Наперстянка - Грейс Аделин

– Три пенни, и оно выйдет в газете на следующей неделе.

Сигна замерла. Слишком долгий срок, чтобы провести его с Элейн вдвоем среди призраков.

– Сколько за то, чтобы оно вышло завтра?

Мужчина оторвался от работы, оглядывая ее. И скользнув взглядом по левой руке, хмыкнул, когда не увидел кольца.

– Полкроны.

Затем он вернулся к работе, и Сигна постаралась не рассердиться на его очевидный отказ. Это был настоящий грабеж, и все же Сигна полезла в кошелек и положила монету на стол.

Мужчина потянулся за деньгами не сразу, попыхивая сигарой, он опустил металлический рычаг, снова поднял его, обвел буквы чернилами и повторил процесс.

– Случившееся там, наверху, навсегда изменило город. Мы потеряли родителей. Бабушек и дедушек. Дочерей и сыновей. Просто чудо, что кто-то не сжег это место дотла. Оно не для жизни, девочка. Говорят, сейчас там живут только призраки.

Сигна не ожидала, что в душе вспыхнет негодование и яростное желание защитить место, которое она совсем недавно начала называть домом. И все же это чувство росло в ней, в венах закипела кровь, взгляд ожесточился. Хоть Сигна и сдерживала себя, ей хотелось показать этому мужлану, какими на самом деле бывают духи. К счастью, ей хватило мудрости отвлечься, чтобы успокоиться и разрядить обстановку.

На другой стороне улицы двое ссорящихся детей сжимали в крошечных ручках сладости, следуя за красивой женщиной в платье цвета слоновой кости. На голове у нее была белая широкополая шляпа, украшенная голубой лентой. Все трое, казалось, совершенно не замечали маленького мальчика позади, на которого сразу же обратила внимание Сигна. На вид ему было не больше одиннадцати, и он был мокрым насквозь. Его волосы прилипли к круглым, слишком отекшим щекам, кожа была серой, а фиолетовые губы дрожали, когда он шел за семьей.

Сигна выпрямилась, когда мальчик остановился. Словно почувствовав, что она на него смотрит, он повернулся к ней лицом. Его тело исчезло, как только их взгляды встретились, а потом он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пока внезапно не оказался по другую сторону витрины магазина. Не сводя с девушки впалых глаз, мальчик помахал рукой.

Сигна никогда раньше не видела утонувших духов. Не видела, чтобы обросшая ракушками кожа распухала, а изо рта вытекала вода, и все это усугублялось тем, что он был ребенком. Девушка крепче сжала свой ридикюль, когда мальчик попятился, жестом приглашая ее присоединиться к нему.

– Спасибо за вашу заботу, – поспешно сказала она продавцу. – Но не стоит рассказывать мне, какая это была трагедия. В ту ночь я тоже потеряла родных. А теперь прошу меня извинить.

Сигна прекрасно понимала, как странно выглядела со стороны, когда распахнула дверь и побежала вслед за мальчиком по пирсу. Все это время в ее голове звучал рассказ рыбака о женщине, смотрящей в морскую даль, и мальчике, который не возвращался. Не моряк, как она подумала тогда, а ребенок.

При такой близости к морю Сигну обдавали соленые брызги. Волосы намокли и прилипли к шее, и она едва не упала на скользких досках, ухватившись за расщепленный выступ. Дух уходил все дальше и дальше, и Сигна, не обращая внимания на любопытные взгляды, последовала за ним до конца, туда, где одиноко сидела женщина, свесив босые ноги с пирса и глядя перед собой, не замечая приближения Сигны.

– Ты меня видишь… Но ты не такая, как я, верно?

Сигна замерла при звуке голоса мальчика. Его голос звучал звонко, без бульканья воды. В нем не было ни горечи, ни страха, ничего общего с его видом. Не обращая внимания на ужас, Сигна заставила себя повернуться к нему и, наклонившись, прошептать:

– Не такая.

Дух с облегчением выдохнул:

– Тогда, может, ты передашь ей кое-что от меня? Я не хочу, чтобы она приходила сюда. Это не ее вина, и каждый раз, когда я вижу ее здесь… Она не должна грустить. – Просьба мальчика напомнила Сигне о той ночи, когда Лилиан покинула этот мир. Благодаря Сигне она смогла поговорить с Элайджей. Сказать, что любит его и что им всем пора двигаться дальше.

