Белый ворон Одина - Роберт Лоу

— Я бы тебя просветил, когда б верил, что тобою движет искреннее любопытство, — прорычал он. — Однако же я знаю, что вы, северяне, поклоняетесь своим злобным языческим богам, и переубедить вас невозможно.

— Я христианин! — возмутился Иона, но хазарин пренебрежительно отмахнулся.

— Только евреи, богоизбранный народ, способны постигнуть истинную природу Создателя, — надменно заявил он.

— Насколько я понимаю, это не сильно помогло в вашей борьбе против Святослава с его языческими богами, — вполне справедливо заметил Финн.

Хазарин обиженно насупился.

— Мы народ изгнания, — с горечью в голосе произнес он. — Весь мир объединился против нас. Стоит нам, евреям, где-то устроиться — создать свою страну, чтоб никому не платить подати, — как нас выгоняют. Это все зависть людская. Нам не могут простить нашу богоизбранность. Дай волю, и нас обдерут как липку…

— Скорее уж, вас гонят, чтобы самим не оказаться обобранными до нитки, — возразил я. — Римляне, например, всегда готовы помогать народам, которые восстают против вас.

— Конечно, они же христиане, — проворчал Абрахам, бросив взгляд на Иону. — Потому и ненавидят нас.

— Что он имеет в виду? — поинтересовался Финн, и Асанес пожал плечами.

— Евреи убили Христа, — пояснил он. — Это каждому известно.

— В самом деле? — воодушевился Финн. Он с интересом посмотрел на Абрахама: — Вы действительно убили Белого Христа? Выходит, это вы палачи Растерзанного Бога?

— Нет, — оскорбленно поджал губы хазарин. — Это сделали римляне. Но сегодня они сами стали христианами и всю вину сваливают на нас.

— А… — Финнов интерес сразу же угас; он укоризненно покачал головой. — Ну, и ловок же этот ваш Белый Христос. Даже после смерти умудряется посеять семена раздора в пустой комнате.

Иона задохнулся от возмущения. Он уже было открыл рот, чтобы возразить, когда я вмешался.

— О чем тут спорить, — сказал я. — Ведь великий князь русов Святослав, который победил и хазар, и булгар, не был христианином.

Все примолкли, отдавая дань уважения великому мужу.

— Иду на вы, — процитировал Тин.

Иду на вы, то есть выступаю против вас. Таково было последнее послание киевского князя степным народам, которые он хотел завоевать. Святослав… Ныне он тоже мертв, а степь так и осталась непокоренной. Абрахам угрюмо смотрел в огонь.

— Они что, сейчас передерутся? — тихо спросил Асанес, и я пожал плечами. По правде говоря, нам не было никакого дела до этих враждующих народов. Да пусть они хоть перегрызутся, словно цепные псы, — я и пальцем не пошевелю. Мне своих забот хватает…

Однако Тин не стал лезть в драку. Помолчав, он произнес на своем ужасном норманнском:

— У нас еще все впереди. Если не уйдем из Великой Белой, сможем увидеть, как зеленое вино превращается в сироп.

— Ну, уж нет, — проворчал Гирт, сердитый, будто медведь, разбуженный посреди зимней спячки. — Лучше мы его выпьем до того, как это произойдет.

Финн одобрительно отсалютовал своим рогом. Осушив до дна, кинул рог Тордис, которая тут же снова наполнила его вином.

— Придвигайся поближе, — пригласил Финн. — Погреемся вместе.

— Старая уловка, — отмахнулась Тордис.

— Никакая не уловка, — возразил Финн. — Сейчас всем холодно. Я просто хочу тебя согреть. Прими это — хотя бы в качестве вергельда.

Вот оно! Вира за убитого Тора. Слова эти давно уже висели промеж нас, но лишь сейчас были произнесены вслух. Все же, как ни крути, а муж Тордис погиб, потому что Клерконова банда открыла охоту на наше Обетное Братство. С другой стороны, побратимы рисковали жизнью, чтобы выручить Тордис из рабства. Да уж… Запутанное дело. Ни один седобородый бонд сломал бы себе голову на тинге, пытаясь рассудить по справедливости.

Торгунна легонько подтолкнула сестру, и та двинулась в обход кострища — в направлении Финна, который приглашающе распахнул свой плащ.

— Вот и славно, — провозгласил сияющий Квасир. — Все мы живы-здоровы… и даже сыты. А впереди нас ждут сокровища. Ведь все могло сложиться куда хуже!

— Вот так же и ласточка говорила, — раздался из темноты знакомый певучий голосок.

Олав ступил в круг света, по пятам за ним следовал огромный пес. Все взгляды устремились на мальчика, и лишь одна Торгунна смотрела на него с привычным удовольствием.

— Какая еще ласточка? — тут же вылез неугомонный Иона Асанес.

Воронья Кость — бледный от холода, лишь на скулах алели два пятна — поплотнее закутался в свои меха, уселся у ног Торгунны и завел рассказ.

— Жила-была ласточка, которая однажды решила, что зимы для нее не существует…

Торгунна принялась расчесывать отросшие волосы мальчика. Все остальные зашевелились, придвигаясь поближе к костру. Людям нравились его истории, хотя сам рассказчик необъяснимым образом пугал.

— Назовем эту ласточку Квасиром, — сказал Олав, и все заулыбались в предвкушении веселой истории.

Квасир поднял кружку в приветственном жесте.

— Итак, ласточка по имени Квасир радостно летала и порхала все лето. И даже когда лето окончилось и все ее товарки засобирались на юг, она продолжала веселиться и не желала слушать мудрых советов.

В конце концов родичи и друзья отчаялись уговорить Квасира и улетели без него. А Квасир, как обычно, продолжал носиться над землей, хотя та с каждым днем становилась все холоднее и давала все меньше пищи.

И вот в один из дней Квасир осознал свою ошибку. Стало совсем холодно. «Придется все же улетать, — сказал себе Квасир. — Мне надо как следует постараться, чтобы догнать своих друзей и родичей». И он двинулся вдогонку за родной стаей. Однако было слишком поздно. Снежная буря обрушилась на несчастную ласточку и унесла в сторону. Чем сильнее Квасир махал крыльями, тем больше отклонялся от нужного направления…

— Ну, прямо как наше плавание на «Сохатом», — не удержался Клепп Спаки, который окончательно решил, что ненавидит морские путешествия.

Остальные слушатели зашикали. Вновь установилась тишина, и Олав продолжал:

— Квасир чувствовал, что совсем замерз. Крылья его махали все реже, он опускался все ниже и в конце концов рухнул на землю.

Тут Олав на мгновение умолк — он прекрасно умел держать паузу, и я в очередной раз подумал: «Как бы не так! Не может быть ему всего девять лет…»

— И что дальше? — нетерпеливо спросил Иона.

— Что-что… помер, конечно, — вмешался Финн, посмеиваясь в усы (уж он-то знал все эти трюки опытных рассказчиков).

Но Олав с улыбкой покачал головой.