Звезда Любви - Юлия Леонова

— Батюшки-светы, Юлия Львовна! Да что ж Вы наделали-то?!

Жюли повернулась к зеркалу. Криво остриженные пряди не доставали даже до плеч, но она улыбнулась своему отражению впервые за последние две недели.

— А что, Пелагеюшка, может, не захочет барон меня такую в жены брать?! — рассмеялась она.

Наклонившись, Жюли подняла ножницы и протянула их своей пожилой няньке.

— Ты уж подравняй, да покороче, — попросила, присаживаясь на стул перед зеркалом.

Охая и причитая, Пелагея принялась выравнивать безжалостно отхваченные кудри.

— Короче режь! — нахмурилась Жюли.

— Не могу! — вздохнула Пелагея. — Ну, девка, ну натворила ты делов-то! Куда ж я теперь фату-то крепить буду? — едва не плача, проговорила она.

— Господи! — простонала Юля. — Мне удавиться с тоски охота, а тебя какая-то фата заботит!

— Пройдет это, — ответила ей с тяжким вздохом нянька. — Все проходит, и это пройдет. Привыкнете, барышня.

Спустя два часа Юля увидела в окно, как к крыльцу подали легкую коляску, украшенную белыми лентами. День хоть и выдался прохладным, но, однако ж, ясное небо не предвещало никаких неприятных сюрпризов с погодой. Бросив короткое "войдите" на стук в дверь, она разгладила руками невесомый чехол из газа и поправила нитку жемчуга на нее.

Распахнув двери Сергей замер в изумлении глядя на сестру. Жюли тряхнула короткими кудрями и с вызовом уставилась в глаза брата.

— Так, значит, — протянул он, недобро прищурившись.

— Так, Сергей Львович! — подтвердила она и, пожав худенькими плечами, взяла с кресла кружевную фату, которую накинула на голову наподобие мантильи.

Сергей молча накинул ей на плечи подбитый мехом плащ, предложил руку, и она, не сказав ему больше ни слова, оперлась на нее. В церковь ехали в полном молчании. Серж правильно расценил поступок Жюли, осознавав, что это был последний отчаянный акт протеста, и где-то в глубине души впервые шевельнулось сомнение в правильности происходящего.

— Жюли! — повернулся он к сестре.

Юля не ответила и только плотнее сжала губы.

Серж вздохнул.

— Барон будет хорошим мужем, он будет заботиться о тебе. Не будь такой упрямой! Счастье твое отныне только от тебя зависит.

— Счастье?! — взвилась девушка. — Ты не дал мне на счастье ни единого шанса! — с неожиданной яростью сбивчиво заговорила она. — Все потому, что ты всегда ненавидел меня! Скажи мне, Серж, почему ты считаешь, что я должна расплачиваться за грехи папеньки и матери моей?! Я-то в чем перед тобой виновата?! — сморгнула она слезы, выступившие на глазах.

Кошелев не нашелся с ответом и, опустив голову, принялся сосредоточенно разглядывать свои перчатки.

Господи! Да сделай же хоть что-нибудь! — истово молила она про себя. — Не хочу! — всхлипнула как ребенок, вытирая глаза белоснежной шелковой перчаткой.

Коляска остановилась. Юля окинула взглядом собравшихся на венчание досужих соседей и родственников барона. Четихин ждал ее на крыльце. По его ставшему недовольным виду она поняла, что он заметил изменения в ее внешности, и они ему не понравились. Брат, взяв ее под руку, ступил под своды небольшой сельской церквушки вслед за женихом и двумя шаферами. Следом потянулись остальные, расходясь от входа и становясь по обе стороны от них. Жюли вздрогнула, когда гулко захлопнулась дверь храма за ее спиной, словно отгораживая ее от былой жизни. Ей вдруг сделалось дурно, испарина выступила на лбу, закружилась голова. Я сейчас упаду, — вдруг со всей ясностью поняла она и покачнулась. Во все глаза Юля смотрела на приближающегося к ним священника с кадилом в руке. Позади него следовал служка с двумя зажжёнными свечами. Не смогу, не смогу! — в панике оглянулась она, словно собираясь бежать к двери. Наткнувшись на грозный взгляд Сержа, она вновь повернулась к алтарю, глядя прямо перед собой. Слезы выступили на глазах. Боже! Сделай что-нибудь! — беззвучно шептала она. — Останови это! Я не смогу! Не выдержу! Сердце тяжело и часто билось в груди, дрожали и подгибались колени, хотелось упасть на пол и завыть во весь голос, забиться в истерике. Стиснув зубы, девушка невидящим взглядом смотрела на алтарь, проклиная в душе и брата, и жениха. Позади с тихим стуком открылась и закрылась дверь, кто-то еще вошел, впустив в храм прохладу ноябрьского утра, и взволнованный ропот, то стихая совсем, то опять набирая силу, пробежал по церкви. Шеховской! — вдруг совершенно отчетливо услышала она слева от себя. Господи! Не иначе я с ума схожу, — медленно поворачиваясь к двери, решила она. Четихин, обернувшийся раньше нее, буквально окаменел: по проходу церкви к ним медленно приближался князь Шеховской. Гости встревоженно замерли.

— Надеюсь, я не опоздал? — ровно произнес Поль в звенящей тишине храма.

Поль! Господи, Боже, это и в самом деле он! — осенила себя крестным знамением бледная, как покойница, Юля. А она-то уж боялась, что совсем с ума сходит.

— Ваше сиятельство! Право, какая, однако, нежданная честь для меня, что Вы решили почтить наше с Юлией Львовной венчание своим присутствием, — нашел в себе силы холодно улыбнуться барон.

Юля сделала шаг по направлению к князю, но барон, стиснув ее за запястье, вынудил остаться рядом с ним.

— Александр Алексеевич, если не ошибаюсь? — улыбнулся Павел в ответ. — Если Вы позволите, мне бы хотелось сказать Вам несколько слов наедине.

— К чему, Ваше сиятельство? Все уже решено! Что бы Вы ни сказали, уже ничего нельзя изменить, — прищурился Четихин.

— Боже мой, до чего же приятно встретить в женихе такую уверенность в собственной невесте! Значит, Вы знаете, что женитесь на актрисе Александринского театра, и Вас совершенно не смущает тот факт, что весь свет Петербурга считает Вашу невесту моей любовницей? — усмехнулся Шеховской.

По храму пошел ропот. Четихин побагровел и задохнулся от ярости. Юля со страхом ждала его реакции, глядя, как он утирает платком пот, выступивший на лбу.

— Это правда?! — осведомился он свистящим шепотом, повернувшись к ней.

— Выбор за Вами, Юлия Львовна, — тихо, но отчетливо произнес Шеховской. — Я не отказываюсь от Вас. Решайте, кого Вы хотите видеть своим мужем.

— Мужем? — переспросила она, не отводя глаз от осунувшегося лица князя.

Павел кивнул, подтверждая свои слова. Выдернув руку из цепких пальцев барона, Жюли подошла к Шеховскому и приподнявшись на носочки, на глазах у всех собравшихся прижалась губами к его губам.

— Истинная правда! — улыбаясь дрожащими губами прямо во взбешенное лицо Четихина, подтвердила она.

— Ну знаете ли… — недоговорил барон, стремительно покидая маленькую сельскую церквушку.