Наперстянка - Грейс Аделин

Сигна решила, что стоит пожертвовать ночной рубашкой, и легла на ложе из маков, закрыв глаза, чувствуя, как холод земли пробирает ее до костей.

Фоксглав обещал стать идеальным домом.

Глава 29

Блайт

Блайт даже не пыталась притвориться, что ей хоть что-то известно об охоте на лис. Когда она приехала, Элиза позаботилась о том, чтобы Блайт была одета подобающим образом – для этого все еще требовался корсет, ужасно обтягивающее темно-синее платье и подходящая черная шляпка, застегивающаяся под подбородком.

Сразу по прибытии ее выпроводили из поместья Уэйкфилдов и отвезли в ближайший лес, не дав возможности поговорить с Эвереттом; девушка едва ли хотя бы мельком успела взглянуть на нового герцога. Его окружали гордые, наделенные титулами мужчины, которых Блайт слишком хорошо знала.

Как и предсказывала Элиза, никто из них не уделял ни ей, ни мисс Уэйкфилд никакого внимания. Казалось, они заботились только об Эверетте и о том, чтобы завоевать расположение нового герцога.

Стоило отдать ему должное, Эверетт спокойно воспринимал такое внимание, пожимая плечами и кивая при необходимости. И все же Блайт подумала, что он, вероятно, испытал облегчение, когда привели его лошадь, а рядом с ним появился еще один всадник с золотистыми волосами, его лицо было скучающим и каменным.

Возможно, принц Арис был ее главным помощником в спасении отца, и все же, когда Блайт увидела его, у нее все внутри сжалось от негодования. Элиза не испытывала подобных неприятных чувств. Когда она убедилась, что на нее никто не смотрит, то подтянула корсет, чтобы приподнять грудь.

Блайт постаралась не сморщиться от столь очевидного жеста, выдававшего полное отсутствие интереса к Байрону.

Словно прочитав ее мысли, Арис перевел взгляд на Блайт. Она ожидала, что он отвернется, решив не обращать на нее внимания. Но, к удивлению девушек, принц подтолкнул к ней свою прекрасную, белую в яблоках кобылу.

Хотя дома Блайт ездила верхом как мужчина, на публике она пользовалась дамским седлом. Это заставило ее пошатнуться под тяжелым взглядом Ариса, и на этот раз она была благодарна корсету, который не позволил съежиться, когда он приблизился.

– Полагаю, ваша кузина тоже здесь? – Арис не поздоровался и, едва удостоив Блайт взглядом, огляделся в поисках Сигны.

Блайт надеялась, что выглядела совершенно незаинтересованной, рассматривая свои ногти.

– Ее здесь нет. Боюсь, вам придется смириться с тем, что какое-то время рядом буду только я. – Она почувствовала легкое удовлетворение, когда его глаза потемнели. Блайт не хотела, чтобы Арис был ее врагом, особенно когда нуждалась в его помощи. Тем не менее было удивительно приятно видеть, как он злится.

– Что вы хотите этим сказать? – У него был глубокий баритон, который привлек внимание мужчин, ехавших в нескольких метрах впереди. Это был командный голос. От него исходила властность, которую девушка всеми силами старалась игнорировать.

– Мисс Фэрроу покинула Селадон, – ответила Элиза, стараясь, чтобы ее голос звучал восхитительно мягко. Она выглядела чопорной и невинной, сидя верхом на гладком гнедом жеребце, за которым тщательно ухаживали и чью шею Элиза рассеянно поглаживала.

Хотя Блайт знала, что Элиза просто хотела принять участие в разговоре, она была рада, что именно она сообщила новость. Принц Арис постарался скрыть свое раздражение, но все же оно пронзило Блайт, словно ток. Она переключила внимание на лошадь, внезапно обнаружив, насколько мягкая у нее шерсть.

– Ясно. – Голос Ариса звучал ровно, без эмоций. – И когда вы ожидаете ее возвращения?

– Едва ли скоро. – Элиза выпрямилась. – Она вернулась в дом своей семьи. И думаю, решила осесть там. Никто из нас понятия не имел, что она уезжает, все произошло очень внезапно.

Элиза с трудом скрывала свое удовольствие, и Блайт была удивлена собственным раздражением. Она должна была радоваться тому, что есть кто-то еще, кто не хочет возвращения Сигны. Возможно, совсем по другой причине, но все же.

