Сумеречный сказ - Кайса Локин

и дальше пошла, к пруду чистому остальных выводя. То и было сердце леса Сосновца, о коем мало кто знал. На берегу пруда резвились мавки, вода по их платьицам струилась, цветы да ягоды в волосах светились.

— Рогнеда! — радостно воскликнула одна из них и подбежала к друзьям.

— И тебе день добрый, Забава, — ответила Рогнеда, крепко подругу обняв, и принялась остальных представлять.

Тут вдруг ощутила Марья Моревна, как судьбы удар свершился: не замечая никого вокруг, смотрел Казимир на Забаву, а та в ответ сияла и улыбкой его одаривала. Поняла тогда чернокнижница, что сердце в груди упыря забилось и любовь в нём пробудилась. Спало старое проклятие ведьмы, а значит, надо новый план составлять.

Мавка

«Обман и предательство, зависть и злость погубили наивные души. Ныне девицы юные в мавок навсегда обращены. Трава отражение в волосах их нашла, вода надёжно скрыла тела. Природу они стерегут, заблудших спасают и на берегу песни слагают. Но помнят прекрасно обидчиков злых, потому и коварны в тени».

Выдержки из трактата «О сотворении Яви и её обитателей. Нечистая сила и великие хранители» авторства Кощея Бессмертного

Пять веков тому назад, нынешнее Верхнее Поволжье, Явь

Давным-давно жила на свете Забава — единственная дочь кузнеца Тихона. Мать её умерла от горячки страшной, отец во второй раз жениться собирался, но всё как-то не получалось: то невесты не находилось, то жених уже получше сыскался. Год прошёл, второй, третий, да так и не привёл Тихон в дом новую хозяйку. Про себя решил, что так оно, значит, и надо: смогут они с дочкой счастливо жить и вдвоём. Судьба такой выходила.

В семье Тихона от отца к сыну шла традиция — кузнецами становиться. Молва о некоторых предках по земле щедрая гуляла, дурным словом не вспоминали вовсе. Один лишь восторг да похвала. Однако, глядя на тонкие ручки дочери, не представлял себе Тихон, как сможет она с материалами и наковальней обращаться. Не для жаркого огня, металлов гибких и ковки звонкой была девочка создана. Подумал-подумал Тихон и решил в конце концов, что обучит Забаву только с ножами обращаться. В случае беды какой сможет дочка за себя постоять. Услыхав новость такую чудесную, долго радовалась Забава и всё вокруг носилась, с кошкой и собакой пританцовывая. Отец на веселье со слезами счастья смотрел и в глубине души сетовал, что не видит почившая жена взросление кровинушки своей.

Забава тем временем красавицей росла: в глазах небо точно потерялось, толстые косы лик обрамляли, а голос слаще мёда звучал. Девочка отцу во всём помогала: за хозяйством смотрела, избу в чистоте содержала и сор выметала, щи да каши варила, рубашки шила и сарафаны украшала. Только не было у Забавы подружек. Оттого и печалилась она, ведь хотелось с остальными танцевать, венки плести и смеяться громко обо всём. А девушки завидовали её красоте да речам соловьиным: на праздниках молодцы Забаву выделяли, дарами щедрыми осыпали и на пляски зазывали. Поэтому-то и сторонились её все девки, не в силах злобу унять. Грусть и тоска Забаву одолевали, и часто плакала она ночами, пряча лицо в шерсти кошки и собаки, что всегда рядом оставались. Так пятнадцать зим прошло, прежде чем беда приключилась.

В округе девушки замуж собираться стали, однако ж к дочери кузнеца никто не приходил. Маялась от этого Забава, сердце неспокойно билось: вроде у всех на виду была, красотой и умом манила, однако ни один свататься не пришёл. Тогда она уродиной себя возомнила. Тихон смеялся поначалу, но как прознал, что грустит шибко от того Забава и слёзы украдкой льёт, так удивился и принялся дочурку утешать.

— Что же ты плачешь, родная? — приговаривал он, по голове её поглаживая. — Рано тебе муженька искать, вот и не пришёл никто. Ты же мала ещё. На следующий год всё будет.

Не знала Забава, что сватались к ней несколько молодцев, да только Тихон их спровадил, не желая с дочкой пока что расставаться, да и подходящих женихов не нашлось. Все они ему какими-то не такими казались — сердце самого лучшего для кровинушки родной желало. По этой-то причине и решил Тихон обождать. Правда, совсем не подумал, что Забава переживать начнёт.

— Я не хочу тебя утруждать больше, батюшка, — рукавом расшитым Забава слёзы утирала. — Совестно мне от того, что пользы никакой не приношу. Бабки сказали, что из-за меня, проклятой, ты один остался и новую жену себе искать не стал. Вот я и подумала, что, если замуж пойду, ты хоть счастлив будешь, а я-то уж проживу как-нибудь.

— Глупая ты, если дур всяких слушаешь, — крепче дочь к себе Тихон прижал. — Не смей на чужие слова вестись. Голова светлая на плечах своя есть, вот её и слушай, ну и моим советам внимай. Всё остальное — сор ненужный. Тоже мне, нашлись тут знающие, — не любил Тихон сплетниц этих. — Не позволяй никому голову себе дурить и сама её пустяками не забивай. Поняла меня?

Кивнула Забава, на том разговор и закончили. Успокоилась девочка и на время тревоги оставила. Снова заботы закрутились подле неё: там корову подои, гриву лошади расчеши, урожай собери, траву-мураву вырви, иначе разрастётся. Так половина лета и прошла, пока ярмарка не приехала и на игры округу не созвала.

Из года в год всякий житель на праздник мастеров спешил, боясь пропустить веселье. Купцы торговлю бурную и громкую вели, гостей завлекая богатствами. Певцы песни то ли пели, то ли горланили, на ходу порой рифмы сочиняли. Борцы за награду соревновались, ремесленники чудеса свои показывали и учеников выбирали. Жизнь ключом била, пока не выходил срок и не уезжали гости, златом приобретённым звеня.

В этот раз купцы заморские в гости пожаловали, товары диковинные предлагали, мехами на зиму совращали, шелками да украшениями богатыми зазывали. Не удержалась Забава и упросила батюшку наряд ей новый купить. Как же мог отец дочери любимой отказать? Выбрали рубаху расшитую, сарафан ярче солнца, ленты точно цветы алые, бусы жемчужные закупили. Слова благодарности потоком на голову кузнеца лились и умиляться заставляли.

По случаю ярмарки по вечерам принято было праздник устраивать с яствами, песнями и плясками до глубокой ночи. Облачилась Забава в наряд новый и тут же женихам возможным приглянулась. Однако сердцу её мил больше всего был Илья — высокий чернобровый сын воеводы. То и дело бросала