Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Возможно, именно поэтому ей и приглянулся впоследствии Шер? Своей безграничной любовью к Его Величеству Танцу, полной отдачей на танцполе, жизнью музыкой, своей похожестью на Егорыча… А может и просто приветливой ободряющей улыбкой девушке, которая живёт тем же, что и он. Она прощала ему вереницу юбок, и когда-то верила, что они предназначены друг другу. Во что она верила сейчас — и для неё самой загадка.

Соня не заметила, как выцепила знакомую огромную фигуру, прижимающую к груди хрупкую девичью, и пробирающуюся к выходу на автостоянку. Она не стала медлить и проследила. Да, ошибки быть не может: это Охренчик и её лживая сестричка. Как Шер может быть так слеп и не видеть, что она им просто играет? Глаза Сони застлали слёзы, пальцы сжались в маленькие, почти декоративные кулачки.

— Нужен новый план… Мне нужен новый план… Чтобы спасти его и себя. Иначе как, как я буду жить без него? — беззвучно шептали искусанные губы в пустоту, оглашаемую звуками фанка вперемешку с пьяными криками, и было уже непонятно: то ли губы стали солёными от слёз, то ли от вновь разлившегося с неба дождя, который решил помочь ей держаться и не показывать столь явно свои слабости, впервые в жизни поливая мир солоноватыми каплями.

Она ничего, кроме их машины, и не замечала. Даже то, как настырная камера тыкала в её сторону своим единственным неживым глазом, создавая для потомков бесценные видео записи.

20

«Какого лешего, ну, какого?» — вопили все извилины разом в моей черепной коробке. Он что, действительно дебил? Был такой момент попросить у меня прощения, сказать «давай жить дружно, тру-ля-ля, бла-бла-бла, мирись со мною, иначе жизнь без тебя не жизнь, и скипидар не скипидар, а спирт так вообще вода», и он его упустил! А я дурочка, уши развесила, и жду как старуха с корытом у моря погоды, поедая навешанные на уши макаронные изделия.

За этими мыслями я даже не сразу осознала, что ему нужны ключи от квартиры, где сейчас живёт Леся. А вот когда наконец уразумела сей прискорбный факт, меня постигло очередное прозрение, сопровождающееся глазами в два олимпийских кольца.

— Так что, где ключи?

— А у меня их нет.

— И где они?

— Потерялись… — честное слово, язык сам соврал.

— Да ладно? А… где ты их потеряла?

Это изумительно, но в его голосе не наблюдалось злости, и я расслабилась в его руках, а он продолжал меня держать за плечи, не сокращая, правда, дистанцию между нашими телами. И правильно, не надо меня соблазнять, и так знаю, что он пришелец с планеты Феромонов.

— Так где ты потеряла их, Лена? — ауч, кажется, я выпала из реальности немного.

— Не знаю. Может дома валяются, — да уж, врушка из меня та ещё, надо было сказать, что эти ключи стали достоянием города, валяясь где-нибудь в парке или на мостовой, точно. — А может и на улице выронила…

— Мне они очень нужны.

— А зачем? Нашёл риэлтора, чтобы продать? — я совсем не меркантильная, но предположила самый очевидный вариант.

— Я сам там хотел жить.

— Правда?

— Да, — он усмехнулся. — Я ушёл из дома.

— Зачем? У тебя такие прекрасные… родители, — я и сама поняла, что сморозила глупость, и мысленно приказала Тёме: «Можешь не улыбаться, хотя тебе идёт». — И как ты собираешься жить?

— Пока не знаю, но для начала мне нужно жильё, а для этого — ключи. Так что выбора нет — поехали искать, — непререкаемым тоном изрёк он и развернул меня спиной к себе, прижав к телу, так что между нами прошёл заряд.

Как если кусочек лития кинуть в воду произойдёт бурная реакция, так и я почувствовала себя этой дозой металла, который, попав в среду Тёмы, от взаимодействия начал искрить. По телу пробежала неорганизованная толпа мурашек, безжалостно растоптав мои слабые попытки найти в себе здравый смысл и оторваться от тела Охренчика, и затаившись, как изменники Родины от чекистов, где-то в районе затылка, упирающегося ему в грудь.

