эта проклятая сила вернула его к жизни.

Удивительным образом этот факт не вызвал ужаса, наоборот, Сегель облегченно выдохнул на миг. У него всё ещё