Странница - Тамара Воронина

— Потому что у эльфов извращенный вкус. Милит вон какую отраву пил и приговаривал, что это просто замечательно. Он даже парное молоко пьет.

— Парное молоко — это очень вкусно, — не понял Лиасс ее юмора. — А пойдем-ка вместе. Я хочу, чтобы ты убедилась, что я простил Милита.

Он схватил ее за руку и потащил в палатку. Милит блаженно улыбался на кровати. Рядом красноречиво валялись штаны и трусы, а разорванную рубашку он снять не удосужился. Увидев Лиасса, он напрягся, сияние из глаз исчезло, но появилось какое-то детское выражение страха и надежды. Лиасс подошел, пинком отбросил штаны (Лена все-таки покраснела).

— Ты прощен, внук. Прощен. Потому что за тебя просила она.

— И потому что он заплатил долг, — добавила Лена.

— Ты заплатил долг, — кивнул Лиасс.

— Владыка… — как-то тоненько сказал Милит. — Владыка, но я не умираю.

— Знаешь, как это меня радует? — улыбнулся Лиасс. — Но кто научил тебя этому заклинанию?

— Твои книги, — пряча глаза, признался Милит. — Не был уверен, что получится, но что он терял?

— Мои книги? Милит!

— Лиасс, — предупредительно протянула Лена.

— Аиллена, нельзя…

— Нельзя, Владыка, и я готов к любому наказанию.

— Лиасс, он его ради меня выучил. Ну выпори его, если хочешь!

Синева засеребрилась.

— Ради тебя. На всякий случай. Выпори. Владыка. Если хочешь.

— Очень хочу!

Лена ему подмигнула и ушла. Настроение было почти радужным. Шут не был без сознания. Он спал. Просто очень-очень крепко. Он видел сны. Лена даже знала, что он видит: река, трава — и он бежит к ней, радостно смеясь.

Он действительно спал. Ариана грустно сказала:

— С ним все будет хорошо. Попоим его травами, чтобы потерю крови восстановить, и все.

— Вообще-то с Милитом тоже все хорошо, — заметила Лена, — и уж ты-то могла об этом догадаться. Ладно, мужчины, но ты…

Так. Сейчас немножко придет в себя и на колени грохнется.

— Стоп! Ариана, я уже знаю, что твоя жизнь принадлежит мне, потому велю тебе не падать ниц. Лучше просто сбегай сына навести. И Кайлу заодно скажи. Уж не знаю, насколько он своего безалаберного папеньку любит, но все же скажи. А я с ним тут побуду.

Похватав ртом воздух, Ариана покачала головой.

— Нет, пока не могу. Пока он не пришел в себя, мне стоит побыть рядом. Когда сердце задето, все может быть. Аиллена, нет, он не умрет, но вот плохо ему стать может. А ты не маг, исцелить не сумеешь. Ты не знала, что задето сердце?

Лена вспомнила острую боль.

— Знала…

— Он бы умер за одну-две минуты, — вздохнула Ариана. — Как хорошо, что Милит успел.

— То есть как хорошо, что твой сын собрался умереть? Никогда мне не понять логики эльфов.

— Не понять, — согласилась Ариана. — Как не понять тебе, что ты значишь для эльфов, Дарующая жизнь.

— Уж и не знаю, что я такого значу, если кто-то из эльфов решил пристрелить шута…

Вошел Гарвин.

— Ариана, сходи к Милиту. Я побуду здесь. Ты же знаешь, что я не самый плохой целитель.

— Ты некромант, брат, — сухо ответила Ариана. Гарвин усмехнулся.

— Верно. И как только ты уйдешь, я сразу высосу из этого полукровки жизнь. А зачем? Зачем бы я стал ставить себя под удар, если я могу сделать это и после, исподтишка, и никто, даже Владыка, не поймет, что это сделал я? Не преувеличивай моего злодейства, сестра. Иди к Милиту. А за мной присмотрит Аиллена. Она наставит меня на путь света, я раскаюсь в грехах и начну творить исключительно добрые дела.

Ариана колебалась еще несколько минут, но материнский инстинкт пересилил, и она, набросив плащ, побежала к сыну. Гарвин поставил пару стульев возле маленького столика, на котором Ариана смешивала свои лекарства, вытащил из-под куртки маленькую бутылку вина.

— Кружек нет. Как ты смотришь на то, чтобы пить прямо из бутылки? Это хорошее вино. Я и не знал, что люди умеют такое делать. Жаль, здесь нет подходящей земли для виноградников, и ты вряд ли попробуешь настоящее эльфийское вино.

— Схожу в Сайбу и куплю на рынке, — пожала плечами Лена. — Местные эльфы его продают. Или ты думаешь, что продавцы обманут Светлую?

— На такую глупость не способны даже люди, — хмыкнул Гарвин. — Ты тоже боишься моей некромантии?

— Нет, потому что все равно не знаю, чем это так страшно.

— И не знай. Первой выпьешь? Нет, давай-ка лучше я.

— Я не думаю, что ты отравил вино.

— Все равно я. За тебя. За самого странного человечка, которого я встречал. За человечка, готового спасать эльфа. Даже меня. — Он глотнул вина и передал ей бутылку.

— А я, уж извини, за то, чтобы он поправился.

Вино было вкусное, хотя ценителем Лена так и не стала. Никаких тонкостей букета не различала. Пахло от виноградного вина солнцем и яблоками.

— Он и так поправится. Это, значит, и есть тот дурак, который решил от тебя убежать?

— Тот самый.

— Надеюсь, понял, что бесполезно. Интересная у него аура, однако. Не видел такой.

— А мою ты видишь?

— Смутно. Я ж не Владыка, мне на это талантов не хватает.

— У нас общая, — сообщила Лена, — то есть когда мы вместе… то есть просто вместе, рядом.

— Когда вы вместе, — ухмыльнулся Гарвин, — тоже наверняка общая. Спасибо тебе за Милита, Аиллена. Уж не знаю почему, люблю я этого оболтуса. Ничего его не выбивает из жизнерадостности. С креста его забрали, магии лишили — все равно радуется. Мне вот воспоминаний о кресте до сих пор хватает. Больше, чем своих детей, люблю.

— У тебя двое было?

— Было-то трое, только старшая дочка имела неосторожность влюбиться в человека. Замуж за него вышла, сына родила.

— Казнили? — с ужасом спросила Лена.

— Ну… пожалуй. Не так, как обычно. Камнями забросали. Вместе с мужем и ребенком. Давно это было. А теперь никого нет. Ариане повезло больше всех — и сын, и внук… Я ей даже завидую. Значит, ты так любишь этого полукровку?

— Больше чем люблю, Гарвин.

— Владыка сказал, что ты умирала вместе с ним.

Лена поежилась.

— Кто мог в него стрелять?

— Если рассуждать логически, то первым нужно заподозрить меня.

— Тебя-то почему? Ты шута и не видел никогда.

— Очень просто. Потому что без полукровки ты с Милитом. А Милит — эльф. Да еще и любимый племянник. Ты с эльфами — это одно, а вот когда ты с определенным эльфом — совсем другое. К тому же у нас не принято убивать друг друга, а я все же некромант, я могу.

— Но это же не ты?

— Не я. Не позже, чем завтра, Владыка будет знать, кто это сделал. Нет, никакого следствия. Эльф сам скажет. Придет и скажет. Но сначала приведет в порядок свои дела, потому что ему придется уходить. Кругом, как Милит, он не отделается.