Дракон острова Кенгуру - Александр Грэй-Биркин

— Наконец-то, — сказал Шакал, вытирая пот со лба.

Шакал ещё раз оглядел, прикованную принцессу, и рявкнул:

— Будешь мух кормить!

— Ха-ха-ха!!! — захохотали, рядом стоящие, стражники, а также кузнецы и каменщики.

— Ха-ха-ха!!! — захохотал Шакал.

Из глаз принцессы, выкатились слёзы. Она не могла понять, за что её так наказала судьба.

— Была бы, сговорчивой, не угодила бы, на скалу, — проворчал Шакал.

Стражники, вновь, захохотали. Начинало темнеть, и Шакал дал команду, всем возвращаться во дворец. Стражники, кузнецы и каменщики, шумной толпой, отправились в обратный путь.

Принцесса, прикованная цепями к скале, по приказу Дракона, осталась одна, и приготовилась умирать, ни на что, и ни на кого, не надеясь.

__

Юлия разложила, перед Чен-цзы, купленное оружие. Чен-цзы взял в руки ружьё, осмотрел его со всех сторон, и решил произвести проверку.

— Пойдём, проверим, — сказал он. — Возьми пистолет и пули.

Чен-цзы и Юлия вышли из дома, на крыльцо. Чен-цзы зарядил ружьё, и выстрелил вверх, в воздух. Затем, он взял у Юлии пистолет, зарядил его, и, тоже, выстрелил в небо. После этого, Чен-цзы взял какую-то небольшую доску, нарисовал на ней кружок, поставил доску к стоящему, неподалёку, дереву, отошёл на пятьдесят шагов, зарядил ружьё и пистолет, и выстрелил по сделанной мишени один раз из пистолета, и один раз из ружья. Обе пули, точно, попали в нарисованный кружок мишени.

— Сгодятся, — сделал вывод Чен-цзы. — Но тебе, Юлия, надо научиться метко стрелять.

Юлия кивнула головой.

— Э-э! Очень-очень метко, — сказал Чен-цзы. — Чтобы ты не делала, в стрельбе, ни одного промаха.

Юлия, вновь, кивнула головой:

— Да, да. Я готова учиться стрельбе.

Чен-цзы и Юлия вернулись в дом, в комнату Юлии. Чен-цзы посмотрел на подзорную трубу, взял её, подошёл к окну, и начал, через неё, осматривать окрестности. Затем, он открыл окно, и, вновь, начал осматривать, через трубу, всё то, что обозревалось из окна.

— А у меня, была такая. Я её подарил своему другу, — сказал Чен-цзы, рассматривая городские ворота.

— В оружейной лавке купила, — сказала Юлия Иголочка.

— Вещь превосходная. Она, тебе, пригодится в походе, — сказал Чен-цзы, протягивая Юлии трубу, и закрывая окно.

— Да, она мне, тоже, нравится, — ответила Юлия.

Чен-цзы подошёл к столу, и спросил:

— Во сколько, тебе, всё это обошлось?

— У меня, был серебряный слиток. Тот самый. Вы видели. Он весь ушёл, — ответила Юлия.

— Да, цены, у нас, растут, — вздохнул Чен-цзы, после чего, распорядился, — спрячь всё в шкафу, а завтра, я увезу тебя к Лун Юню. Он тебя научит, в своей школе, стрелять.

Чен-цзы прошёлся, взад-вперёд, и продолжил:

— Я, в администрации уезда, взял разрешение на твоё обучение, и на твоё дальнейшее пребывание в Поднебесной. Это, сделать было, очень трудно. Ты же, иностранка.

Юлия стала складывать ружьё, пистолет, подзорную трубу, и сумку с пулями в шкаф.

— А школа Лун Юня, далеко? — спросила она.

— Утром, выедем на лошадях, к вечеру будем, у него, в школе, — ответил Чен-цзы. — Поучишься, там, месяц. Я, уже, обо всём, договорился. После ужина, ложись спать.

Чен-цзы ещё раз взглянул на Юлию, и добавил:

— Завтра, нам, рано вставать.

Он тихо прошёлся, взад-вперёд, вдоль стола, о чём-то глубоко раздумывая, после чего, вышел из комнаты готовиться к завтрашней дороге.

__

Утром следующего дня, сразу после завтрака, Юлия и Чен-цзы стали собираться в дорогу. Слуги и Жена Чен-цзы Ши Лян им помогали.

— Вечером, прибудем к Лун Юню, в его школу, — сказал Чен-цзы, взяв сумку с продуктами и некоторыми необходимыми вещами, которую ему дала жена.

— А лошадей, где возьмём? — спросила Юлия, у него.

— Сейчас подадут, — ответил ей Чен-цзы.

Вскоре, по?дали лошадей, принадлежащих городской управе, или, более точнее, администрации уезда. Юлия, Чен-цзы, слуги и его жена укрепили грузы к сёдлам лошадей, на их бока. Чен-цзы, ненадолго, распрощался с женой, Юлия, также, попрощалась, с женой Чен-цзы и слугами, после чего, Юлия и её покровитель, вскочили на коней и, неспеша, двинулись, на них верхом, по улице. Впереди, ехал Чен-цзы, следом, в нескольких шагах, Юлия Иголочка, на красавце коне. Оба коня были вороного цвета, стройные и сильные. Их, накануне, выбрал сам Чен-цзы в конюшне администрации Кантона, пообещав, позже, их вернуть. Чен-цзы пользовался, в администрации уезда, большим авторитетом, и ему одолжили лучших лошадей, как бывшему добросовестному чиновнику. И кони, словно, понимали, какое важное дело запланировала Юлия, слушались и беспрекословно подчинялись, севшим на них, наездникам.