Сравнение Тёмы с водой навело меня на мысли, что он мне так же жизненно необходим, как рыбе нужна вода, а я не могу не подписаться под этими словами из песни, которая прочно засела в моей голове:

Это правда — я за воду, жадно набранную в жабры,

Подарю тебе всего себя, только не нужно, ладно

Выбрасывать меня волной на берег и изгибы

И оставлять там подыхать, как ту, другую рыбу…[8]

Сколько рыб он выбросил до меня — неважно, лишь бы мне позволил плавать в своём аквариуме.

За этими мыслями, со сжатым желудком, в котором щекотались крыльями бабочки, символизируя моё нервное напряжение, и с собранным в тугой комок сердцем, бьющимся, словно теннисный мячик, о «сетку» грудной клетки, мы выбрались наружу. Я забыла о ждущем меня Егоре и о Лесе, с которой сама хотела поболтать, они напрочь вылетели из головы, ведь рядом был Артём.

Как только мы вышли из клуба, он отпустил мои плечи, взял за руку и повёл к машине, не взглянув ни разу в мою сторону, как будто я — пустое место, утюжок на верёвочке, который он, следуя флэш-моб-акции, тащит за собой, держа за вилку. Но нет, он не забыл обо мне — даже по-джентельменски открыл дверцу пассажирского сидения и помог занять место. Занял и своё, пристегнулся, и лишь затем спросил меня:

— Ну что, откуда начнём поиски?

Охренчик вставил ключ и завёл мотор.

«I don`t need to need you…»[9] — громко сообщил приятный мужской голос, звучащий под зажигательную мелодичную музыку, из включённой Шером магнитолы.

— Tell me what to do, tell me what to say, — сипло пропел дуэтом с певцом Артём, а затем резко сквозь зубы возмутился: — Чёртово попсовое радио! — и выключил его вовсе, давая нам шанс насладиться относительной тишиной, нарушаемой лишь мерным фырчаньем мотора, звуками фонящей музыки усилившегося дождём, барабанящим по железной броне продукта деятельности немецкого автопрома.

Эта тишина была тяжёлой и давящей, как классовая ненависть. Артёмка нервный, злится, наверное, что ему приходится со мной носиться в поисках ключей. Я сейчас вообще здоровьем рискую, но всё же торопиться нам некуда.

— Только не гони, — предусмотрительно попросила я, он кивнул, даже не вякнув при этом «молчи, женщина, твой день Восьмое марта!»

Мы медленно выехали со стоянки, но перед поворотом Шер притормозил:

— Так что, куда едем?

— Ну… — решила я дальше тянуть время. — Я не уверена, где посеяла ключи.

— Это я уже слышал. С чего поиски начнём?

— Не знаю, — пожала я плечами, боясь хоть что-то предложить.

— Тогда может у тебя в квартире посмотрим?

— А у меня все спят уже, наверное. Нет, точно спят, — быстро нашёлся ответ.

Шер лишь сделал грустное лицо и страдающие глазки:

— А мне спать негде…

Нет, он же не надеется, что я его к себе ночевать позову? Мы, вообще-то больше не в отношениях. И наши родственные связи не повлияют на моё решение. Но эти глаза… И полный уныния вздох…

— Слушай… Вряд ли они у меня дома. Мне кажется, что я их на улице потеряла. Да-да. Точно так и было.

Хитрый взгляд уставился на меня исподлобья:

— И что ты мне предлагаешь? В машине ночевать?

— Нет, конечно.

— А может, учитывая, что между нами, — голубые глаза стали холодными-холодными, что я поёжилась, — были тёплые нежные отношения, ты мне поможешь?..

Были?

Я прикусила губу и постаралась вложить в голос максимум безразличия, чтобы чётко ответить: «Нет!», но дрогнувшим шёпотом я сказала нечто иное:

— А больше их нет?

— Я не знаю, — усмехнулся он, оторвав от меня тяжёлый взгляд, — что есть, а чего больше не существует…

Сзади раздался нетерпеливый звук клаксона. Мы ведь уже не знаю сколько времени стоим на выезде, не пропуская никого. Артём посмотрел в зеркало заднего вида, пробормотал: «Фак,» — и свернул налево.