Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Именно! Чтобы только стереть вас с лица Земли! Включай свою машину времени!
– Не существует никакой машины времени!
У Чарли едва не подогнулись колени. Он повернулся и посмотрел на большую серебристую сферу.
– Вы сказали, что это – машина времени!
– Мы не говорили.
– Вы сказали это Филосу, и он поверил.
– Сиес придумал и изготовил декорации. Часы с обратным порядком цифр, книжечку со спичками. Ты хотел во все это поверить – ты и поверил. Это в духе homo sapiens. Вы разрешаете помочь вам только тогда, когда это позволяет вам поверить в то, во что вы хотите поверить.
– Вы же сказали, что отправите меня назад! – воскликнул Чарли.
– Я сказал, что верну тебя в твое прежнее состояние, и я это сделаю.
– Да вы… вы использовали меня!
Миелвис кивнул, с почти радостным выражением на лице.
– Я больше не хочу вас видеть! – прорычал Чарли. – Что бы вы там себе ни болтали. Отправляйте меня назад.
Он кивнул в сторону онемевшей от горя девушки и добавил:
– Саутин отправится со мной. Все это время вы без нее прекрасно обходились.
– Это будет только справедливо, – произнес Гросид.
– И когда ты хочешь отправиться? – спросил Миелвис.
– Сейчас! И ни минутой позже.
– Отлично!
Миелвис поднял руку, и все вокруг затаили дыхание. Миелвис же произнес двусложное слово:
– Кесбу.
Чарли Джонс содрогнулся. Конвульсии пронзили его тело с ног до головы. Медленно он поднял ладони и прикрыл ими глаза.
Через несколько мгновений Миелвис негромко спросил:
– Ты кто?
Чарли медленно опустил руки.
– Кесбу, – ответил он.
– Не волнуйся, Кесбу, – проговорил Миелвис. – Ты снова стал сам собой.
Гросид, пораженный, глубоко вздохнул.
– Я не думал, что у тебя получится, – сказал он.
В разговор вступил Сиес.
– Его собственное имя – это команда, выводящая из гипнотического состояния. Мелвис может это объяснить.
Миелвис подошел и спросил:
– Кесбу! Ты все еще помнишь мысли и ощущения человека по имени Чарли Джонс?
Человек, который совсем недавно считал себя Чарли, ответил:
– Очень смутно. Это – как сон или чей-то давний рассказ…
– Подойди ко мне, Кесбу.
Словно доверчивый ребенок, Кесбу приблизился и встал перед Миелвисом. Тот взял его за руку и прижал к бицепсу маленький белый шарик, который тут же лопнул. Не произнеся ни звука, Кесбу стал оседать; Миелвис подхватил его и оттащил туда, где уже лежали Филос и Фраур. Оставив там Кесбу, он посмотрел в испуганные глаза Саутин.
– Все хорошо, малышка, – прошептал Миелвис. – Они просто отдыхают. Скоро вы все будете вместе.
Двигаясь уверенно, но медленно, чтобы не испугать девушку, он подошел к ней и дотронулся до ее кожи белым шариком…
Джанетт рассказывает Хербу про Карен.
– Карен говорит: «Боженька, благослови боженьку», потому что она благословляет всех, кто ее любит.
– Бог так и делает! – говорит Херб беззаботно, но, как только слова произнесены, они становятся совершенно серьезными.
– Я люблю тебя, – произносит Джанетт.
Наконец-то главные люди Ледома могут спокойно поговорить, не опасаясь посторонних ушей.
– Так был ли в действительности такой человек, как Чарли Джонс? – спросил Назив.
– Был.
– Печально, – покачал головой Назив. – Когда я решил, что мы должны поделиться с homo sapiens нашими технологиями, это был… слабый аргумент. Хотя, в общем, никакие реальные сущности не имелись в виду – так, просто слова, названия разных вещей.
