Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Он унёсся, но уже через пару секунд вернулся со своим огромным махровым полотенцем и, накинув его мне на спину, стал растирать моё тело. Эта забота вызвала во мне волну умиления:

— Ты такой замечательный брат, Егорка…

— О, я знаю, сестричка. Ты должна меня ценить чуть больше, — усмехнулся он, сказав это якобы в шутку.

Но он прав. Я стала скрытной и многого ему не рассказываю:

— Прости меня, — жалостливым голосом попросила я.

— Хорошо, что ты не ревёшь, а то я бы сейчас не знал, куда деться от каскада водопада Елена.

— Я тоже весьма ценный родственник.

— Есть контакт, мы уже шутим, — обрадовался братик. — Хотя ты права. И поэтому, — в его голосе прозвучало неподдельное воодушевление, — я сейчас буду поить тебя кофеём.

— Так уже сто пицот тыщ лет не говорят, — возмутился вошедший в комнату Стас. — И я тоже буду сей неведомый в современном мире напиток.

Он прошлёпал по кухне и уселся рядом со мной.

— А ты чего такой счастливый? — спросил его старший брат, на самом деле, наш братишка сегодня просто мега-разговорчив, а значит настроение у него просто великолепное, что случается крайне редко.

— А я сегодня избежал счастливого замужества…

— Ой-ё! — мой восклик.

Брови Егора заинтересованно взметнулись вверх.

— А потом разгромил флотилию Реддса. А они, знаете, какие сильные? Самая сильная армада, между прочим, у них такие…

— Ну, ты крут, брат, — похвалил его Егорка, заливая воды в турку. — А кто тебя на себе женить-то хотел?

— Ленкин жених психованный, — и шёпотом добавил, приставив боком ладошку у рта, дабы я не слышала, но при этом косясь в мою сторону: — И родня у него та ещё!

— Вообще-то я тебя слышу, — оповестила его я, а Егор кивнул, размахивая туркой, как хоббит мечом:

— Слышит, точно. Но вообще — вау! И как этого «жениха» зовут? Уж не Шеридан ли?

— Нет. Я же сказал «жених», а не «муж». Это придурок с нижних этажей. И у него тоже идиотское имя.

— Какое?

— Что-то там на «фу».

— Это так изысканно фырчишь?

— Это я говорю, что имя начинается на букву «ф».

— Феоклист, — встряла я. — Но подожди, откуда ты знаешь про мужа?

— Ну, я много чего знаю… Всё же вся домашняя компьютерная сеть в моих руках, а там у нас частенько всякий интересный материал проскальзывает…

— Какой ещё материал? — кажется, это было сказано хором.

— Всякий, — не стал уточнять Стас, замолчав.

— М… Мне есть что послушать, да, ребятки? — заключил Егор, переводя взгляд то на меня, то на братишку.

— Пусть Ленин рассказывает. Мой словарный лимит на сегодня исчерпан, — заявил Стасик и, скрестив руки на груди, изобразил взаправдашнее внимание.

— А только ты знаешь про моё замужество? — решила сначала спросить я у кузена.

— Я и мелкий в курсах. Про остальных не знаю, но судя по всему, не такая уж куча народа в неведении? — он покосился на Егора и изобразил, как закрыл рот на замок.

— Я сегодня узнал. Случайно.

Они оба уставились на меня, и теперь мне предстояло начать говорить, что и пришлось исполнять.

Долгий и муторный рассказ продлился до восхода солнца, а в объёмном виде представлял собой десять чашек кофе на троих. В финале я рассказала, что мы с Артёмом расстались и теперь ждём-не дождёмся, когда истечёт срок нашего условного замужества. Рассказывать о нашей последней ссоре, свидетелем которой стал Егор и позабыл меня о ней расспросить, я не стала — он и так прибалдел от вываленной на его голову инфы.

Стас же удивлён вроде как ничем не был, он лишь зевнул, затем заметил:

— Да, теперь многое встало на свои места. Спокойной ночи, — и удалился, оставив меня переваривать брошенную фразу.

— Я тоже спать. А тебе советую принять душ, сестрёнка, — чмокнул меня в лоб Егор и тоже уполз в свою комнату.

