Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз

—Айви…

— Ш-ш-ш. Не надо слов. — Она пристроила щеку в углубление между его грудными мышцами и вздохнула. — Пока не надо.

Саймону всего лишь хотелось знать, все ли с ней в порядке. Но то, как доверчиво она всем телом прильнула к нему, само по себе было ответом. По крайней мере в данный момент. Они оба, вероятно, на какое-то время задремали, потому что, открыв глаза, маркиз отметил, что солнце светит в комнату уже под совсем другим углом.

Он легонько потряс ее за плечо, надеясь, что она не спит. Блаженная истома, охватившая его после любовных объятий, постепенно развеялась, и ему захотелось поговорить.

— Айви!

— М-м-м.

Саймон резко дунул, и взъерошенные кудряшки Айви зашевелились.

— Что заставило тебя передумать? Я имею в виду, почему ты мне поверила?

Она сразу не ответила, и неожиданно маркиз понял, что ответ для него не так уж и важен. Какая разница, почему она ему поверила? Главное, что поверила!

А потом Айви подняла голову и весело улыбнулась:

— Я поверила, потому что это сказал мне ты, потому что я знала, что Саймон — не тот человек, который будет мне лгать, а лорд Харроу, ученый, не станет делать заявлений, не имея подтверждающих их доказательств.

Простота ответа и глубина ее доверия потрясли маркиза.

— Все так просто?

— Просто? Разве? Еще неделю назад и с кем-нибудь другим я пришла бы к совершенно противоположным выводам. Уверяю вас, сэр, доверие далось мне с трудом.

Рассмеявшись, Саймон повернулся на бок. Айви лежала лицом к нему, и он мог сколько угодно целовать ее желанные губы. Он снова ощутил эрекцию.

— Ты необычная женщина, — сообщил он между поцелуями, — и знаешь об этом, не правда ли?

Ее лицо стало серьезным.

— Но я все еще твой ассистент. Надеюсь, ничего не изменилось?

Маркиза охватили дурные предчувствия. Ему хотелось заверить ее, что ничего не изменилось и место в лаборатории принадлежит ей по праву, но, глядя на прелестное личико в форме сердечка с огромными темными глазами и пухлыми губками, он с болезненной ясностью понял, что изменилось абсолютно все.

Еще неделю назад она была никому не известным юнцом, одним из многих, и привлекла его внимание лишь тем, что смело подняла руку, невзирая на его строгий запрет. В работе юного «Неда» Саймон увидел страсть, которую искал в ассистенте. Зубы Галилея, он помнил, что такой же неподдельный и неограниченный энтузиазм сопровождал все, что делала Аурелия. И если вчера и даже сегодня утром воспоминания о жене причиняли ему сильную боль, сейчас он мог думать о ней без горечи — с одной только любовью.

Маркиз мимолетно удивился этому, но понял, что причина находится рядом с ним и с видимым напряжением ожидает его ответа.

— Что-то изменилось?

Он тяжело вздохнул:

— Конечно. Как могло ничего не измениться? Ты не Нед. Но ты и не наглая молодая девица, под ложным предлогом проникшая в мою лабораторию. Ты Айви.

Милая, несравненная Айви, сумевшая изгнать демонов его прошлого и вернувшая его обратно, когда он стоял на пороге смерти. Он потрогал завиток волос, упавший на ее щеку. Как объяснить ей, что после того, что между ними было, он не сможет подвергнуть ее риску? А его опыты, пусть даже проводимые с особой осторожностью, все равно остаются рискованными.

Он не сможет пережить, если с ней что-то случится.

Не в силах и не желая анализировать свои чувства к Айви, сожалея, что их нельзя сбросить так же быстро, как сбрасываешь одежду, он закрыл глаза. Чувства никуда не делись. Они уже стали частью его существа, хотя он был уверен, что никогда не испытает ничего подобного снова. Именно таких чувств он был намерен всеми силами избегать.

— Саймон…

Маркиз прижал палец к губам Айви.

— Не надо слов. Ты сама сказала. Хотя бы пока мы в объятиях друг друга. И, как опять же ты сказала, сегодня воскресенье. Я не должен был работать. Да и для споров день неподходящий.

Айви с неохотой ухмыльнулась:

— Ну ладно. Только на сегодня. Но завтра я намерена продолжить работу и, если потребуется, буду отстаивать это право.

— Насколько я понимаю, мужская одежда сделала тебя упрямой и дерзкой.

— Зато не безумной.

Маркиз рассмеялся.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного?

Нахмурившись, Айви отвернулась и прижалась к нему спиной. Но когда он обнял ее за талию и начал целовать плечи и затылок, она испуганно пискнула, и ее рука исчезла под одеялом.

— Тебе больно? Что случилось?

Он приподнялся на локте и проследил за ее взглядом, устремленным под одеяло. Ее бедра были покрыты бурыми точками. Несколько капель крови попали и на простыню.

Ее испуг был несравним с немедленно охватившим ее чувством вины. Он же знал, что она невинна, и все же не смог умерить свою похоть и был непозволительно груб.

Но что сделано, то сделано. Все равно уже ничего исправить нельзя. Или…

Маркизу впервые пришла в голову мысль о браке. Разве есть другой выход?

Почувствовав спокойствие, которого он не ощущал уже давно, Саймон поцеловал Айви в плечо.

— Ничего страшного, дорогая, все в порядке.

Он нежно привлек ее к себе и поцелуями заставил расслабиться.

Они лежали рядом, отдыхая, еще около получаса, до тех пор, пока Саймон не вспомнил, что они в доме не одни, а слуги любят сплетни ничуть не меньше, чем выходные.

— Оставайся здесь, — сказал он и выскользнул из постели. Быстро одевшись, он протянул Айви халат. — Надень пока это.

— Может, я оденусь полностью?

— Пока не надо. Я сейчас вернусь.

Поцеловав любимую, маркиз вышел и отправился на поиски миссис Уолш.

Его просьба вызвала бурное негодование экономки.

— Ванну? В середине дня? Слуге?

— Мистер Айверс — не слуга, миссис Уолш. Он мой ассистент и рисковал жизнью, чтобы спасти меня.

Физиономия женщины стала багровой.

— Мы все просто исполняли ваши приказы. Вы сами строго-настрого запретили нам входить в лабораторию без вызова.

— Да, конечно. Слава Богу, Нед не обращает внимания на подобные пустяки. Но я боюсь, что парня довольно сильно тряхнуло током, когда он помогал мне с оборудованием. Горячая вода поможет снять мышечные спазмы. К тому же он умудрился пораниться. Я только что застал его в постели. Он с ужасом рассматривал свои царапины. Необходимо будет заменить простыни.

— Я немедленно этим займусь, сэр.

— Да. И, миссис Уолш, этот дом за последние месяцы как-то уж очень сильно зарос грязью. Прикажите сделать генеральную уборку.

Судя по выражению лица миссис Уолш, она не сразу поверила своим ушам. Ведь именно настоятельные требования маркиза соблюдать полную тишину в доме около года назад практически остановили все хозяйственные работы. Тогда активность слуг в доме напоминала ему о женщине, которая когда-то ими командовала, но потом ушла… навсегда. Однако теперь Саймон понял, что позволить грязи покрыть стены и потолок и затмить прежний блеск хрустальных канделябров — далеко не лучший способ почтить память Аурелии.