Алая роза Анжу - Виктория Холт

– Я предан своему королю! – выкрикнул он. – Буду служить ему верой и правдой до тех пор, пока его величество удостаивает меня своим доверием!

– Мы все преданно служим королю и королевству. Но, по-моему, милорд, вы преданы не столько королю, сколько другой особе.

– А вы сами, Варвик? Ваш истинный повелитель – Йорк! Ради него вы и затеваете смуту!

– Я ничего не затеваю. Мой долг, как и долг всех благородных людей, помочь великому человеку, желающему своей стране блага.

Сомерсет был разгневан, но в то же время и встревожен. Он знал, что народ настроен против него. Несправедливая толпа обвиняла его в военных неудачах. Если бы не поддержка короля и королевы… Но нет, были у герцога и другие сторонники. Многие в Англии не хотели возвышения герцога Йоркского.

Сомерсет отстранился от Бакингема, подошел к ближайшему кусту и сорвал алую розу. Этот цветок считался эмблемой дома Ланкастеров еще со времен Эдмунда Ланкастерского, брата Эдуарда I.

– Я срываю алую розу Ланкастеров! – крикнул герцог. – Ибо я за Ланкастеров и за короля!

Варвик немедленно сорвал белую розу, являвшуюся эмблемой дома Йорков еще со времен Черного Принца, и, высоко подняв цветок, объявил:

– А я выбираю белую розу Йорков! Пусть каждый из рыцарей сделает свой выбор. Эти прекрасные цве-ты решат, кто чей сторонник.

Члены Парламента загудели, бросились срывать цветы, и вскоре аллея, еще недавно такая прекрасная, была осквернена.

– За Йорка! За Ланкастера! – раздались возгласы.

Это была прелюдия, с которой началась великая война Алой и Белой розы.

Герцог Йорк удалился в свой замок Фозерингей, расположенный на берегу реки Нен в графстве Нортгемптон. Эта крепость считалась главной резиденцией дома Йорков еще со времен Эдмунда Лэнгли. Туда же отправились герцог Норфолк, граф Солсбери с сыном – Ричардом Невиллом, графом Варвиком.

Лорды должны были решить, какую политику им вести на сессии Парламента.

– Король может оставаться королем лишь в том случае, если перестанет плясать под дудку жены! – заявил Варвик.

После памятной сцены в Темплских садах молодой человек стал главным советником герцога Йорка. Он считал, что Ричард Йорк – человек сильный, а Англии сейчас, как никогда, нужен именно такой правитель.

– Бедный Генрих, – вздохнул Йорк. – Жаль, что он не может поселиться в монастыре. Там ему было бы самое место.

– Как знать, возможно, именно так и произойдет, – заметил Варвик.

Все прочие замолчали, явно считая, что Варвик позволяет себе слишком многое.

– Вот если у королевы родился бы наследник… – осторожно начал граф Солсбери.

– Вы полагаете, это возможно, милорд? – спросил Йорк, внутренне моля Господа, чтобы подобного не произошло. Иначе все его планы рухнут.

– Маловероятно, – сказал Солсбери. – Король и королева уже так давно женаты… Его величество слишком увлечен молитвами, а королева увлечена исключительно нарядами и устройством личной жизни своих служанок. Вы ведь знаете, Маргарита обожает вмешиваться в чужую жизнь.

– Пусть лучше вмешивается в жизнь белошвеек и прислужниц, лишь бы не совала нос в государственные дела! – горячо заявил Варвик.

– Увы, она сует свой нос повсюду! И еще этот ее любимчик Сомерсет!

– Неужели вы думаете?.. – с испугом спросил Йорк. – Нет, вряд ли. Даже у Маргариты не хватило бы наглости произвести на свет бастарда.

– Как бы не так! Если отцом будущего ребенка будет Сомерсет, он не станет слишком терзаться угрызениями совести, ибо почитает себя особой королевской крови.

– Мы торопим события, – сказал Варвик. – Королева еще даже не забеременела, а мы уже судачим, кто является отцом будущего ребенка. Давайте лучше займемся делом более неотложным. Нужно избавить страну от Сомерсета. После того, что он учинил во Франции, его нельзя оставлять министром.

– Королева никогда с этим не согласится.

– Решать будет не королева, а Парламент. Нужно свергнуть Сомерсета и поставить на его место милорда Йорка. Герцог должен стать правителем королевства и главным советником его величества. Лишь тогда мы сможем выбраться из пропасти, в которой очутилась наша некогда великая держава. Предлагаю прийти на заседание Парламента с белыми розами. Пусть все видят, что мы заодно.

– В это время года не так-то просто найти розы, – заметил Норфолк.

– Ничего, изготовим их из бумаги или ткани. Пусть Белая роза отныне станет нашим символом. Во всяком случае, сразу будет видно, кто нам друг, а кто нам враг.

Так и было решено.

Маргарита разъярилась, когда узнала, что Ричард Йорк побывал у короля и что Генрих дал согласие на созыв Парламента.

– Этот человек изменник! – кричала она. – Вы ведь знаете, чего он добивается – он и его гордячка-жена! Гордая Сис уже сейчас ведет себя так, словно она королева и все должны перед ней на коленях ползать!

– Да, она всегда была гордячкой.

– Это потому, что она дочь незаконнорожденной Джоанны Бофор!

Генрих снисходительно улыбнулся, вспомнив, как Маргарита любила кардинала Бофора, такого же незаконнорожденного, как его сестра. Маргарита никогда не отличалась объективностью, была щедра в дружбе и непримирима во вражде.

– Вы несправедливы к Йорку, – сказал король. – Его ложно обвиняли в сговоре с Джеком Кэдом. Герцог решил оправдаться, только и всего.

– «Только и всего», – передразнила Маргарита. – Ложно обвиняли! Обвиняли его правильно. Можете не сомневаться, что Ричард Йорк жадно поглядывает на ваш трон.

– Разве такое возможно! – удивился Генрих. – Ведь я – сын короля, я ношу корону почти со дня своего рождения.

Маргарита устало вздохнула. Нет, этот человек никогда ничему не научится. Неужели он не видит, что его со всех сторон окружает зло? Надо быть дураком, чтобы верить в доброту людей и их благие намерения. Слава Богу, у Генриха есть жена, которая сможет о нем позаботиться.

– В Парламенте сторонники Йорка прикрепят к шляпе или рукаву белую розу.

– Что ж, белая роза издавна является эмблемой дома Йорков.

– Но это будет открытый вызов! Вы что, забыли о сцене, разыгравшейся в Темплских садах?

– Я слышал об этом.

– Но ведь это было настоящее объявление войны!

– Милая Маргарита, никакой войны нет и не будет. Сторонники Белой розы гордятся этой эмблемой, ибо она освящена веками.

Маргарита поняла, что продолжать разговор далее не имеет смысла. Он все равно ничего не поймет.

– Что ж, пусть носятся со своими белыми розами, – сказала она. – А мы прикрепим к одежде алую розу Ланкастера. Никогда Алая роза не склонится пе-ред розой Йорков!