Река жизни - Владлен Петрович Шинкарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Живу я в небольшом городке на юге страны. Зарплата, как у всех, нескучная – жить можно, но на праздники купить нечего. А здесь международный женский день надвигается.
Моя жена и говорит, смотался бы ты муженёк в Москву, да скупился бы. Вон, наш кум за счёт предприятия уже пять ходок сделал в столицу нашей родины. Всю семью приодел и кое-что выгодно продал.
За свой счёт, конечно, накладно в Москву ездить, я к директору нашего предприятия – так и так, мол, надо с литературой ознакомиться по нашему изобретению. Директор засомневался о целесообразности поездки, так как век не слышал на своём предприятии этого слова, но командировочное удостоверение подписал.
Прилетаю В Москву, на такси прямо к ГУМУ… У дверей универмага наталкиваюсь на огромную очередь. Спрашиваю: «Что дают?» Но, как всегда, все готовы часами стоять, но никто не ответит, что дают? Поскольку сами не знают.
Меня любопытство распирает, но боюсь покинуть очередь, а то, как в нашем городке, выбросят из очереди и будь здоров. Стою, иногда медленно продвигаюсь. Спрашиваю, может, туалетную бумагу дают, так на черта она мне нужна, мы и без неё обходимся.
Уже подходим к фонтану, а я всё в неведении, тревожусь за себя и за окружающих граждан.
Наконец, появляется первый покупатель с товаром. Мы все хором бросаемся к нему. Он радостно показывает свой товар: женские белые носки, с боку по два цветочка. Таких красивых носков я ещё никогда не встречал на женщинах.
Завороженный рассматриваю носки, интересуюсь стоимостью товара: двенадцать копеек за пару. У меня и дух перехватил, снова в очередь стал, а в голове одна мысль – лишь бы не кончились носки.
Тревожная мысль не даёт покоя. Бросаюсь к очередному счастливцу с вопросом: «По сколько дают пар в одни руки?» Получаю успокаивающий ответ – неограниченное количество.
Меня это настолько удивило, что стоять на одном месте не могу, начал лихорадочно челночным способом двигаться то взад, то вперёд. Очередь стала шуметь. Все в один голос:
– Да успокойтесь вы, молодой человек, мы и так, как на иголках стоим!
Какой там успокойся, когда дурные мысли полезли в голову, – сколько брать, чтобы на них заработать? Уже прошли фонтан, смотрю, граждане – покупатели пачками несут носки.
Думаю, зачем им столько носков? А у самого мысли – народ то у нас не глупый, знает, что делает. Ни одному мне такая умная идея в голову стукнула.
Вот уже и прилавок возвращает меня на землю с небес. Слышу, как шепчет народ, – товар из Индии.
Возбуждённый, беру в одни руки – аж сто пар! Отхожу от прилавка вспотевший от переживаний и волнений, гляжу, один гражданин, разорвав упаковку, рассматривает носки. Я к нему, с расспросами: «Почему такая красота, и так дёшёво стоит?»
Оказывается, носки одноразовые: для усопших. И слышу успокаивающий ответ:
– Мужик, не парься, эти носки дольше наших носятся. В прошлом году я взял пару разовых туфелек для жены из такой же серии, так она весь летний сезон на море в них проходила вместо наших резиновых шлёпанцев.
Уложив носки в сумку, выхожу на улицу. Стою и думаю, ну вот и удача: прихватил ещё туалетного мыла (московского), зубную пасту (польскую), колготки (чешские). Смотрю незнакомая женщина волоком тащит аж три коробки женской обуви. Спрашиваю:
– Откуда дровишки?
А она в ответ:
– Из леса – вестимо, из ЦУМа.
Я туда. Забегаю на второй этаж, громадная очередь, но шума и крика не слышно. На удивление строгий порядок. Занимаю очередь. Спрашиваю:
– Что дают?
– Сапожки женские! Нет, не югославские, и не чешские, а русские!
Про себя думаю, ширпотреб какой-нибудь. Очередь меня успокаивает, объясняя, что сапоги производит фабрика «Заря» для Франции. По какой-то причине партию сапог забраковали и пустили в розничную продажу. Ну, думаю, хоть здесь повезло, товар не для гроба.
В это время подходит незнакомая женщина, радостная, с сапогами, и счастливо объясняет, какая удобная колодка, и показывает необычайную красоту, нам гражданам, стоящим в очереди. Просто издевательство какое-то! Сапожки из натуральной кожи, а внутри мех из овчины, цвет бежевый. Мне бы стоять в очереди, да не высовываться, меня же дёрнул чёрт: стал продвигаться вперёд вне очереди с расспросами: все ли имеются размеры и сколько товара осталось?!
Меня останавливают два «гражданских» типа, вежливо требуют предъявить документы, долго их рассматривают, и так же вежливо велят покинуть магазин и отправляться по назначению, указанному в командировочном удостоверении.
А на дворе не уютно. Мокрый снег глаза залипает и душу терзает своей слякотью. Расстроенный, выхожу из ЦУМа, в раздумьях остановился, не знаю куда двигаться. А кругом-то, батюшки, народу уйма. Одни справа толкают, другие слева. Все с коробками, с кульками. И шум такой стоит, как будто нахожусь в центре пчелиного роя, чуть пошевелюсь – покусают; одни от восторга и радости, что урвали вещь нужную, а другие – от разочарования. Одни слёзы.
Не понимаю, куда отправляться и на чём лучше ехать. Грех один. Ну их, думаю – пойду в Елисеевский магазин. Вокруг него столько нездорового разговора, но видно не зря, раз туда народ за продовольственными товарами валит. У нас в городе даже хороших конфет не достанешь.
Добрался пешком по улице Горького до магазина, захожу внутрь. Народу на удивление не так – то и много, все в основном стоят за чёрной икрой. Ну, думаю, хоть здесь повезло! Стал в очередь, а сам спрашиваю:
– Почему покупателей мало? А мне говорят: ловят всех, кто в рабочее время по магазинам шастает.
Я и говорю, это что – такая борьба с дефицитом? Очередь смотрит на меня и удивляется, что это я с луны свалился, а потом догадались: в Москве давно не был. Слышу, как коренные москвичи, в очереди возмущаются: из – за этой провинции, мол, ничего не купишь в конце рабочего дня. Я посмотрел на часы. Уже вечер. Стою в очереди, затих, прислушиваюсь к разговору граждан, а про себя думаю, возьму триста грамм деликатеса, порадую своих женщин, хотя бы на праздник. Как никак – цена кусается, сто двадцать рублей за килограмм.
Не успел, как следует, и поразмыслить, как из очереди стали раздаваться голоса: больше одного килограмма в одни руки не отпускать. И здесь мне стало стыдно за свою нищету и