Через час, они были за городом, и двигались по дороге. Всюду, вокруг, располагались китайские деревни, сельскохозяйственные поля и сады.

Навстречу, по дороге, иногда, проходили местные крестьяне, занятые на полях. Они здоровались с Чен-цзы, а заодно, и с Юлией.

— Меня, и здесь, многие знают, — пояснил Чен-цзы Юлии.

Мимо них, проскакала группа императорских всадников, из двадцати человек, осуществлявших охрану дорог от разбойников. На ходу, не останавливаясь, они все поприветствовали Чен-цзы и Юлию, жестами и приветственными криками, и проскакали мимо, в ту же сторону, куда двигались и они.

— Все, они знают, что мы направляемся в школу Лун Юня, — пояснил Чен-цзы, — иначе, могли бы, нас, остановить, для проверки.

— Они что, вас знают лично? — спросила Юлия.

— Да, я с ними, со всеми, знаком, — ответил Чен-цзы, — а один из них учился в моей школе.

Через час, мимо них, навстречу, проскакала другая группа всадников, и все они, жестами, подняв одну руку, также, поздоровались с Чен-цзы, и, не останавливаясь, пронеслись мимо, в сторону города.

— Дорогу, от разбойников, охраняют, — ещё раз пояснил, со своим акцентом, Чен-цзы.

— И много разбойников в Поднебесной? — поинтересовалась Юлия.

— Немало. Как и везде, — ответил Чен-цзы, и продолжил, — если их, разбойников, ловят и наказывают, то их мало. Если разбойников не ловят, и не наказывают, то их много. Так же, как мухи, в домах, — там, где хозяин их выгоняет и уничтожает, их, мух, в доме мало. Если не уничтожает и не выгоняет, то много.

— У нас, в Европе, разбойники, тоже есть. Их ловят, садят в тюрьмы, казнят, отрубают им головы, вешают, сжигают на кострах, но разбойников меньше не становится, — с негодованием, рассказала Юлия о разбойниках в Европе.

Стояла тёплая солнечная погода. Юлия Иголочка и Чен-цзы, на лошадях, двигались по дороге, в школу Лун Юня. Сельские пейзажи были однообразны. На полях, работали китайские крестьяне. Чен-цзы и Юлия, иногда, переговаривались, между собой, иногда, ехали молча. Потом, вновь, между ними, завязывался диалог, после чего, наговорившись, они, снова, ехали молча.

— Я вырастил шестерых детей, — решил рассказать Чен-цзы, Юлии, подробнее о себе и о своей жизни. — Все шестеро — сыновья. Выросли они, женились, стали сюцаями, и разъехались по разным городам. Редко нас посещают. Мы, с женой, по ним скучаем.

Чен-цзы тяжело вздохнул. Он часто менял тему разговора. Юлия, его, внимательно слушала. Чен-цзы рассказывал о своём детстве, о своей юности, о своей жизни, о том, как почти всю жизнь работал на государственной службе.

— Мне было тридцать лет, когда я успешно сдал экзамены на учёную степень, и стал сюцаем, — говорил Юлии, Чен-цзы, когда солнце поднялось к зениту, и они, на значительное расстояние, удалились от Кантона. — С тех пор, меня называют шэньши. Став шэньши, я получил право занимать государственные должности, и, вскоре, я был назначен помощником начальника порта. В порту, я работал много лет, потом, я был назначен помощником начальника уезда, по вашему, где-то, вице-мэром в большом городе. И так — почти всю жизнь.

Юлия внимательно слушала его, и пыталась держать своего коня, как можно ближе к коню Чен-цзы.

— Но, пять лет назад, я сказал себе — хватит! — продолжал Чен-цзы рассказывать о себе. — Надо уступить дорогу молодым. И, я ушёл на покой, и открыл школу для мальчиков, где решил, обучать грамоте тех, чьи родители небогаты. Лучшей наградой, для меня, будет то, если кто-нибудь из моих учеников, тоже, станет шэньши.

— А кто имеет право, стать шэньши? — поинтересовалась Юлия.

— Любой, кто пожелает, независимо от сословного и имущественного происхождения, если, только, он мужчина, — ответил Чен-цзы. — Учись грамоте и наукам, тогда, терпенье и труд сделают из тебя шэньши, если мозги, в голове, есть. Сдаёшь, успешно, экзамен — и ты сюцай. Это — первая учёная степень шэньши. Можешь занять хорошую должность на госслужбе. Если хочешь, то потом, когда время придёт, сдавай второй экзамен. Второй экзамен ещё сложнее, и, даже, не все опытные и умные сюцаи его выдерживают. Но, если, этот экзамен, успешно сдать — ты цзюйжэнь. Это, — вторая учёная степень шэньши. Цзюйжэнь получает более высокий чин, и более высокую должность. Кто желает, сдаёт третий экзамен. Он, самый сложный, и проходит в Пекине. Его, выдерживают немногие. Но, те, кто этот экзамен сдаёт, получают третью, высшую учёную степень шэньши — цзиньши, и становятся, как говорят европейцы, большими мандаринами. Мне, удалось сдать все три экзамена. Но, с очень большим трудом. Сюцаем, я стал в тридцать лет, цзюйжэнем — в сорок пять, цзиньши — четыре года назад. Когда, я стал цзиньши, мне предлагали высокие должности. Но, я отказался, и открыл школу для мальчиков из небогатых семей. Пусть учатся.