Не стоило злиться, нужно было радоваться. Блайт должна всей душой ненавидеть кузину и никогда больше с ней не встречаться, вместо того чтобы страдать от глупых, приводящих в отчаяние мыслей о том, как Сигна устроилась в новом доме.

Она не должна волноваться. Не должна постоянно думать о том, что Сигна слишком легко во всем призналась и что во всей этой истории были моменты, которые просто не имели смысла.

Чего ради ей убивать Перси? Деньги ей не нужны. И, конечно, Сигна совсем не казалась злой, просто немного странной. Так почему же тогда?

Только когда лошадь под ней дернулась, Блайт пошевелилась и заметила, что принц буквально сверлит ее взглядом. Она поправила ремешок шляпы и ничего не сказала.

Впереди кто-то выкрикнул что-то нечленораздельное, и гончие бросились врассыпную, а всадники на лошадях ринулись следом. Конь Блайт, не дожидаясь команды, последовал общему примеру. Она ахнула и крепко вцепилась в поводья, когда тот галопом рванул вперед.

Эверетт был во главе группы, возглавляя охоту. Арис должен был быть там, впереди, с ним и другими мужчинами, но никто, казалось, и не вспомнил о нем, когда он разрушил планы Блайт загнать Элизу в угол, держась в стороне от мужчин. Было странно, с какой легкостью он лавировал в обществе. Тысячи людей пытались до него добраться, но он не позволял ни одной живой душе докучать ему. Блайт задумалась, что он сделал, – и каким неприступным его считали все остальные – чтобы заслужить такую свободу.

Дернув поводья, Элиза поехала рядом с Арисом.

– В Верене часто охотятся на лис?

Учитывая, каким суровым стало его лицо, можно было подумать, что она спросила, была ли его мать уличной женщиной.

– Вряд ли. У меня нет склонности к этому спорту. Если для того, чтобы поймать лису, требуется столько людей и гончих, то всем было бы лучше провести время в другом месте.

Блайт согласилась, хотя и не высказала своего мнения или удивления по поводу того, как откровенно он говорил о своем отвращении, особенно в присутствии Уэйкфилдов. Элиза прочистила горло, не собираясь сдаваться.

– Все равно, я рада, что вы пришли. Возможно, вы получите больше удовольствия, чем ожидаете. Семья Уэйкфилдов из поколения в поколение разводит гончих для охоты на лис.

Утро, безусловно, выдалось прекрасное. Было очень рано, птицы еще не спали, а погода выдалась не жаркой и ясной, так что можно было видеть далеко вперед. Тем не менее Блайт не очень любила охоту и предпочитала держаться в хвосте группы, подальше от того места, где могла стать свидетелем неприятных сцен. Ее единственной целью было раздобыть хоть какую-то информацию, и хотя она надеялась застать Элизу одну и засунуть нос в чужие дела, казалось, у нее не было другого выбора, кроме как начать сейчас.

– Полагаю, ему было совсем не до этого, но… Эверетт положил глаз на кого-нибудь в этом сезоне? – спросила Блайт. За чаем она уже задавала похожий вопрос, только на этот раз Элиза так старательно хмурилась, что Блайт вовсе не чувствовала себя виноватой, что снова затронула эту тему. Сплетничать было невежливо, особенно в такой компании, но ей было все равно, что подумает Арис. Во всяком случае, он казался таким же заинтересованным, как и Блайт.

– Пожалуйста, не прерывайте разговор из-за меня. – Улыбка принца была такой застенчивой, что даже Блайт покраснела. Он держался уверенно и чувствовал себя совершенно комфортно, возвышаясь над ними. – Я бы не хотел никому наступать на пятки.

– Конечно, вы бы так не поступили, – любезно согласилась Элиза. – Напротив, поиск жены – главная задача моего кузена. Теперь, когда дядя умер, важнее, чем когда-либо, подумать о наследнике. – Она говорила с ужимкой, и Блайт ничего не оставалось, как надавить.

– Эверетт кого-то нашел? – спросила она, готовая на все, лишь бы помочь отцу.

– Однажды ему приглянулась девушка, но дядя не одобрил его выбор. Эверетт был убит горем; ему потребовалось время, прежде чем он был готов возобновить ухаживания. Однако сейчас он выглядит счастливым, так что, полагаю, у него кто-то есть на примете.