Он вздохнул и продолжил:
– Мне он нравился. Похоже, он понимал, что к чему. Допустим, нашу скульптуру «Создателя», наши ритуалы…
– Да уж, в понимании ему не откажешь, – саркастически подхватил Сиес. – Любопытно было бы посмотреть, сколько бы он понял, если бы узнал правду о нас до того, как увидел скульптуру, а не после.
– Так кто он, Миелвис?
Миелвис обменялся взглядом с Сиесом, пожал плечами и ответил:
– Он был в летающей машине homo sapiens, которая разбилась в горах неподалеку. Она развалилась еще в воздухе. Большая ее часть сгорела и упала далеко с той стороны. Другая часть рухнула прямо на наше «небо». Чарли Джонс был внутри. Он сильно пострадал, а вот другой homo sapiens, который с ним был, к этому моменту уже умер. Вы же знаете, снаружи «небо» выглядит как горы, и тем не менее не очень хотелось, чтобы над нами лазали поисковые партии.
Помедлив, Миелвис продолжил:
– Сиес обнаружил обломки с помощью своих приборов, тут же сформировал проход в А-поле и спустил их вниз. Я сделал все, что мог, чтобы спасти жизнь этого homo sapiens, но он слишком пострадал. Правда, с помощью церебростиля мы успели сделать копию его сознания.
– Это самая полная копия из всех, которыми мы располагаем, – кивнул Сиес.
– Затем, – продолжил Миелвис, – нам с Сиесом пришла в голову мысль использовать эту копию для того, чтобы узнать, что могли бы подумать о нас homo sapiens, если бы подробно познакомились с нашей культурой. Все, что нужно было сделать, так это взять подходящую биоплатформу, подавить глубоким гипнозом остатки ее самости и заменить ее копией сознания Чарли Джонса. Имея в нашем распоряжении Кесбу, мы легко это сделали.
Гросид удивленно покачал головой.
– Мы ничего не знали о Кесбу, – сказал он.
– Это Контрольный природный экземпляр, – пояснил Миелвис. – Собственность Первого медицинского центра. Не было никаких причин кому-нибудь о нем рассказывать. За ним ухаживали, он был даже, я думаю, счастлив, хотя и не знал ничего, кроме своей комнаты в центре.
– Теперь-то он знает, и гораздо больше, – произнес Назив.
Гросид спросил:
– А что вы собираетесь сделать с Кесбу и – той, другой?
Миелвис улыбнулся.
– Все было бы просто, если бы не этот непредсказуемый Филос, его потерянный и вновь обретенный Фраур, да еще и их ребенок! Я даже предположить не мог что-либо подобное.
Он помолчал и продолжил:
– Вряд ли Кесбу удастся вернуть в его прежнее состояние. Он никогда не забудет, что побывал Чарли Джонсом – хотя бы и во сне. Тем более что все наши центры он реально посетил! Он уже взрослый, и в настоящего ледомца его не превратить. Можно было бы сделать это частично, но я не буду этим заниматься – ему и так хватило трансформаций!
– Но присутствие Саутин открывает перед нами новые возможности. Вы о них подумали?
Гросид обменялся с Називом взглядом.
– Мы могли бы построить им дом, – сказал он.
– Только не в Первом медицинском, – покачал головой Миелвис. – Они слишком… Они слишком от нас отличаются. Конечно, некоторая забота, даже любовь смягчат эти различия, но нельзя требовать слишком многого и от них, и от нас. Никогда не забывай, Гросид, кто мы есть, в чем наша сущность, и ради чего мы существуем. До нас человечество никогда не обретало способности мыслить столь объективно, ведь людей всегда раздирали противоречия, присущие всем бинарным системам. И только в нашей культуре все различия – за исключением индивидуальных – были преодолены. Но Кесбу и Саутин отличают не индивидуальные различия, а видовые. Мы, ледомцы, вероятно, справились бы с этим лучше, чем эти homo
