Золотой человек - Филип Киндред Дик

линии. Крыши. Дома. Город. Точно такой же, каким был всегда. Каждое утро.

– Дома!

Волна буйной радости захлестнула Тима с головой. Дома! Целы! Все кончено. Забыв о боли, Тим принялся расшвыривать обломки рухнувшего дома.

– Мэри, где ты? Цела?

– Здесь.

Стоило Мэри сесть, измельченная в пыль штукатурка посыпалась с нее множеством крохотных водопадов. Белая пыль покрывала ее с головы до ног, припорошила и кожу, и волосы, и одежду. Платье разорвано, щека расцарапана, на лбу ссадины…

– Мы правда дома?

– Мистер Маклин! Мистер Маклин, вы целы?

Следом за полицейским в синем мундире в подвал спрыгнули еще двое, в белых халатах. Встревоженные соседи, столпившиеся снаружи, по-гусиному тянули вверх шеи, поднимались на цыпочки: каждому не терпелось увидеть, что здесь произошло.

– Со мной все о’кей, – ответил Тим, помогая подняться Джуди с Вирджинией. – С остальными, кажется, тоже.

Полисмен, сдвинув в стороны доски, подобрался поближе.

– Что у вас случилось? Взрыв? Какая-то бомба?

– Весь дом до основания разнесло, – заметил один из интернов в белых халатах. – Пострадавших действительно нет?

– Нет. Мы все были здесь. Внизу.

– Жив, Тим? – во весь голос осведомилась миссис Хендрикс, осторожно спускаясь в подвал.

– Что тут у вас стряслось-то? – заорал и Фрэнк Фоли, с грохотом спрыгнувший вниз. – Бог ты мой, Тим! Как это ты ухитрился?..

Интерны в белых халатах недоверчиво оглядели развалины.

– Да, повезло вам, мистер. Дьявольски повезло. Наверху вообще ничего не уцелело.

Фоли пробрался поближе к Тиму.

– Ну и ну, брат! Я ж говорил: займись этим бойлером, чтоб его!

– Что? – ошарашенно пролепетал Тим.

– Бойлер же, бойлер! Вспомни, я ведь тебе говорил: там с автоматикой отключения что-то не так! Вот он, надо думать, ночью сам и не отключился, все кипел да кипел, пока не… – Опомнившись, Фоли нервно, заговорщически подмигнул. – Но я, Тим, никому ни словца. Страховка, дело известное. На мой счет не волнуйся, не проболтаюсь.

Тим раскрыл рот, собираясь ответить, однако слова будто застряли в горле. Что он мог сказать? «Нет, виноват тут вовсе не неисправный бойлер, который у меня руки не дошли починить. И не короткое замыкание в кухонной плите. И не утечка газа, и не оставленный включенным обогреватель, и не скороварка, забытая на огне. Ничего подобного.

Во всем виновата война. Тотальная война. Сейчас она зацепила меня, моих родных, мой дом, но этим дело не кончится.

Война придет и в твой дом. И в твой, и в твой – во все дома на свете. Сюда, в соседний квартал, в соседний городок, в соседний штат, в соседние страны, на соседние континенты. Весь мир станет вот таким. Обломки, развалины. Тучи пепла над головой, буйные сорняки, пробивающиеся сквозь хрусткий шлак под ногами. Война придет ко всем нам. Всех загонит в подвалы – перепуганных, побледневших, предчувствующих скорую ужасную смерть.

И вот когда она действительно придет, когда истекут еще пять – всего пять – лет, бежать будет некуда. Тогда уже никакая сила не отправит тебя обратно, не унесет в прошлое, прочь от войны. Явившаяся в каждый дом, война останется с нами навеки, и после из ее трясины уже не выкарабкаться ни мне, ни кому-либо другому».

Мэри молчала, не сводя с Тима глаз. Полицейский, соседи, интерны в белых халатах – все вокруг молча глядели на него. Ждали объяснений. Ждали рассказа, что тут произошло.