Разговор был трудным, но они оба нуждались в нем. Только после прощания Лилиан ушла в загробный мир, а Элайджа наконец смог вернуться к жизни. Если можно было сделать такой подарок кому-то другому… разве она могла отказать?

Расправив плечи, Сигна подошла к краю пирса и села рядом с женщиной.

– Я знаю, мои слова могут показаться вам странными, но у меня есть для вас сообщение.

В глазах женщины застыла бесконечная печаль. И она не обратила на Сигну никакого внимания.

По коже пробежали мурашки, призывая ее уйти, пока не стало хуже. Но когда девушка уже была готова сдаться, ее овеяло холодом. Приход Ангела смерти ощущался как поцелуй ветра в щеку, придавший ей сил. Сигна пыталась проникнуться мыслью, что он рядом, и набраться уверенности, чтобы сказать:

– Ваш сын не хочет, чтобы вы сюда приходили. Он говорит, что вы ни в чем не виноваты. И что ему больно видеть вас такой расстроенной.

– Скажи ей, что это был порыв ветра, – добавил дух, когда Сигна передала его слова. – Я знаю, мне не следовало выходить в море. Я очень сожалею об этом.

Сигна умолкла, когда женщина отвесила ей звонкую пощечину. Вокруг бушевал океан, ветер яростно завывал, когда девушка согнулась пополам, прижимая ладони к обожженной щеке, а женщина подобрала ботинки и встала.

Сигна отняла руку от ноющего лица, благодарная Ангелу смерти, что его холод смягчает боль. От пощечины на глазах выступили слезы, но один взгляд на встревоженное лицо мальчика заставил ее продолжить.

– На вашем сыне белая рубашка и темные брюки. Обуви нет, и шрам на левой ступне…

– После того, как мы с Джорджем пытались взобраться на скалы!

– После попытки взобраться на скалы с Джорджем. – Сигна ухватилась за выступ и поднялась на ноги. Женщина, напротив, задрожала, ботинки выскользнули у нее из рук. Один из них ударился о выступ и соскользнул в море.

– Если вы думаете, что это смешно…

– Уверяю вас, я бы так не поступила, – покачала головой Сигна, наблюдая, как черные слезы катятся по мокрому лицу Генри, а кожа на щеках натянулась от улыбки.

– Скажи ей, что я скучаю.

Сигна передала послание слово в слово. Она больше не обращала внимания на окружающих, держа женщину за руку и повторяя каждое сообщение, позволяя женщине плакать, пока слова не иссякли, а кожа на лице Генри не разгладилась, когда ракушки с тихим стуком упали на пирс.

– Теперь он готов, – сказала Сигна несчастной матери, когда небо вокруг них потемнело. – Пришло время попрощаться. – Слова принесли облегчение. Облегчение от того, что Генри не придется годами бродить по пляжу, наблюдая, как его мать стареет и уходит из жизни раньше него. Он не застрял в петле мгновения смерти, как несчастные духи Фоксглав, не заблудился где-то посередине между жизнью и смертью, где в конце концов потерял бы всякое представление о себе. Ему просто нужен был человек, который мог бы помочь, и теперь и он, и его мать наконец обрели свободу.

Сигна обняла женщину, а ребенок посмотрел вверх, вытянул руку и улыбнулся. Девушка не видела Ангела смерти, но он определенно был здесь.

Через несколько секунд Генри исчез, и, несмотря на ночной холод и рыдавшую в ее объятиях женщину, Сигне никогда еще не было так тепло.

Глава 32

Блайт

Если бы Байрон узнал, как Блайт провела утро в день вынесения приговора ее отцу, то запер бы ее в недрах Торн-Гров на веки вечные.

– Может, я и не джентльмен, – сказал Уильям Крипсли, открывая дверцу экипажа, – но даже я знаю, что такой леди, как вы, не следует оставаться здесь одной.

– Я не одна, мистер Крипсли. У меня есть вы. – Блайт не разрешили присутствовать на утреннем судебном заседании, но она отказалась часами сидеть в комнате и ждать возвращения Байрона с вердиктом. Одиночество ее не устраивало, так как навязчивые мысли никак не давали успокоиться.