Дойти до ванной я не успела, в коридоре меня настиг звук поворачивающегося в замке ключа, который свидетельствовал о приходе Сони. Любит сестрёнка погулять.

— Вечеринка что, только что закончилась? — спросила я её, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Но она быстро взяла себя в руки и оскалилась:

— Меня поджидаешь? А тебе какое вообще дело до меня? Думаю, тебе и так весело было. Вне вечеринки.

— Наоборот. В клубе было куда веселее.

— Да? — в её голосе была тонна желчи. — А я думала ты счастлива вешать лапшу на уши своему мистеру Охренчику.

Я рассмеялась. Какая-то странно-неадекватная реакция, но получился некий истеричный смех. Соня посмотрела на меня как на умалишённую, повертела пальцем у виска и, толкнув меня плечом, ушла в комнату.

— Какой же он «мой»?.. — бросила я себе под нос.

21

Хрупкая, но сильная характером Татьяна не собиралась сдаваться просто так. Муж её хоть и слыл романтиком, на самом деле романтику дальше семьи распространять не любил. За это отвечала именно она. С самого детства её впечатляли истории любви о рыцарях и драконах, сказки Диснея. Особенно ей нравились истории любви, которые начинались со взаимной неприязни, видимо, оставила след собственная история замужества, которая перетекла в любовь, живущую и по сей день. И рядом с ними не было кого-то, кроме бабулек по общежитию, а жить первые годы после свадьбы им с мужем пришлось именно там, в тесноте да не в обиде, научив ценить очень многое. Эти бабули жаловались на каждый шорох, что ненавидящие друг друга на первых порах молодожёны даже поругаться в голос не могли. А когда преодолев взаимную неприязнь осознали, что те чувства были не настоящими, а настоящие вот они, сладкие и кружащие голову, то моменты нечаянной близости на первых порах также пресекались стуками по батареям или просто в стенку.

Однажды, правда, им несказанно повезло, пенсионеры были вызваны на совет общежития, и как законопослушные граждане, все соседи пунктуально покинули свои комнаты, собравшись на первом этаже. Таня вспомнила, как это было дико и безумно, как бабочки порхали в животе, как молодой и крепкий Валя словно голову потерял, забегая в комнату и сообщая, что все ушли, и они остались только вдвоём, нельзя терять ни секунды. Она стояла у плиты, варила борщ в лёгком летнем платье, повязав спереди фартук, в правой руке держала поварёшку, левой обмахивалась словно веером — июль выдался жарким. Но после того, как муж, закружив её на руках утащил в их комнату, стало ещё жарче.

Борщ выкипел, залил всю плиту, и она потом весь вечер отмывала, улыбаясь себе под нос, и даже не знала, что в тот день был зачато дитя их любви Анатолий, выросший таким похожим на родителей, вобрав в себя лучшие черты обоих.

Через некоторое время, когда он появился на свет, родители сжалились, разрешив детям переехать к себе, но её муж решил этот вопрос сам. Он ушёл в профсоюз, получил квартиру, а потом одно за другим и вот он уже всеми любимый мэр города. Её гордость, её опора, её любовь.

Когда пару недель назад ночью в их комнату ворвался Толя и стал просить поженить его друзей, Валентин готов был скорее придушить их всех вместе взятых, а она напомнила ему, как он хотел придушить её в день их свадьбы, ему стало стыдно. Вернись он в тот самый день из будущего, зная, как всё сложится, и как сильно будет любить свою жену впоследствии, мэр Валентин Светов отвесил бы тумаков Вальке-студенту. И он внял просьбам жены, назначив сующего нос везде куда только можно молодого специалиста Владика церемониймейстером, ответственным за женитьбу двух молодых сердец.

Он не знал, что ребята просто перебрали с алкоголем, и что Лена рассказала Артёму о таинственном волшебном тату, которое светилось, когда они танцевали, а это значило лишь одно — Артём Сандалович Охренчик её судьба, которую нельзя «ни упустить, ни обменять, ни предать». Да, именно словом «судьба» оперировал Толя, призывая отца помочь, жена вторила ему, а сам он, узнав фамилию парня, решил во что бы то ни стало их женить. Ибо даже если дело не выгорит, то лишать девочку этой дичайшей фамилии было глупым упущением.