– Стало быть, бойлер? – робко спросила миссис Хендрикс. – Бойлер, да, Тим? Такое нынче случается сплошь и рядом. Поди разбери, чего ждать от…

– А может, вовсе и не бойлер? Может, к примеру, аппарат самогонный, а? – не слишком удачно сострил еще кто-то из соседей.

Как рассказать им правду? Его попросту не поймут, потому что не хотят понимать. Не желают знать правду. Им ободрение, спокойствие требуется – по глазам видно. В каждом взгляде таится жалкий, ничтожный страх. Все чувствуют нечто ужасное, все до дрожи напуганы, потому и не сводят взглядов с него. Ждут помощи. Утешения. Слов, что прогонят все страхи прочь.

– Да, верно, – мрачно ответил Тим. – Бойлер. Он самый.

– Так я и знал! – выдохнул Фоли.

Дружный вздох облегчения. Ропот, смешки. Кивки, улыбки от уха до уха…

– Его давно следовало починить, – продолжал Тим. – Давно надо было мастера вызвать. Пока он всерьез не забарахлил.

Умолкнув, он обвел взглядом встревоженных соседей, жадно ловящих каждое его слово.

– Да, надо было в порядок его привести. Пока поздно не стало.

Сюрприз для Пат

– Что у тебя там? – в нетерпении спросила Патриция Блейк.

– Где «там»? – рассеянно пробормотал Эрик Блейк.

Глаза Пат заблестели, грудь под сетчатой блузкой всколыхнулась в такт глубокому вздоху.

– Что ты привез? Я же знаю: ты мне что-то привез! Подарок, я уверена!

– Милая, я летал на Ганимед по делам «Терран Металз», а вовсе не за диковинками для тебя. Дай мне спокойно распаковать вещи. Брэдшоу хочет видеть меня с отчетом завтра, как можно раньше с утра. И еще сказал, что не завидует мне, если я не привез новостей о достойных внимания рудных залежах.

Пат выхватила из груды багажа, оставленного робоносильщиком у порога, небольшую коробку, перетянутую шпагатом.

– Что это? Серьги, колечко, бусы? Нет, для украшений великовата, – решила она и принялась распутывать узелок острыми ноготками.

Не без опаски глядя, как Пат срывает с коробки шпагат, Эрик обеспокоенно наморщил лоб.

– Ты только не расстраивайся, милая. Там нечто необычное. Вовсе не то, чего ты ожидаешь. Главное, не сердись. Я все тебе объясню.

Патриция, невольно разинув рот, побледнела, в страхе округлила глаза и судорожно отшвырнула коробку на стол.

– Боже правый! Да что же там такое?

Он слегка втянул голову в плечи.

– Я приобрел его по случаю, милая. По очень заманчивой цене. Обычно их так, запросто, не найти. Ганимедяне не любят торговать ими, но я…

– Что там?

– Бог, – пробормотал Эрик. – Второстепенное ганимедское божество. Достался мне практически по себестоимости.

Пат опустила взгляд, уставилась на коробку со страхом, с усиливающимся отвращением.

– Вот это? Вот это… бог?!

В коробке мирно лежала небольшая, очевидно ужасно древняя, фигурка дюймов около десяти в высоту. Крохотные ладони со скрюченными, точно когти, пальцами крепко прижаты к чешуйчатой груди. Лицо, с первого взгляда наводящее на мысли о некоем неведомом насекомом, искажено яростью пополам с бесстыдной похотью. Вместо ног множество спутанных щупалец. Нижнюю часть лица завершает затейливой формы клюв, а может быть, пара жвал из какого-то твердого вещества, а запах, запах…

Обоеполое крохотное создание явственно пахло чем-то вроде навоза и скисшего пива. Вместе с фигуркой Эрик предусмотрительно поместил в коробку блюдце с водой, подстилку из пучка соломы, в крышке