Сумеречный сказ - Кайса Локин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Пруд, лес Сосновца, Явь
Казимир изумлённо переводил взгляд то на Забаву, то на Марью. Ему на короткий миг почудилось, что сердце в груди забилось. Всего лишь на пару секунд, когда только соприкоснулся взором с зелёноволосой мавкой, а затем замерло вновь. Словно и не было ничего. Однако напряжённое лицо Марьи говорило об обратном: не могли двое так ошибаться.
— Что это значит?.. — еле слышно проговорил упырь, прижимая ладонь к груди.
Моревна поджала губы и отвернулась к пруду, избегая смотреть на друзей. Конечно, она не забыла проклятия Олеси и уговора с Лихом, но ей и в голову не приходила мысль, что любовь способна исцелять. Буквально.
— Марья, — прошептал Казимир, сжимая её за локоть, — скажи хоть что-нибудь. Прошу.
— Что происходит? — поинтересовалась Рогнеда. — Баюн? — она повернулась к оборотню, но тот молчал и пристально смотрел на жену. — Ну, конечно, опять я за бортом жизни, — обиженно проворчала волчица, подходя к мавке.
Та стояла и смотрела на Казимира, прислушиваясь к собственным ощущениям. Никогда прежде за все прожитые года не испытывала она такого счастья от встречи с вампиром.
— Не молчи, Марья, — не унимался Казимир. — Ты явно что-то знаешь, а теперь отмалчиваться удумала? Не смей мной так играться! Я слышал, и ты тоже. Не ври только. Даже не думай!
— Перестань, — рявкнул Баюн, хватая упыря за плечо.
— Нет, — Марья покачала головой, — он имеет полное право знать. Я обещала рассказать тебе всё, что знаю. Думаю, теперь ты готов.
Казимир напрягся: столько лет прошло с момента его обращения в упыря, и он думал, что всё уже позабыл. Однако теперь понял, что ничто не стёрлось из его памяти и образы Олеси, Лиха и того проклятого болота по-прежнему ярки в его памяти.
Рогнеда вместе с Забавой подобрались к Марье поближе, готовясь вместе с остальными услышать рассказ о давних временах.
— Когда я просила за тебя у Мораны, она поведала мне о проклятие и Олесе, что его наслала, — проговорила чернокнижница, опираясь на высокий валун. — Ты не выполнил данного ей обещания, и гнев обиженной ведьмы вылился в сокрушительную силу. Олеся была одинокой ведьмой, лишённой клана, однако сила её превосходила всех известных мне колдуний. Многим понадобились бы личные вещи, чтобы наложить беды на твоих близких, но не ей.
— Откуда она такая взялась? — спросила Рогнеда, поедая ягоды, предложенные Забавой.
— Поколения сильных ведьм и колдунов, — предположил Баюн.
— Да, верно. Только однажды одна ведьма пошла против воли семьи, за что и была изгнана прочь. То была мать Олеси. История же самой Олеси мне известна несколько поверхностно: месть её вела всю жизнь, выжигая напрочь остальные чувства.
— Ты с ней общалась? — изумился Казимир.
— Пришлось, коль я тебя спасала, — хмыкнула Марья. — Она сказала, что ты не смог сдержать слова, так как был опьянён звериной силой. Тебя радовали страдания, боль, пролитая кровь, и с каждым убитым ты утрачивал свою человечность, превращаясь в чудище. А у них, как известно, нет души.
— Живой мертвец, — произнёс Иван, озвучивая давнюю характеристику вампира.
— Стой-стой, — Рогнеда встрепенулась. — Только не говори, что сейчас у него сердце забилось, потому что он встретил ту самую, которая может разрушить проклятие.
— Именно так.
Казимир уставился на Марью, желая понять, не шутит ли она. Рогнеда, раскрыв рот, хлопала ресницами, глядя на Забаву.
— Ну прям красавица и чудовище, — хмыкнул Баюн, за что сразу получил убийственный взгляд упыря.
— Но ведь оно молчит, — проговорил наконец Казимир, прислушиваясь к сердцу.
— Верно, однако это ожидаемо. Проклятие дало трещину в виде той встречи, которая уготована тебе судьбой. Об этом и говорила Морана, — чернокнижница распрямила плечи и, откашлявшись, стала цитировать: — Годы спустя судьба улыбкой обернётся, солнце отражение в пруде найдёт, когда незабудка в траве расцветёт.
Марья кивнула на Забаву: в густых зелёных волосах ярко сверкали незабудки, словно и не было на дворе осени.
— Как же без загадок, — фыркнула Рогнеда, пиная камень под ногами.
— Но, если сердце вновь не бьётся, значит — проклятие не снято? — обеспокоенно спросила мавка.
— Только тот, кто проклятие наложил, может его и снять, — проговорил Иван. — Каждое заклятие имеет свой отпечаток, а, учитывая силу этой Олеси, сомневаюсь, что нам бы мог помочь кто-то ещё, кроме неё.
— Что, даже Кощей не справится? — удивилась Рогнеда. — А я-то думала, что он всемогущ. Надо пересмотреть свои ценности… Ауч!
Она потёрла ушибленный затылок и зыркнула на Забаву.
— При живой ведьме стоит обратиться к ней самой, нежели чем испытывать на Казимире чары, некоторые из которых могут иметь не самый приятный эффект, — заметила Марья, подходя к краю воды.
— Ты не сказала ничего про Лихо, — проговорил Казимир. — Так просто от неё не избавиться ведь.
При упоминании о великанше-пожирательнице душ все заметно напряглись: одноглазая и уродливая сущность, отдалённая напоминающая женщину, вызывала у всех невольных страх. Никто из обитателей Нави не подходил близко к низине, где томились вечными истязаниями самые отвратительные души. Сама же Лихо редко появлялась на глаза, предпочитая передвигаться в тени.
— У нас был уговор, что когда ты сможешь разрушить проклятие, то явишься к ней на суд. Тогда и решится твоя судьба: навеки в низине или свободная жизнь, — Марья повернулась и посмотрела в глаза упыря. — Если ты не боишься встретиться с судьбой, я могу устроить встречу.
— Ты что, предлагаешь ему отправиться в низину?! — Забава аж подпрыгнула, вцепляясь в руку Казимира. Удивлённые взгляды заставили мавку покрыться румянцем, но хватку она не ослабила.
— Да уж, — протянула Рогнеда. — А говорят, что любви с первого взгляда не бывает.
— Олеся наверняка тоже почувствовала изменения, — заметил Баюн. — Такое бесследно не протекает.
— Ты знаешь, где она живёт? — спросил Казимир у Марьи, на что получил кивок. — В таком случае я думаю, что и Лихо может там нас поджидать.
— Вполне может быть, — чернокнижница пожала плечами.
— Что вы собираетесь делать?
