Тайный фронт - Александр Александрович Тамоников

чуть сместился к указанной двери. Выждав еще несколько минут, он тихо вошел в маленькую комнату с окном под самым потолком. Немолодой священник внимательно посмотрел на гостя, в его глазах мелькнули хитрые искорки, и он спросил:

– Так, значит, любили вы друг друга в молодые годы? Да только развела вас судьба да служба государственная?

Сомнений не было, эти вопросы задавались не просто так, и речь шла о Екатерине. Значит, Зимина знакома с этим священником, и он позвал Шелестова по поручению женщины. Просто отец Амвросий, задавая эти вопросы, хотел убедиться, что перед ним тот самый человек, что он не ошибся.

– Все так и есть, отец Амвросий, – кивнул Шелестов. – Я не спрашиваю вас, где мне найти Екатерину. Я прошу вас только помочь. Не мне даже, а ей. Екатерине угрожает опасность. Я должен ее предупредить, помочь ей. Возможно, ей грозит смерть.

И тут в комнате отчетливо прозвучал зуммер телефонного аппарата. Какой-то странный, с металлическим колокольчиком, но это был телефон. Священник улыбнулся и подошел к занавеске у стены. Когда он ее откинул, Шелестов увидел столик и на нем старинный телефонный аппарат с высокими дужками держателя трубки. Он поднял трубку, выслушал, что ему сказали, а потом ответил:

– Да, он здесь. Рядом со мной.

Шелестов взял протянутую трубку, почувствовав волнение. «Неужели у меня к Кате еще что-то осталось?» – подумал он с грустью, но тут же отогнал в сторону ненужные эмоции. Сейчас только работа, ничего постороннего. На кон поставлено так много, что жизнь и чувства одного человек ничего не значат.

– Это ты? – спросил Шелестов в трубку, понимая, что никаких имен называть нельзя.

– Да, – ответила Зимина напряженным голосом. – Ты же узнаешь меня?

– Да, конечно, я узнаю твой голос, – подтвердил Шелестов. – Ты получила мое сообщение, поэтому звонишь, знала, что приду. Нам нужно увидеться. Тебе грозит смертельная опасность.

– Ты не сможешь мне помочь, только сделаешь хуже себе, – поспешно ответила Екатерина. – Я справлюсь сама. Обычное дело.

– Нет, ты даже не знаешь, что это очень серьезно…

Шелестов хотел еще добавить, что руководство Зиминой может не понимать всей серьезности ее положения, может быть, просто ей не успеют помочь. Но говорить такое по телефону не следовало. Женщина и так рисковала, ведя этот разговор. Узнать, откуда она звонит, можно довольно быстро, если кто-то заранее пришел на телефонную станцию. Не поверит, с горечью подумал Шелестов. Не успею помочь. «Но что ей еще сказать, как убедить?» И тогда он произнес простую фразу, которая мало что могла объяснить постороннему непосвященному человеку:

– Ты нужна нам, поверь. А мы тебе.

– Хорошо. Улица цвета моего платья в день той нашей встречи, номер дома и номер той квартиры. Просто жди меня там.

Короткие гудки заставили Шелестова обреченно опустить руку и посмотреть на священника. Он положил трубку на аппарат и услышал странные слова.

– Она вам поверила, – сказал отец Амвросий. – Поверила, я знаю. Идите, и да поможет вам Господь.

Шелестов смешался с группой выходящих из храма прихожан, а потом, чуть пригнувшись, спустился по лестнице в боковой парк. Здесь, за каменной стеной и молодой рябиной, его видно не было. Перебежав через проходной двор на другую улицу, Максим перешел на две улицы правее и только здесь уселся на лавку и задумался. Что сказала Катя? Что она имела в виду, когда намеками пыталась назвать ему улицу, местность и номер дома, возле которого будет его ждать.

Максим хорошо помнил их последнюю и такую запоминающуюся встречу, ту ночь. Катя была одета не в платье. На ней была черная кожанка и зеленая суконная юбка. Но она сказала платье, значит, важно именно это. То, что платья на ней не было, это важно. И был дождь, и она пришла с поднятым воротником кожанки. Черный, Черная… Пруд, а на нем черные лебеди. Здесь только одно такое место. И все говорят, что это признак близкого мира, потому что лебеди вернулись. А номер дома? В день их последней встречи они были у него в квартире. Но это не квартира в полном смысле этого слова, это просто чердак. Без номера. Значит, просто ждать ее у пруда, и она сама меня найдет, сама подойдет ко мне, если будет не опасно?

Через двадцать минут Шелестов был у пруда. Он был уверен, что за ним нет слежки. Проверяться было трудно, потому что надо спешить, а все проверки занимают много времени. И все же Максим был уверен, что он не приведет за собой «хвост» на встречу с Зиминой. Пруд состоял из двух каскадов. Верхний – декоративный с красивым кустарником по краям. Нижний – просторный овальный пруд, на котором, как говорят, до войны катались на лодках. Лебеди плавали, и дети с сердобольными мамашами кормили их хлебом. На лавках вдоль дорожки, опоясывающей пруд, сидят пожилые люди. Две дамы выгуливают собачек. Откуда может исходить опасность? Дорога за ограждением парка. Низкое, но это ограждение, и там не проедет машина. Чуть выше густой кустарник, прямо за прудом взъезд для машин. За парком раньше хорошо ухаживали. Вовремя подсаживали деревья и кустарник, посыпали дорожки песком, чистили пруд. Если придется бежать, то к забору. От машины на открытом пространстве не убежишь. Стрелять могут с близкого расстояния с двух сторон и с третьей, если у них есть снайпер.

Как ни старался Шелестов, но увидеть первым Екатерину он не сумел. Он увидел ее идущей по дорожке. Она была с палочкой, в длинном черном платье, в шляпке с вуалью, скрывавшей верхнюю часть ее лица. Максим отошел подальше от женщины с двумя детьми. Лавка тоже занята. Под старым платаном Шелестов остановился, расстегнул пиджак, ощутив локтем справа за ремнем пистолет. Он стоял и лениво посматривал по сторонам. Дважды посмотрел на часы, как будто ждал кого-то. Со стороны это было незаметно, но на самом деле глаза Шелестова метались по кустам, по деревьям, по окнам дома, стоявшего через улицу. Опасность, опасность. Но откуда. Если бы ему пришлось выбрать место встречи, он бы сделал по-другому, но сейчас Катя все решала сама. И сделала так, что Максим не смог сообщить своим о месте, не смог организовать прикрытие.

А потом он увидел стрелка. Мужчина в длинном плаще. Это сразу бросилось в глаза в такую жаркую погоду. И вот он мгновенно поднял руку. Стало видно, что у него маузер с деревянной кобурой, которая сейчас выполняла роль приклада. И маузер мог стрелять очередями. До Кати еще двадцать метров, она не видит опасности.