Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс

— Ты прав. — Не стал возражать Нерл. — Более того, есть вероятность, что в замке тебе будет куда как тяжелее справиться с проклятием. Это его источник, а значит, и эффект будет сильнее всего. Ох, был бы ты просвещен в оккультных науках, тогда был бы, право, выход! — Алхимик поставил обратно пустую пробирку, и покачал головой. — Путь через Тьму — первый шаг к настоящему просветлению.

— Ты хочешь сказать, пройти по пути божеств? Это ведь всё мифы...

Нерл окатил его тяжелым взглядом.

— Вовсе не миф. Ритуальные возвышения над человеческим существованием есть в практике большинства культур, просто могут быть скрыты от глаз многих, из-за опасности. Творцы подарили своим детям многие знания, а те в свою очередь разделили знания с теми, кто этого заслуживает. Обращение опасно, а Путь тяжел. Хотя бы потому, что можно породить такого монстра, как Мэйнард, застрявшей где-то между возвышением и существованием простого человека, если не знать, как идти по нему. Только вот... — Нерл выдохнул, тяжело опустив плечи, — у тебя нет знаний, а обучать тебя — нет времени. Однако у меня есть другая мысль... быть может, так получится завершить твое предназначение.

Сегель поднял глаза на Нерла. Предчувствие болезненно кольнуло, но он только кивнул алхимику. Выбора теперь у него нет.

11.1

Утро. День четвертый

Окраины. Новый Гротенберг

Никогда прежде Асари так не ждал восхода солнца, как сегодня. Никогда прежде эти несколько часов ни были настолько долгими, они походили на смолу, стекающую из ранобожженного хвойного дерева. Разведку он закончил быстро. Сиола дала много полезной информации, учитывая её состояние и шаткое положение в ордене.

На руках теперь у него была ручная карта с концентрацией фонарей, и оккультный символ, вырисованный на площади. Карты, полученные от информатора, теперь пестрили чернильными пометками, сносками, узорами. Его предчувствие не обмануло: форма не отражала содержания. Если сами линии были точь-в-точь как в ритуале, то вот остальные, расчетные символы, зависящие от многих факторов, вплоть до дня проведения и фаз светил, отличались разительно. Теперь сомнений не оставалось: ловушка будет весьма изобретательной, учитывая всю подготовку.

Под утро Асари заскочил и к Нерлу. Сегель, в человеческой форме, бредил во сне. Он зашел в тот момент, когда металлические предметы предупреждающе вскинулись, чтобы тут же рухнуть обратно. «Хаотичные всплески магии» — пояснил Нерл, занятый работой. Давно Асари не видел, как алхимик работает над чем-то, кроме бесконечного производства снадобий от проклятия, но на все вопросы о диковинном браслете, для которого тот производил расчеты, отвечать резко отказался. Так удивительно сухо, что задело Асари,объяснил все те изменения в ритуале, окончательно поставившие того в недоумение.

Магическая изоляция Гротенберга, и проведение ритуала очищения грозили стать просто геноцидом всех тех, чья воля недостаточно сильна, чтобы противиться ритуалу. Обращенных это уничтожит, только вот, сколько умрет простых людей, совершавших преступления, чтобы выжить, или просто по глупости – никто не поручится высчитать. Те, кто этого действительно заслуживал, Асари не волновали, а вот остальные... юноша поежился.

В конце концов, Асари занял старую, обветшалую крышу здания. Таких в последнее время становилось всё больше. Дома, квартиры, покинутые не по своей воле. Ещё месяц назад из города уехали ещё сотни полторы жителей - люди, переселяясь в Королевство Торок. Как бы гротенбержцы не любили короля Торока, но это было лучше, чем жить в умирающем городе. Некоторые просто не возвращались в свои квартиры. Проклятые, убитые на улицах в ночь, уже никогда не могли вернуться в свои жилища. В какой-то момент своей жизни Асари даже нравилось находить именно такие квартиры. Проникать в жизнь другого человека, где лишь по одной обстановке можно было предположить, кем он является.

После и это наскучило.

Сейчас же его мысли были сосредоточены только на цели. Мэйнард... Лиора Мэйнард. Аристократка с большими амбициями, на которую до переворота почти никто и внимания-то не обращал. Ничем не примечательная, в чем-то, как ему казалось, наивная девочка, волочащаяся за своей матерью. Не то чтобы он сам бы обращал на неё внимания, но старший брат частенько говорил: «смотри, эта наивная дурочка думает, что ей уготовано что-то большее, чем быть тенью своей матери». Герцогиня Фая Мэйнард была поистине важной фигурой в Гротенберге. Не относясь напрямую к королевскому двору, она умело чувствовала настроения как дворянства, так и духовенства. Обширные связи её рода с церковью давали ей возможность манипулировать ажитацией масс. Пользовалась ли эта женщина этим? Конечно. Ввести азы ритуалов в приходских школах была её инициатива. Учитывая то, что весь Гротенберг, по сути своей, родился из культа Пяти - это было вопросом времени.

То, что её дочь и вполовину не была так умна, как её родительница, понимали все. Однако никто не знал, что Лиора изучала продвинутый оккультизм. С влиянием матери ей могли достаться в руки самые сложные практики. Асари мог лишь догадываться, чему она научилась, чтобы стать колдуньей такой силы. От мысли, что её магии хватило, чтобы обречь весь город на многолетние страдания от проклятия, у него пробегал по спине холод.

Когда внизу, на улицах, началось движение, Асари уже действительно извелся. Тяжелые мысли о том, что он может не справиться, повергали в неожиданное и непривычное для него отчаяние. Он боялся неудачи, он страшился усугубить то, что сейчас происходит с городом. Неуверенность, которую он прятал в глубине души, сейчас грызла её, как стая крыс.

Он не может ошибиться снова.

Теперь у него уже нет права на ошибку.

Утро выдалось по-настоящему